Иван Козлов - Мой брат, мой враг

Бильбао тоже сел на соседнее кресло:

— Ты много говоришь.

Лукаша эта фраза, похоже, задела за живое.

— Думаешь, я болтун? Клянусь, завтра вечером скажу, где находится Леша Шанс и как лучше с ним повидаться. Честно признаюсь: не хочется выступать в роли моссера, вроде как своего закладывать, но этот Шанс — вшивый, его и в зоне не терпели… У меня что, и ключи от этой квартиры будут?

Бильбао вытащил из кармана ключ на брелке и бросил его Лукашу:

— Держи.

Лукаш поймал, тотчас сунул в карман, словно боясь, что его отберут, но потом счастливо, по-мальчишески, рассмеялся:

— Веришь, последние недели по сараям и пустым дачам ночевал. А тут — ванная, зубная щетка, мыло, сортир и в нем даже рулон бумаги…

— И неплохая оплата за выполненную работу.

— Мне Сиротка уже немного подкинул, когда сюда приглашал.

— Те деньги я тебе был должен. Теперь за работу заплачу.

— Долгов никогда не помню. А это не работа, честно говорю. Баловство. Ты только подскажи, где тут рынок и где мужики бомжуют.

Следующим вечером они сидели в этой же комнате на этих же креслах. Разница состояла лишь в том, что Лукаш был отмыт, причесан, одет в чистую футболку и новые, еще с этикеткой, синие джинсы. Когда Бильбао вошел в квартиру, Лукаш уже успел выпить полбутылки дорогого марочного вина. В пальцах его дымилась тонкая ароматная сигара.

— Когда делаешь дело, лучше не пить, — сказал Бильбао.

Лукаш тотчас наполнил уже два стакана янтарной жидкостью:

— Такую задачу можно выполнять и пьяным.

— Ты что-нибудь узнал?

Тот принял вид глубоко оскорбленного человека:

— Как это — «что-нибудь»? Это не город, а одна сплошная малина, тут, оказывается, все свои. Я сделал вид, что куш сорвал, угостил их, и… Я с Шансом два часа назад за встречу выпил, можешь поверить? Зону вспомнили, корешей… Он уже тепленьким был. Как ты и просил, я с ним ни о чем ни слова, только о зоне. И правду говорю: закладываю его с удовольствием. Как был он дерьмом, так дерьмом и остался. А если на «мокрое» дело пошел, то пусть ответит, гад!

Лукаш готов был сразу же ехать в дачный поселок и показывать, где таится Акимов по прозвищу Шанс, но Бильбао решил, что светиться вместе им не стоит, — коль Лукаш уже был сегодня там, то его может кто-то узнать.

— Мы с Захаром справимся. А ты сиди дома, если понадобишься — позвоним.

— Буду сидеть хоть сто лет. Можешь даже не предупреждать — никакого желания покидать эти стены не испытываю.

Дачный поселок был старым, только на окраинах его стали появляться каменные особняки, а в центре стояли в основном простенькие бытовки, покрашенные в один цвет: бледно-голубой. Утро выпало будничное, народ, торопившийся на работу, уже схлынул с автобусных остановок, уехали и владельцы легковушек. Теперь в поселке оставались в основном пенсионеры с детьми.

Бытовой домик, где, по информации Лукаша, отсиживался Акимов-Шанс, стоял по окна в бурьяне, на положенных сотках грядки даже не прослеживались. По крайней мере, в этом сезоне огородом здесь никто не занимался, и потому вполне логично смотрелся на двери большой амбарный замок. Хорошо, Лукаш предупредил, что замок этот висит на одной петле и входу в дом никак не мешает.

Бильбао и Скрипка прибыли в поселок так рано, что во многих окнах тут горел еще свет. В этих — тоже. Сейчас уже почти девять утра, а сквозь неплотно прикрытые шторы, если присмотреться, видна светящаяся лампочка.

— Может, выключить забыл? — предположил Захар. — Как с вечера нажрался и заснул, так и… Со мной когда-то тоже такое было.

Бильбао оглядел улицу. В конце ее бабка гнала двух коз. Подождав, когда она свернет за угол, он легонько хлопнул Скрипку по плечу:

— Ладно, идем. И никакой самодеятельности, действуем так, как договорились.

Неспешной походкой праздношатающихся они подошли к калитке. Та была без запора, легко открылась. Теперь по бурьяну обогнули домик так, чтобы пройти вдоль глухой стены, а не под окнами. Все. Вот она, дверь. Бильбао легко нажал на нее — лишь чуть поддалась. Заперта изнутри на крючок. Такой вариант был предусмотрен.

— По счету «три», — сказал Бильбао.

Два нехрупких плеча врубились в дверь, и она распахнулась — то ли с петель сорвалась, то ли крючок с косяка выскочил — некогда было смотреть.

Комнатка была крохотная, тут размещались только узкий шкаф, стол и кровать. Стол был уставлен коряво открытыми банками консервов, огрызками хлеба и бутылками. На кровати лежали двое: обнаженный мужик и женщина, тоже в костюме Евы. Женщине было лет двадцать пять, она не испугалась, не засуетилась, тут же легко вскочила с кровати, начала деловито одеваться, подбирая с полу свои вещи. Даже улыбнулась при этом Бильбао.

Шанс тоже сел на кровать, стянув несвежую простыню на колени. Похожий на ощипанного воробья, тонконогий, темный от загара, он не запаниковал, потер ладонями виски — видно, от попойки болела голова:

— Менты, вы напрасно это… Брут вас в порошок сотрет, если меня вязать вздумаете. Господи, граммов пятьдесят бы сейчас!..

Скрипка ударил его без замаха, но этого хватило, чтобы Акимов взлетел в воздух и шлепнулся у ножки стола. В этот самый момент женщина, еще в расстегнутой блузке, рванула к двери, выскочила во двор.

— Жаль, — сказал Бильбао.

— Догнать? — спросил Скрипка.

— Надо было бы. Но бегать по улице, шум поднимать… Она кто такая?

Вопрос адресовался уже Акимову, тот все еще лежал на полу, тряс головой, приходя в себя после нокаута.

— Суки, вы что делаете? Вас мало Пугач кормит, да? Да завтра же вас по стенке размажут за меня…

— Мы с тобой это сделаем сегодня. Сейчас. — Бильбао ногой подфутболил к нему лежавшие на полу трусы. — Оденься. Хотя перед смертью, конечно, все чистое надевать положено, но тебе и так сойдет.

— Попугайте, попугайте. — Акимов потянулся за трусами, потом надел рубашку. — Я вас, ментов, никогда не боялся и бояться не буду. Нечего мне вас бояться. И тебе, боров, — он посмотрел на Скрипку, — за то, что ударил меня, я попрошу руки-ноги повыдергивать, по одной, понял? Я водитель Брута, это вам что-нибудь говорит?!

Второй удар был по силе таким же, ощипанный воробей пискнул и от стола переместился по воздуху к ножкам буфета.

— Кто эта женщина? — еще раз спросил Бильбао.

Шанс обеими руками держался за верх груди, куда пришелся удар, голос его был теперь слабым.

— Я не знаю, у магазина вчера познакомились… Менты, вы чего? За что бьете? Если надо — ведите в отделение, а так — на хрена?

— А почему ты решил, что мы — менты?

— Ну а кто же… — Шанс криво улыбнулся, но улыбка стала застывать, а лицо его бледнеть. Он внимательно оглядел незваных гостей, и только после этого глаза его стали испуганными. — Не менты. Точно. Фраернулся. Чего вам надо, мужики?