Алексей Наст - Холодные сердца

— Он умер, Сережа.

— Мне надо поговорить с его женой… вдовой… С Натальей!

Когда Сергей улетел, Артем не выдержал — запил. Дочь Ленка действительно была невменяемой. Это он, он погубил ее своим зверским изнасилованием…

Он пил и плакал, сидел за кухонным столом, спиной к двери, ныл, хныкал:

— Я, я во всем виноват! Я один во всем виноват!

Но ничего, за границей он вылечит ее, он все исправит, главное, побыстрее сбежать из России, пока отморозок Паша не добрался до него, не сдавил горло цепкими, жадными пальцами.

— Я, я во всем виноват!

Ленка неслышно подошла сзади, сжимая в руке длинный кухонный нож.

— Виноват? Так отвечай! — вскричала она и со всей силы ударила ножом в шею Бардакова, вогнав лезвие до рукояти, и дважды прокрутила.

Кровавая струя окатила ее. Бардаков задергался в конвульсиях и сразу осел безжизненным кулем.

Дочь, вся в крови отца, глядя перед собой невидящим взглядом, опустилась на пол и привалилась к трупу…

Телефон в кармане Сергея завибрировал. Сергей был в воздухе, на высоте десять тысяч метров, в салоне самолета. Звонил брат Иван.

— Да, Ваня…

— Слышь, брат, дел мы с тобой наделали… Бардакова дочь убила… Она реально безумная…

Сергей был шокирован. Вот так Судьба!

Был вечер. Ветер, пронзительный, перемешанный снежной крупой, обжигал лицо и руки. Сергей потянул за гнутую белую ручку входную пластиковую дверь и сразу ощутил ласковую волну тепла, смешанного с дымом сигарет и запахом алкоголя, и еще аромат жареного мяса. Бистро. Да, стоило перекусить. Согреться чашкой кофе и сжевать воздушный, только из духовки снек. С грибами или дичью.

Сергей на секунду замер на пороге, переводя дыхание, и огляделся.

Он в Москве был уже несколько дней, еще не ездил на адрес, где жила Наталья, не мог решиться… Он обязательно поедет, только… Нужен ли он ей теперь? Тогда она согласилась мчаться с ним на край света… Да… Он видел в ее глазах любовь… А как теперь? Согласится снова уехать, все бросить, лишь бы быть с ним?

Сергей сел за стол, стянул перчатки из оранжевой кожи. Подошедшей официантке коротко буркнул:

— Кофе и снек.

— С чем?

— Кофе черный, без сахара. Снек… Любой, только без картошки.

Или ему теперь казалось, что он видел это проклятое мерцание. А у нее был обычный взгляд. Она была просто усталой шлюхой и побежала бы с любым… Сергей хмыкнул. Все случилось сразу, за полдня. Теперь, по прошествии времени, разве поймешь, как было на самом деле?

Официантка поставила на его столик поднос из нержавеющей стали. Чашка с кофе, блюдце с горячим снеком. Поднос был словно зеркало.

Сергей с интересом смотрел на свое размытое отражение в подносе, между чашкой и блюдцем.

Если она была просто шлюхой и ему все пригрезилось, почему же до сих пор проклятый червяк в мозгу грыз и грыз его мыслями о ней, а сердце… оно билось не как должно у нормального человека. Оно билось не тук-тук-тук, а тук… тук… тук… туккк. Эхо глухих медленных ударов отдавалось в ушах, словно набат колокола.

Он поднял взгляд.

Она пила кофе за столиком у стены.

Наталья Лопес по-русски — красивая смуглокожая молодая женщина в идеальной одежде, осыпанная золотом и бриллиантами.

Сергей заулыбался и опустил взгляд.

Да, трудный случай. Это уже галлюцинации.

Он опять посмотрел на женщину за столиком у стены.

Сердце вдруг затихло и прыгнуло вниз. Тук-тук-тук-тук.

— Сэм?! — Наташка обалдела. — Сэм, это ты?

