Алексей Наст - Холодные сердца

— Нет! — вскрикнул Артем, ему показалось — сейчас умрет… Стал быстро-быстро тереть грудь. — Нет, нет, нет…

— Они любовники, Артем Петрович, — страшным голосом, глядя на спаривание, заявил Огурцов, сглотнул слюну, истерично завизжал. — Они трахаются, как животные! Они — ваши дети! Они продадут акции и вместе сбегут за границу, чтобы жить там, как муж и жена! Вот оно как! Вот!

— Выключи!

Игорь нажал клавишу на пульте — экран погас.

— Где взял запись?

— Передали.

— Кто?

— С завода решил заскочить домой, торможу у подъезда — парень ко мне, конверт с диском всунул. Спросил: «От кого?» Аксенов просил передать!

— Аксенов?

Артем стал дышать ровнее. Почему Иван всучил диск Огурцову, а не ему? Что за хрень, что за игры вокруг него?

— Мне так сказали. Сказал тот парень. — Огурцова била нервная дрожь. — Поднялся домой — Ленки нет.

— Я ей звонил — она дома.

— Вы звонили на сотовый? Ее дома нет!.. Я дома посмотрел диск, кинулся к шкафам — она забрала свои драгоценности и платья! Они сбегут сегодня с Антоном!

Артем посуровел:

— Откуда знаешь, что Антон поехал на дачу?

— Сам мне сказал. И билеты показал. На Нью-Йорк. Вечерний рейс.

— Что это он тебе все рассказывает?

— Думает, я с ним.

— Кто покупатель?

— Не знаю. Не охтинцы.

В кармане у Артема запиликал сотовый. Он нервно вытащил смартфон из кармана. Что сегодня, охренели — сплошные переговоры! Он раздражался все сильнее. Вот почему Ленка «не заметила» Ивана в своей квартире — ее не было дома, сучки. Что же это? Это все Анна — ее гнилая кровь. Дочь — сучка, извращенка. Сын — тоже. Подлец, иуда, дегенерат. Баб ему мало — на родную сестру полез, собака!

— Алло, кто это?! — заорал Артем в трубку.

В трубке сорвался звонок. Он посмотрел номер, с которого звонили, — номер не определился.

Артем воззрился на Огурцова:

— Поехали к тебе!

— Зачем?

— Хочу убедиться, что тебе можно верить!

Артем пошел к выходу, велел Огурцову:

— Диск этот похабный прихвати.

Они спустились на улицу. Огурцов стал еще бледнее и дергал шеей. Да, не каждый выдержит такой удар — жена изменяет, и кому… и с кем… с собственным братом.

«Это мои дети», — мысль стукнула в мозгу Бардакова горячим молотом, стукнуло дикой болью. Все зашаталось, пошло круговертью. Неужели микроинсульт? Только не это! Ему надо разобраться со всеми и отстоять свой завод, отстоять от самых главных своих врагов — детей! Удавить собственными руками таких детей!

Он сел в переднее кресло «мерседеса», рядом с Толиком. Огурцов, шмыгая сопливым носом, притих сзади.

— К нему домой, — велел Бардаков.

Всю дорогу молчали. Артем нервно мял пальцами галстук, тер рукой голову… Вот ведь суки, вот ведь… Связь детей сейчас отодвинула на задний план мысли о их заговоре против него. Все ясно, они спутались из-за гибели Анны — Антон, как ищейка, вынюхал все, рассказал Ленке, а та… Да, у нее на Артема огромный зуб после аборта — он велел избавиться от ребенка, принудил к браку с Огурцовым. Дети сошлись в общей ненависти к нему. Ну да ничего, он разрубит гордиев узел — не будет никаких противоречий, останется только он один, Артем Бардаков, и его завод… и деньги, большие деньги. А жена и дети, когда есть большие деньги, — не проблема, новые заведутся!

Артем покосился через плечо на бледного Игоря — этого говнюка придется тоже удавить.

