Иван Козлов - Мой брат, мой враг

— Сережа, я знала, что рано или поздно, но с Благим ты все равно захочешь встретиться. Знала! Не предполагала, правда, что все вот так обернется… Я не трусиха, Сережа. В разных переделках бывала и головы не теряла. Но вот кого в жизни боюсь — это Благого. У него дьявольская аура, к нему баб как магнитом тянет. Сочетание грубой силы животного и относительного интеллекта. Сексапильный, гад!

— Ты хорошо его знаешь?

— Приходилось встречаться в компаниях, — уклончиво ответила она. — Он без приглашения может прийти, и попробуй что скажи… Короче, Сережа: я бы очень не хотела, чтоб ты с ним встречался, но адрес его ты смог бы добыть и без меня, так?

— Это отнимет больше времени, а мне время дорого.

— Я понимаю. Я знаю только дом и подъезд, в котором он живет. Ни квартиры, ни даже фамилии…

— Мне достаточно и этого.

Она написала на листке адрес.

— Чем еще могу помочь?

— С некоторых пор к своим проблемам не подпускаю никого.

— Сережа, они твои координаты знают и могут нагрянуть каждую минуту. Я часто на гастролях, квартира свободна. Возьми ключи. Не отказывайся, возьми хотя бы из вежливости. Не пригодятся — и хорошо. Но всякое ведь может быть… Ты не спал ночь, да? Можешь не отвечать, я все понимаю. Так вот, я сейчас убегаю по своим делам, а ты падай на кушетку. Захочешь уйти — меня не жди, я могу сегодня и не вернуться.

Бильбао спал часа четыре, хотя сном это назвать было трудно. И все же когда он встал, то почувствовал, что голова стала соображать лучше. Взглянул на адрес, оставленный Мариной. Ехать предстояло далеко. Он понимал, что Наташу Благой, конечно же, держит не на своей квартире, но сам-то должен в ней появляться!

Дом был обычный, панельный, в четырнадцать этажей. У нужного подъезда сидел мужчина в темных очках и с бутылкой пива. Очки были круглые, немодные — такие надевают слепцы.

Бильбао отправился к скамейкам на детской площадке, сел на одну из них, открыл свежую газету.

Слепец допил пиво, швырнул бутылку точно в мусорный ящик, стоявший метрах в четырех от него, потянулся, взглянул на часы.

Кого-то он напоминал Бильбао. Сергей попробовал вспомнить лица из окружения Благого, виденные за городом, во время представления Захара. Нет, этого среди них не было.

В газетах не встретилось ничего интересного. Сергей добросовестно перечитал все, на это ушло часа три. Он хотел уже было подняться и пройти на шумную улицу, где видел вывеску блинной, но тут дверь подъезда открылась, вышли три человека, среди которых был и Благой. Он что-то сказал очкарику, тот подхватился со скамейки, поспешил в сторону продуктового магазина. Уже вдогонку ему один из троицы крикнул:

— Пугач, и сигарет захвати!

Бильбао посмотрел в спину удаляющегося очкарика. Ничего удивительного в том, что он не узнал его сразу. Пугачев, холеный, высокомерный, властный Пугачев, гроза южного городка, убийца Коленьки, стал мальчиком на побегушках, тем, кто стоит «на атасе». Как же он оказался здесь и в такой роли?

— Клянусь тебе, я буду говорить все! Я все скажу, клянусь!..

Бильбао повезло: троица, дождавшись, когда Пугач принесет им две бутылки водки и сигареты, села в машину, уехала, а слугу в черных очках оставила у подъезда. Очки, впрочем, он теперь снял, и даже издали Бильбао заметил фингал под левым глазом. Бывший хозяин рынка и любитель ресторанных посиделок с девочками походил на бродягу, ночующего на вокзалах. И походка его теперь была неуверенной, словно выпил он не пиво, а пол-литра водки без закуски.

Пугачев шел не оглядываясь. Миновал автобусную остановку, не повернул к метро, а свернул в арку старого дома. Бильбао решил не гадать, в какую именно квартиру идет сейчас Пугачев, догнал его у лифта и тоже шагнул в кабинку. Даже здесь Пугачев туповатым взглядом скользнул по Сергею и не узнал его.

— Тебе на какой этаж?

— А тебе?

Тот хмыкнул, не ответив, нажал на пятую кнопку, но, пока лифт поднимался, лицо его приняло осмысленное выражение, и, когда они вышли на нужную площадку, Пугачев вспомнил наконец соседа по кабинке. Щеки его стали серыми, губы обесцветились. Покорно, на полусогнутых, он прошел к нужной двери, не сразу попал ключом в замок, и Бильбао отметил: значит, в квартире никого нет. И опять почти сочувственно подумал о том, что крепко сдал этот недавний щеголь и красавец. Вряд ли сейчас он отважится стрелять и бежать.

Однако, лишь только переступив порог и оказавшись в узкой сумрачной прихожей, Бильбао схватил Пугачева за плечи и резко развернул его лицом к стене:

— Подними руки.

В наплечной кобуре лежал «макаров».

Теперь можно было оглядеться. Прихожая переходила в такую же крохотную комнату с мутным, грязным окном. Мебель здесь помнила еще царя Гороха, но была отнюдь не царской: старая, обтрепанная. На обоях расползлись жировые пятна.

— Показывай жилплощадь, — сказал Сергей, ткнув хозяина стволом под лопатку.

— Там кухня, — показал тот на следующую дверь.

— Пойдем, пойдем.

В раковине — грязные тарелки, крохи хлеба и тараканы на столе.

— Я эту квартиру снимаю, — словно в оправдание сказал Пугачев.

— Дверь направо — ванная?

— Да.

— Открывай.

Пугачев замотал головой:

— Нет, не убивай! Я буду говорить… Я скажу все!

— У вас в ванных принято убивать? — спросил Бильбао.

— Меня, меня убивали… топили… Отобрали всё до нитки… Квартиру даже… Брута повесили и заставили меня смотреть…

— Самому убивать легче?

Пугачев сделал вид, что не услышал вопроса. И Сергей задал следующий:

— А где Чума?

— Он здесь, я теперь под ним хожу.

— Неужели можно до такой степени сломаться?

— Когда нет выбора… — неуверенно сказал Пугачев.

— Значит, все скажешь?

Они проговорили довольно долго. Но нужной информации выявилось маловато. Дача у Благого — в подмосковной деревне, где не каждая электричка останавливается. На Благого там, кажется, работают все: и продавцы ларька, и пенсионерки, составляющие в большинстве своем жителей деревни, и даже бомжи, тусующиеся в пристанционном скверике.

— Он здесь вот так всех держит, — сжал кулак Пугачев.

Лукаш в своем люксе курил дорогую сигарету и сбивал пепел в серебряную пепельницу. На эту пепельницу он и смотрел, боясь встретиться глазами с Бильбао.

— Я понимаю, тебе нужны деньги… Поверь, я долг отдам, но мне же надо как следует раскрутиться.

— Дело не в деньгах. Они у меня есть.

Лукаш облегченно вздохнул:

— Все другие проблемы будут решены, обещаю. Выкладывай, с чем пришел.

— Меня в Москве долго не будет, а в больнице лежит Скрипка. Знаю, он тоже помогал тебе…

Лукаш закачал головой, сказал, даже не дослушав Бильбао до конца:

— Вопросов нет. Буду навещать.