Артур Строгов - Правозащитник

— Я тебе оставил двоих помощников, твоих друзей, кстати, и кучу волонтеров, счета в банке.

— Да, да, все верно… но ты не знаешь, как ОНИ сильны!

— Кто это «они»? — вскричал Белосельский. — Хотя, постой, я понимаю. Ты испугался обыкновенных бандитов. Ты мог бы позвонить мне, предупредить…

— Ты не понимаешь, насколько они сильны и могущественны. Вся администрация города связана с ними.

— Ты слышал, что произошло в Москве? О пожаре в торговом центре Москва-Сити?

— Нет.

— Так вот, это был не пожар. Это передали новости, чтобы скрыть истинное положение дел. А правда заключается в том, что те люди, которые зарабатывали на страданиях других, точнее, делали бизнес — понесли наказание. Их офис находился в новом бизнес-центре. Это отпетые мошенники, «Наполеоны» преступного мира, которых наше правосудие предпочитает отпускать и даже приносить им извинение. Мне удалось захватить целых пятнадцать человек. Это только начало…

— Но это в Москве… а здесь, в этом паршивом городишке, и полиция, и власть — в руках у «них».

— Я все это знаю, поэтому я и приехал… Кстати, мэром будет другой человек. Завтра нынешний мэр будет арестован, и его место займет другой человек.

Иван недоверчиво посмотрел на Белосельского.

— Вот как?

— Да, ты это еще увидишь. Я договорюсь с новыми властями… Выкуплю землю, открою еще несколько фондов. Если для этого придется приобрести и это здание. Но ты теперь должен быть более ответственным и осмотрительным.

— Так ты меня прощаешь?

Белосельский с минуту смотрел на Ивана.

— Я дам тебе испытательный срок. Десять лет назад ты же был другим человеком. Перебивался случайным заработком. Хватался за любую работу. Голодал. И, достигнув благосостояния, не оценил. Разве так можно? Видишь, деньги не пошли тебе на пользу.

— Я исправлюсь.

— Человек не может измениться за один день, но раскаяться может… ладно, даю тебе последнюю возможность исправиться.

— Я больше не подведу.

Белосельский поднял руку и Иван замолчал под его повелительным взором.

— Ты вновь откроешь фонд, выгонишь это казино и прекратишь тут устраивать вертеп. Помощников я тебе предоставлю. Счет в банке открою заново. Только не вздумай еще раз меня подвести… Все деньги будешь тратить по назначению…

— Я уже дал слово. Но как же ОНИ? Мне не простят, что я… пошел против них…

— Это уже мое дело, — воскликнул Белосельский, — только мое! Законным способом я буду действовать или нет, это тебя не касается. Я перебросил сюда почти четверть моих ресурсов и мои спутники. Я готов бросить вызов кому угодно. И если тебе что-нибудь понадобится, ты скажешь мне лично… Кстати, ты вообще зачем сам играл, хочешь стать миллионером?

Иван промолчал.

— Ты думаешь, что это даст тебе счастье? У тебя есть все, чтобы быть достойным человеком. Я не отниму у тебя этого. Ты всего лишь человек со своими слабостями. Я сам грешный человек и не имею морального права тебя осуждать. Только не вздумай обмануть меня еще раз. На всякий случай я тебе дам еще один канал для связи, мало ли что может произойти… возьми этот медальон… в минуту серьезной опасности открой его, и ты будешь спасен.

— Спасибо… но…

— Но что еще?

— Как я выйду на улицу?

— Самина во главе моей группы сейчас разбирается с мерзавцем по прозвищу Щербатый. Он отсиживается в ратуше города. Ты его боишься?

Иван опустил глаза.

— В городе нет ни одного человека, который бы его не боялся.

— К утру от этой банды не останется даже воспоминания.

— Но придут другие.

— Я это знаю, поэтому, контролируя частично мэрию, я смогу держать в узде мошенников — на некоторое время, разумеется.

— Это меня радует… но потом?

— Что потом? Друг мой, не всегда я буду рядом… но ты должен думать о себе, чтобы искупить прошлое и быть честным человеком. Это трудно, но возможно.

— Ты уладил свои дела в этом городке? — спросил Сафронов, закуривая сигару и поигрывая хрустальным шаром в форме миниатюрного глобуса.

Кабинет представлял собой некий атриум с хрустальным куполом, на котором в симметричном порядке были подвешены широкие мониторы.

Сафронов смотрел на Белосельского немного укоризненно, но с сознанием того, что признает превосходство своего друга над собой.

— Я читал газеты, — продолжал Сафронов, — заголовки пестрят слишком громкими заявлениями, смотри: «Нанесен мощный удар по одному из могущественных мафиозных кланов города ***», «Жуткая бойня в ресторане»… Опять сожженные дома… Ты знаешь, к чему это приведет? Мы же говорили уже об этом!

— Я слишком долго медлил. Мне надоело, что эти мерзавцы обирали мои фонды, они отнимало то, что принадлежит… людям.

— Я тебя не упрекаю, просто ты знаешь, что к нам это привлечет дополнительное внимание… Впрочем, ты волен поступать как сочтешь нужным. Я слишком давно тебя знаю, чтобы произнести: «Советуйся со мной». В тебе есть одна черта, которую в тебе не изменить — это гордая независимость…

— Давай о другом, что у нас на повестке дня?

— Как и прежде, только дела гораздо хуже.

— Я так и предполагал.

— Некоторые из «неприкасаемых» продолжили нападки на агентство. Более того, наш полковник продолжает доказывать нашему министру, что мы действуем в ущерб общим интересам и преследуем нашу собственную выгоду… Короче, он требовал ревизии, задействовал свои связи и требовал моего немедленного смещения.

— А что министр?

— Ты же знаешь позицию министра. Она неизменна. Но чтобы не «дразнить» других влиятельных лиц может быть назначена группа надзора за нашим агентством.

— Что еще за группа надзора?

— Пока что — обычная комиссия, созданная секретным указом. Ее функции не до конца ясны. Но наш полковник воодушевлен и уже грозит мне отставкой, а тебе арестом. Впрочем, группа надзора сможет прийти к нам с проверкой не раньше, чем через месяц. За это время мы справимся с ситуацией.

— Кто еще будет входить в группу надзора?

— Такие же, как он, военные в отставке, люди «старой закалки», но в отличие от него они настроены не так агрессивно и хотят лишь получить деньги. Но всех возбуждает только наш полковник. Он просто разъярен. И мне кажется, я знаю причину.

— Это не только из-за его племянника, — несколько натянуто заметил Белосельский, — это личная неприязнь ко мне.

— Он считает тебя изменником и преступником.

— Это я знаю.

— Я боюсь, что со временем он убедит министра вернуть спутники…

— Я их не верну, — резко возразил Белосельский, — я заплатил за каждый пятьсот миллионов долларов. Они — моя защита. Тем более коды доступа формально у агентства.

— Формально… а реально? — усмехнулся Сафронов. — Ты слишком много раз их использовал против влиятельных лиц и произвел слишком много шума.