«Мерседес» остановился у подъезда. Артем нетерпеливо толкнул дверцу, полез из салона. Огурцов вышел, оправил галстук. Пришибленный вид его, словно накипь, давил на что-то в душе.

— Ничего, ничего, — бодрил его Артем.

Они вошли в подъезд, поднялись на площадку. Игорь суетливо впихнул ключ, провернул несколько раз, потом отомкнул второй замок, вздыхая, первым вошел в квартиру.

Артем, внимательно осматриваясь, миновал несколько комнат — везде порядок и чистота.

Оказавшись в спальне, тупо воззрился в распахнутый шкаф — там было все перевернуто, скомканные вещи валялись на постели, на вешалках висело несколько платьев.

— И вот, шкатулка пустая, — показал Игорь пустую шкатулку из красного дерева.

— Может, вас обворовали?

— Почему остальное все цело? Сбежала с ним! — Игорь нервно отшвырнул шкатулку на постель. — Антон, когда хвастался, что улетает сегодня, вытащил из внутреннего кармана два билета. Два! А показал мне один — со своими данными.

Все равно Артем не хотел верить. Это какая-то грандиозная мистификация!

Игорь напрягся, поднял вверх палец, призывая к тишине.

Щелкнул замок в двери, кто-то вошел. По дыханию Артем узнал свою дочь. Она прошла в зал. Запикали продавливаемые клавиши телефона — набирала номер.

— Это я… Из дому. Почему еще не еду? Да я поехала уже — паспорт забыла в суматохе. Да. Жди. Уже…

Трубка звонко опустилась на аппарат.

Игорь как сумасшедший кинулся из спальни.

— Игорь?! — воскликнула пораженная Ленка.

— Паспорт ты забыла?! Шлюха!

Он с размаху влепил жене кулаком в лицо. Она рухнула на пол, пытаясь подняться, хватала ртом воздух.

— Сука!

Он пнул ее, собирался еще, но Бардаков оттолкнул его в сторону.

Ленка хрипела, дергала ногами, пытаясь опереться руками о диван, чтобы подняться. Артем ненавидел ее. Она выродок. Его дети выродки!

— Трахаешься с братом?! Отца предала! Тварина! — заорал он в бешенстве и тоже непроизвольно пнул дочь в бок, пнул сильно — она выгнулась от его удара, и вдруг ее голос прорвался, она заорала раненым зверем — из разбитого носа потекла кровь.

— Не на-а-до-о! — давясь слезами и кровью, дергаясь, выпячивая руки, закрываясь, прокричала она.

— Братца захотела? Сучка! А отца? Хочешь отца? Ненавидишь меня?! Ну так получи и мою ненависть! — Трясущимися руками, в аффекте, в истерике, Артем расстегнул брюки. — Раздвигай ноги, кошка! Животное! — Он пинками расшвырял ее ноги в разные стороны.

Ленка, мотая головой, уселась, грудным голосом, как робот, выдавила протяжно, выставляя вперед руку:

— Не на-а-до-о.

Огурцов, потный от обиды, плача, врубил ей кулаком в лицо и снова опрокинул на пол. Она перестала утробно реветь, а только держала руку над своим лицом, растопырив пальцы, уже ничего не соображая.

— Держи ее! — велел Бардаков.

Игорь перешагнул через жену, приподнял ее под мышки. У Ленки из носа капала кровь.

Бардаков навалился на нее, глядя прямо в пустые глаза дочери, стал сближаться, не чувствуя ничего, а завершив, прохрипел:

— Курва, продала отца. Всех продала.

И смачно плюнул ей в лицо.

Резко вскочив на ноги, Бардаков быстро заправился, только сейчас осознав, что совершил над дочерью, взглянул на ошарашенного Игоря:

— Он на даче, говоришь? Поехали туда!

Когда муж и отец ушли, Ленку затрясло, она тихо протяжно завыла, а потом ее жестко забило в нервном припадке.