Михаил Шторм - Во власти Бермудского треугольника

— Ты что выдумала? — заорал Быков сердито. — Полезай внутрь, живо!

— Нет. — Лиз отрицательно тряхнула мокрыми плетьми волос. — Ты не сумеешь, как я.

Она имела в виду его телосложение, не позволявшее нырнуть в достаточно узкий вход в прыжке. Действительно, с его ростом и весом, Быкову оставалось два варианта: сигануть в воду, а потом уже забираться на плот или постараться попасть на надувной бортик и удержаться на нем. И то, и другое было лучше проделывать с помощью Лиззи, в этом она была права.

Ругнувшись для порядка, Быков оттолкнулся от яхты. Он выбрал не самый удачный момент. Волна как раз подняла его на двухметровую высоту, тогда как плот провалился на такую же глубину. Промахнуться Быков не промахнулся, но дальнейшее оказалось для него полной неожиданностью.

Круглая камера еще не успела наполниться воздухом до звенящей упругости. Ноги Быкова утонули в ней, как в мягкой подушке. От толчка Лиззи тряхнуло, она начала терять равновесие. Протянув Быкову руку, она инстинктивно схватилась за развевающийся на ветру полог входа.

Повиснув на куске плотной ткани, Лиззи наклонилась над водой. То же самое проделал Быков, тоже ухватившийся за полог. Такой трюк мог бы пройти удачно на ровной поверхности, но не среди вздымающихся волн и не на ветру. Стихии объединили свои усилия с силой притяжения, и — вуаля! — плот встал на дыбы, грозя опрокинуться вверх днищем.

Пока он балансировал так, из его недр выкатывались и сыпались в воду пластиковые канистры, контейнеры и ящички. Достаточно было одного наката с противоположной стороны, но волны словно решили взять передышку и посмотреть, что будет дальше с людишками, оставшимися без воды, медикаментов, продуктов и прочих вещей, необходимых для выживания. Плот, наполнившись воздухом до отказа, упал на днище. Ветер погнал его прочь от яхты, которая то выступала над поверхностью, то проваливалась и пропадала среди волн.

— Полезай внутрь! — скомандовал спутнице Быков.

На этот раз Лиззи спорить не стала, а юркнула в палатку молчаливой мышкой. Чтобы не искушать судьбу, Быков тоже не стал торчать снаружи.

— Весло есть? — спросил он, забравшись под навес.

— Кажется, да, — ответила Лиззи. — Я на нем сижу.

По прогнувшемуся под ней днищем перекатывались литры холодной воды, набравшейся во время погрузки. Схватив пластмассовое весло, Быков до пояса высунулся из палатки и принялся яростно грести, хотя от этого плот только бестолково вращался вокруг оси. Если бы не попутный ветер и не раскинутый шатер, служащий парусом, вряд ли удалось бы отплыть от тонущего судна на безопасное расстояние.

— Хорошо, что весло осталось, правда? — жалобно спросила Лиззи за спиной. — Тут еще какая-то банка плавает. И подо мной много всякого, только я не вижу.

— Вычерпывай воду, — велел Быков, подумал секунду и добавил: — Пожалуйста, Лиз. С другой стороны какое-нибудь окошко должно быть для вентиляции. Вот в него и лей.

Он радовался, что сумел сдержаться и не накричал на Лиззи. Она была ни в чем не виновата, просто хотела его поддержать. Если бы он прыгнул точнее и весил килограммов на пять меньше, то ничего не случилось бы. Срывать злость на измученной, испуганной женщине — последнее дело.

Бестолково загребая веслом, Быков с опаской смотрел на верхушку «Оушн Глори», окаймленную бурлящей, пенистой водой. Еще какие-нибудь две-три минуты, и яхта скроется из виду. Сильный ли водоворот образуется на месте ее погружения? Или слухи о засасывающих воронках сильно преувеличены? Ведь те, кто видел их вблизи, вряд ли имели потом возможность делиться своими впечатлениями.

Откидной полог тента с резким хлопаньем полоскался на по-разбойничьи посвистывающем ветру. Быков старался не слишком налегать на борт, чтобы какой-нибудь взметнувшийся бурунный гребень не ворвался внутрь, где Лиззи без устали вычерпывала воду. С высоты подкидывавших плот волн можно было увидеть белую крышу «Оушн Глори». Вокруг нее все кипело и шипело, а потом внезапно волны там словно просели, расплываясь, и пена расплескалась в стороны. Никакой воронки не получилось: наоборот, среди штормящего океана возник и пропал водяной холм. Этим дело и закончилось. Не так страшен черт, как его малюют.

— «Глори» затонула, — доложил Быков.

— А водоворот? — обеспокоенно спросила Лиззи.

— Отменили.

— Кто?

Быков вспомнил сегодняшние подсказки, которые словно бы происходили свыше, но теперь, когда все было позади, ощущения чуда не осталось.

— Природа, — сказал Быков. — Не знаю, как «Титаник» или «Адмирал Нахимов», а современные корабли тонут аккуратно, торжественно и даже красиво.

— Значит, опасность позади?

— Думаю, да.

— Тогда скорее опускай полог и застегивай вход, Дима, — попросила Лиззи. — Вода все время заливается, а у меня уже рука устала.

— Сейчас, — пообещал Быков. — Тут куча всякой всячины плавает. Может, удастся подцепить что-нибудь полезное.

Он так увлеченно тянулся веслом к колыхавшемуся рядом пледу, что не заметил, как перед ним разверзлась пропасть и над плотом плавно выросла волна, грозная, как восставший ото сна исполин.

— Держись! — просипел Быков.

В следующий миг волна обрушилась на плот, резиновые борта которого отозвались скрипучим визгом и так сильно вмялись внутрь, что Быкова и Лиззи бросило в объятия друг друга. И они с готовностью соединились в единое целое, и ничто не мешало им наслаждаться такой неожиданной близостью — ни весло в руке Быкова, ни клокочущая в палатке вода.

Сколько продолжался этот шторм? По ощущениям Быкова, не меньше недели, а может, и того дольше. На самом деле, минула лишь одна ночь, показавшаяся пассажирам плота бесконечно длинной.

Гигантские, безумные качели не останавливались ни на мгновение. Вверх, вниз, влево, вправо, вперед, назад… Люди были подобны двум комашкам, которых нещадно трясут в поймавшей их руке. Лиззи без конца тошнило. Сначала она умудрялась вставать и высовывать голову в вентиляционное окошко, но потом обессилела и рвала прямо в воду. К счастью, это уже был лишь желудочный сок, смывавшийся все новыми порциями едкой морской воды, которая заливалась в палатку. Было совершенно непонятно, откуда она льется, но примерно каждые десять минут Быкову приходилось орудовать емкостью, специально предназначенной для вычерпывания воды. Высовываясь наружу, он видел лишь волнистые гряды, молчаливо и сурово катящиеся из одной неведомой стороны света в другую.

Это была настоящая океанская пустыня. Ночью не было видно ни огонька, а утром — ничего похожего на проплывающие суда или сушу.