Артур Строгов - Правозащитник

Орланов-младший встал.

— Прошу прощения, но я считаю продолжение наших переговоров пустой тратой времени. Если бы не рекомендация полковника…

— Николай! — вскричала Татьяна, бросая на брата испытывающий взгляд, и затем добавила, глядя на Белосельского:

— Извините нас… столько всего случилось… Вы даже не представляете…

— Представляю, — возразил Белосельский, — поэтому я и здесь. Мне стали известны все детали Вашей сделки с Аланьевыми. О том, как… Вы продали свои акции… точнее, вынуждены были продать…

Татьяна вспыхнула и опустила глаза.

— Я не хотела бы об этом говорить.

— Простите, но я привык называть вещи своими именами, — отвечал Белосельский, — Вы продали акции, которые Вам достались от отца, продали более тридцати процентов голосующих акций… вместе с акциями Вашего брата — это почти сорок процентов.

— Не имело смысла бороться за банк после смерти моего отца, когда еще есть наш партнер — господин Лагания.

— Вы знаете, кто такой на самом деле господин Лагания?

— Он давний партнер отца и был ему верен до конца, — возразил Николай.

— Как бы то ни было, Лагания продал те акции Вашего банка братьям Аланьевым и первый нарушил «равновесие».

— Это так.

— Кроме того, — продолжал Белосельский, — Ваш доверительный управляющий, господин Лапивин, после того как получил свои пять процентов, также предал Вас.

— К чему Вы клоните? — вскричал Орланов-младший, начиная горячиться.

— К тому, что нужно лучше выбирать партнеров…

— Это нравоучение?

— Отнюдь, я хочу сказать, что все вы думали, что Лагания будет придерживаться старой политики, но такие люди, как он, думают лишь о собственной выгоде; такие люди, как он, не могут быть преданными. Он был нужен банку, потому что все знают о его близости к бывшему министру финансов… Ладно, не будем об этом. Но еще больше меня удивляет, что друг вашей семьи, олигарх, господин П***, не помог Вам. Почему он сам не купил Ваш банк? Или почему не выступил против Аланьевых?

— Он друг нашей семьи, — произнесла Татьяна, — бывший близкий друг моего отца.

— В бизнесе нет друзей, есть только должники… или кредиторы. Это прописная истина, — продолжал Белосельский. — Господин П*** очень талантливый бизнесмен. Братья Аланьевы благоразумно убедили его не вмешиваться. Как мне известно, он даже шутил, что Аланьевы хотят приобрести Ваш банк, потому что он расположен как раз через дорогу от их офиса.

— Это неправда! — прошептала Татьяна.

— И тем не менее это так, — возразил Белосельский, — господин «друг семьи» не воспрепятствовал Вашей продаже акций Аланьевым, а предпочел прислать своих юристов на оформление сделки. Итак, Вы потеряли акции Вашего отца, которые он завещал Вам… Я говорю это не упреком…

— Вы не знаете этих людей, — вскричал Орланов-младший, — их возможностей! Я сам просил сестру продать акции, потому что…

— Я все понимаю. Хорошо, не будем затрагивать эту тему. Итак, Вам кажется, на данный момент, что Ваш банк потерян для Вас… но это не так.

— Что Вы имеете в виду? — спросил Орланов-младший.

— Я обещаю, что я верну Вам эти акции.

— Вы шутите! — воскликнул Николай. — Или принимаете нас за…

Татьяна бросила укоризненный взгляд на брата и положила свою руку ему на ладонь.

— Я не бросаю слов на ветер. Более того, я клянусь, что не пройдет и года — даже меньше, как над братьями Аланьевыми начнут сгущаться тучи, которые превратятся в ливень, затем в потоп, который их погребет.

Орланов-младший недоверчиво посмотрел на Алексея и засмеялся.

— Сначала они лишатся покровительства в силовых ведомствах, затем в Центральном банке.

— Среди их друзей известнейшие сенаторы и политики.

— Которые будут арестованы.

Орланов-младший встал.

— Я выслушал достаточно, я хотел бы прекратить разговор… пойдем, сестра.

— Я остаюсь, — решительно и твердо произнесла Татьяна.

И на ее лице появилось выражение непоколебимого упрямства.

— Ты допускаешь ошибку, сестра. Аланьевых свалить невозможно. Я не желаю слушать…

— Вы ошибаетесь, — мягко возразил Белосельский, — могущество одних могут сломить другие. Нужно обладать определенным потенциалом.

— Каким же, например?

Белосельский промолчал.

— Я ухожу.

Орланов не подал руки Белосельскому и резко вышел. Татьяна осталась наедине с Белосельским. Он ей понравился с первой секунды. Она чувствовала в нем незаурядную силу, выдающиеся способности и непреклонную волю. Кроме того, в Белосельском, несмотря на его подчас вызывающую откровенность, проскальзывало едва заметное особое сочувствие, нечто вроде сопереживания. И Татьяна инстинктивно ощутила это.

— Простите моего брата… с того дня как… умер отец… мы сами не свои.

— Я понимаю Вашего брата. Потерять семейный бизнес нелегко, зная, что он окажется в руках отъявленных мерзавцев и преступников.

Татьяна опустила глаза.

— Я не могла поступить иначе, я вынуждена была продать акции. Газеты писали всякую ерунду. Но теперь я так жалею, что оказалась слабой. Вы совершенно правы. Нам никто не помог. Я поняла, что в нашем бизнесе друзей нет и не может быть. Если бы был жив отец… Он такого бы не допустил. А сколько планов у него было… Вы знаете, сколько отец сделал? Сколько фондов открыл, сколько истратил на пожертвования?

— Я знаю об этом.

— И тогда казалось, все были у его ног. Все заверяли в своей дружбе и преданности. Столько друзей, товарищей, близких! Столько лести, лживых заверений! А когда понадобилась помощь, не помог никто, даже друг нашей семьи П***. А теперь, когда я все это Вам рассказала, скажите откровенно, почему Вы решили нам помочь?

— Потому что я хочу разорить братьев Аланьевых, я сделаю их банкротами, в лучшем случае — отберу их банк. Но прежде я заставлю их вернуть Вам то, что принадлежит Вам по праву.

— А взамен…

— Взамен, может быть, я попрошу Вас об одном одолжении.

— О каком?

— Я сам занимаюсь проектами по благотворительной деятельности. Я планирую расширить сеть моих фондов «Милосердие». Но я не хотел бы навязывать Вам что-либо.

— Вы хотели бы, чтобы я участвовала в Ваших проектах?

— Только в том случае, если Вас это заинтересует. Я не желаю Вас связывать какими-либо обязательствами.

— Знаете, почему мой брат так говорил с Вами?

— Почему же?

— Он считает Вас таким же захватчиком, как и Аланьевы.

— В какой-то мере он прав.

— Не ожидала этих слов от Вас.

— Точнее, мне нравится тягаться с могущественными соперниками. Меня часто упрекали в том, что я побеждаю лишь слишком «слабых» персон, за которыми не стоят влиятельные «тузы».

— Николай мне рассказал про ресторатора — одного из богатейших людей Москвы.