Сергей вдруг стал спокоен. Удивление ушло.

Он естественно перешел на английский:

— Я.

— Ты… здесь?

— Я же русский. — Он встал и подошел к ее столику. — Я все время думал о тебе.

Наташка, громко усмехаясь, тряхнула головой:

— Я тоже думала только о тебе. Все время. Все это время я думала о тебе. Все…Черт!

Она вдруг оттолкнула свою чашку с кофе, но чашка, проскользив по пластиковому столу, не упала на пол и не разбилась, как ожидал Сергей, она остановилась на самом краю стола, и даже кофе не расплескался.

— Наталья.

— Сэм, подожди! — Наташка, глядя в стол перед собой, предостерегающе подняла руку. — Сначала я скажу, что должна сказать. Что хотела сказать все это время. Сэм, или как там тебя по-русски. Я тебя люблю, черт бы тебя побрал. — Она уткнулась взглядом в глаза Сергея — ее зрачки, пронзенные нитями карей изморози, вдруг вспыхнули цветом огненной лавы. — Я люблю тебя. У меня были мужчины, но я люблю тебя. То было другое. Теперь я должна быть с тобой. Навсегда. Или я умру.

Сергей опустился на стул за ее столик. Его рука сама собой сжала ее прохладную руку.

— Мы должны быть вместе. Я тоже люблю тебя. Я не могу без тебя.

Наташка посмотрела Сергею в самые зрачки. Ее взгляд снова пьяно мерцал. Сергею стало хорошо — он понял, что она действительно влюбилась в него тогда, еще в Америке, с первого взгляда, как и он в нее. Он вспомнил, как тер выпачканные мазутом руки грязной тряпкой, там, на заправке старика Крэнка, и смотрел сквозь облако оседающей пыли на уносящийся вдаль автомобиль, за рулем которого сидела потрясающая девушка. А потом был побег из Пасифик-Сити и банда латиносов. Антон бил его с наслаждением, а Наталья срывала горло, хрипя, вырываясь из тисков, чтобы прийти к нему на помощь. И тот ветер с песком и запахом прерий. И трупы.

Он погладил ее по щеке.

— Сэм.

Он поцеловал ее ладонь.

— Мы теперь не расстанемся…

Паша-бандит сидел в кресле перед телевизором и бесился. Сидел он в своем кресле, в своем доме и смотрел свой телевизор. А неделю назад кресло, в котором сейчас ерзала задница Паши, принадлежало Самуилу. И телевизор, и четырехэтажный коттедж со всем добром. Все было собственностью Самуила.

Паша его удавил.

Все годы, что Паша работал на Самуила, он готовился к этому шагу. Он жаждал богатства и власти. Это было у Самуила, и Паша все это отнял.

В последние месяцы Самуил кожей чувствовал, что ходит по лезвию Пашиного ножа. Особенно там, в Америке, Паша отчетливо понял, что, если упустит шанс и не лишит Самуила жизни, Самуил сам удавит его.

Кто кого. Как два тигра, рыча и скаля клыки, они кружили друг подле друга. Самуил повелевал, Паша пахал.

Когда Самуил из-за дешевой кабацкой шлюхи погнал братву на вооруженных до зубов латиносов Антона, Паша понял — терпение парней достигло предела, пришло его время…

С грехом пополам они выехали в Россию. Самуил, нетерпеливый старый козел, тут же понесся в загс, где и сделал американскую шлюшку своей законной супругой. На свадьбу понаехали братва и паханы со всей округи. Паша и здесь не упустил возможности — он нашептывал паханам о Самуиле и его дешевой шлюхе, он пожимал шершавые ладони братков и заговорщицки подмигивал: «Мой босс совсем от братвы отбивается». Никто Пашу не остановил, не пресек его дерзких разговоров о своем боссе. Паша понял — бандитское сообщество на его стороне, если сейчас он удавит Самуила, ему мстить не будут, а признают его права.