Артур Строгов - Правозащитник

Поэтому… Поэтому я хотел бы, чтобы вы сами выбрали себе главу вашего союза… человека, которому вы будете доверять. Через него будет проходить основное финансирование… Доверие очень важно, я понимаю, но без него нельзя созидать, дальше строить. Сложности будут всегда, они были у нас и раньше, но мы их преодолели… В основном это касалось собственности на землю. Сегодня я передаю последние пятьдесят домов в полную собственность тем, кто в них живет. Что касается остальных участков земли, то этим уже не я буду заниматься, а ваш будущий глава дачного сообщества.

Белосельский на мгновение умолк, а потом добавил:

— Кстати, самое главное, что у вас есть — это надел земли. Земля — основа всего. Если не будет земли, не построишь и самой захудалой хижины. Я знаю, вам будут предлагать заманчивые условия, сулить золотые горы, но не соглашайтесь продавать землю. Помните, что вы вольны полностью распоряжаться своим имуществом, но если вы все-таки решитесь продать участок и уехать отсюда — вспомните, что когда-то у вас не было этой земли и дома… Лучше всего остаться на этой земле, которая приняла вас… Как я уже сказал, распределением участков и дальнейшим выкупом займется человек, которому ВЫ окажете доверие… Разумеется, если у вас возникнут проблемы, я немедленно вмешаюсь, но я хочу, чтобы вы отныне стали учиться быть более самостоятельными чем прежде… Самое главное — это обычный труд. Хотя это банально звучит, но я создал больше тысячи рабочих мест. Некоторые из вас даже открыли мелкие магазины. Инфраструктуру нашего сообщества мы построили, а это неизмеримо больше, чем мы могли предполагать.

— Кто же будет теперь нашим главой? — раздались голоса.

— Я хочу, чтобы вы сами выбрали этого человека. Конечно, я могу порекомендовать вам, но научитесь принимать решение самостоятельно.

Толпа зашумела. Каждый старался высказать свое мнение.

Но Белосельский поднял руку, и воцарилась мгновенная тишина.

— Я знаю, такой человек есть среди вас. Это ответственный человек, которому я доверяю. Но на нем будет лежать слишком тяжелая ноша. Разумеется, первое время я смогу оказывать ему необходимую поддержку.

— Вы покидаете нас? — раздались голоса.

— Нет, но я не смогу уделять вашему дачному сообществу слишком много времени. Я нужен в других местах.

И опять раздались возгласы протеста. Одни кричали «да», другие «нет», третьи спорили, беспокоясь о будущем. Белосельский не протестовал. С одной стороны, ему было жаль оставлять свое детище; он помнил, сколько душевных сил и тревог вложил в постройку домов; сколько средств финансовых было потрачено, скольких противников он победил…

Но он ясно понимал, что должен отпустить корабль в свободное плавание; он должен дать людям возможность расправить крылья и самим «парить в высоте»; ведь имея такие необходимые жизненные блага, вчерашние «неудачники» становились, по сути, независимыми личностями и больше не нуждались ни в сожалении, ни в покровительстве.

Он смотрел на всех этих простых людей, еще вчера не имевших крыши над головой, которым он вернул благосостояние, и словно ощущал их благодарность, которая подобно теплой волне незаметно подкатывала к сердцу.

В это мгновение он чувствовал себя поистине счастливым человеком, который облагодетельствовал стольких людей. В какой-то момент у него даже навернулись на глаза слезы умиления, когда он вспомнил, сколько сил, тревог и переживаний он вложил в этот «кантон», который стал ему почти родным, но который он сейчас покидал.

Самина проверила — легко ли вынимается пистолет из кобуры, а затем перевела свое внимание на широкий экран смартфона.

— Ты твердо решил идти на эту встречу?

— Да, — отозвался Белосельский, присаживаясь на заднее сиденье лимузина. — Что говорит нам наше «всевидящее око»? Сколько там людей?

— Спутник передал, что один человек в доме и один охранник. Больше никого.

— Все правильно.

— Но я все равно чувствую какой-то подвох.

— Напрасно, — возразил Белосельский, — это двоюродный брат полковника Сафронова. Мы с ним еще не встречались, но мне знаком этот тип людей. В чем ты видишь опасность?

Самина немного промолчала, но затем предложила:

— Я пойду с тобой.

— Нет, он будет говорить только со мной.

Самина кивнула, но насупилась.

Спустя несколько минут, несмотря на февральскую метель, лимузин резко свернул на проселочную дорогу и остановился у невзрачного двухэтажного заброшенного коттеджа с полуразвалившейся трубой и требующим ремонта фасадом. Коттедж казался пустым.

— Сканирование показывает присутствие только двух людей, но я подготовила несколько групп на всякий случай.

— Я уверен, что в радиусе даже десяти километров не найти вооруженных людей… это не ловушка.

— Идем.

Они медленно приближались ко входу. Смеркалось. Невзрачный коттедж казался покинутым. Внезапно в окне мелькнул огонек, Самина выхватила пистолет и заслонила собой Алексея, но тот бережно отстранил девушку и поднялся по каменной лестнице. Дверь тотчас отворилась, и Белосельский увидел мрачного «Аргуса» в черной куртке. Левая рука его была заложена за пазуху. Поняв, что перед ним те самые люди, которые нужны его хозяину, человек произнес:

— Вас ждут на втором этаже.

Самина осталась внизу, а Белосельский быстро поднялся наверх по довольно обшарпанной лестнице и очутился в полутемном кабинете. Все окна были плотно зашторены. В глубине комнаты за массивным столом прослеживались очертания фигуры.

— Проходите.

— Здесь довольно темно.

— Предпочитаю оставаться в темноте… садитесь, пожалуйста.

Белосельский сел в пыльное кресло.

— К чему эти церемонии, я знаю, кто Вы. Вы осведомлены обо мне… зачем все эти фокусы?

— Это мое дело.

— Ладно, приступим. Прежде всего, откуда Вы знали, что я приду на встречу?

— Вы не могли не прийти. Я ведь ясно указал в своем сообщении Вам, что это может сослужить Вам хорошую службу.

— Я предполагал, что человек Вашего ранга, вышедший в отставку, должен заниматься разведением пчел по примеру нашего бывшего градоначальника, — заметил Белосельский.

— Пока я стал бы разводить пчел, меня бы ужалили осы, — отвечал человек глухим голосом.

— Я готов Вас внимательно выслушать.

— Я вообще давно наблюдаю за Вашими действиями.

— Чем я так интересен с Вашей точки зрения?

Человек промолчал.

— Это глубокий вопрос. Самое главное, что помогаете сдерживать «их».

— «Их»? Я буду Вам благодарен, если Вы будете выражаться яснее… Давайте покончим со всякими намеками, недомолвками и тайнами.

— Это справедливо, однако есть вещи, которые нужно хранить в секрете… Но Вы правы. Я выскажусь достаточно ясно. Я пригласил Вас по одной причине. Вы один из очень немногих людей, которые способны победить «их».