Ирина Грин - Чужая лебединая песня [litres]

Увидеть Щедрого Кристина смогла только через два дня. Зашла в палату и испугалась. Нет, не болезненного вида майора, не впалых щек, заросших буро-серой щетиной, не воспаленных глаз, не бескровных губ. Она испугалась своих обещаний, данных этому, в общем-то, совершенно чужому человеку. Ведь кроме того, что Щедрый – майор полиции, любит печенье из Федорова стола и сваренный Тимуром кофе, она ровным счетом ничего о нем не знала. Но ведь этого же абсолютно недостаточно для того, чтобы взять связать с ним свою судьбу. И тем более недостаточно, чтобы родить ему двоих детей. Даже данное в состоянии аффекта обещание взять его фамилию на деле влекло за собой замену целой кучи документов, причем не только личных, но еще и документов «Кайроса».

Глядя на не скрывающего радости от ее визита Щедрого, Кристина презирала себя за такие приземленные мысли, но выкинуть их из головы не могла.

Однако время шло, Щедрый выздоравливал. Он уже потихоньку выбирался в больничный парк и выглядел скорее выздоравливающим, чем больным. Кристина, иногда одна, но чаще с Асей, навещала его по два-три раза на день, и за все это время он ни словом, ни жестом не напомнил о случайно вырвавшихся у нее словах. Со временем Кристина все больше утверждалась в мысли, что к тому моменту майор был уже без сознания и ничего не слышал.

– Кристина, ты с нами? – вернул ее к реальности голос Аси.

Кристина кивнула.

– Я и с врачом поговорил. – Феликс продолжал рассказ, начало которого Кристина пропустила. – Странно так… Он сказал, что такое ранение влечет за собой моментальную потерю сознания.

– Да ладно, – возмутился Иван, – после того, как эта зараза его подстрелила, он упаковал ее честь по чести, и только потом…

– Хватит вам, – вмешалась Ася, видя, как побледнела Кристина. – Какая разница, в сознании или без. Главное – он совершил подвиг.

Но Кристина не хотела соглашаться с подругой. Если Щедрый действительно был в бессознательном состоянии, значит, он не слышал ее слова. И поэтому ведет себя как ни в чем не бывало. Так? Или все-таки не так?

Мнения за столом разделились. Тимур, обычно всегда в спорах принимавший сторону Кристины, на этот раз придерживался своей точки зрения.

– Я читала, – сказала Ася, – что есть много случаев, когда люди, даже будучи убитыми, продолжали двигаться. А тем более в бессознательном состоянии.

– Точно, я вспомнил! – подтвердил Иван. – Я читал, как в тысяча триста каком-то году один дворянин с четырьмя его помощниками выступил против властей, за что был приговорен к смертной казни. По тогдашним законам им должны были отрубить головы. Дворянину – первому, так как топор еще не успел затупиться. И вот представьте такую картину маслом. Огромная площадь, улюлюкающая толпа, палач – здоровенный детина в маске. Король, присутствующий на казни, спросил у осужденного, каково будет его последнее желание. Обычно народ просил еды, вина и прочих радостей жизни. Но желание нашего дворянина оказалось очень странным. Он попросил короля помиловать четырех его помощников, если после того, как палач отрубит ему голову, он сможет пробежать мимо них. Король, ясное дело, согласился. И вот представьте себе картину маслом номер два. Палач отрубил голову, бездыханное тело упало на землю, но тут же вскочило и стремительно понеслось мимо ожидающих своей участи людей. Кровища, извиняюсь за подробности, хлещет, а безголовый мужик бежит. Остановился, только когда миновал последнего приговоренного к смерти. Упал, дернулся конвульсивно и умер.

– А что король? – спросила Ася, заинтересованная рассказом. – Отпустил?

– А куда ему было деваться. Королевское слово – закон. Во всяком случае, в тысяче триста каком-то году дела обстояли именно так.

– Вы считаете, что это реально могло произойти? – спросил Феликс, заинтересованный рассказом Рыбака.

– Не могу ручаться на сто процентов, так как, сами понимаете, лично при этих событиях я не присутствовал. Но случай описан в исторических хрониках.

Смартфон Кристины пискнул, извещая о полученном смс-сообщении.

– Извините, – сказала она, – провела пальцем по экрану, снова извинилась, включила ноутбук. Какое-то время сидела, уставившись на экран. Потом по ее лицу пробежала тень понимания.

– Ваших рук дело? – строго спросила она у Феликса.

– Ну да, я же сказал. Миллион долларов, по курсу.

– Может, объясните, что происходит? – не выдержал Рыбак.

– Общество с ограниченной ответственностью «Ресторан «Пушкин» перечислило нам за консалтинговые услуги шестьдесят четыре миллиона рублей, – сообщила Кристина.

– Здорово! Теперь можно всем пойти в отпуск! – обрадовался Иван.

– Нельзя, у нас сейчас Лебедев в отпуске. Вернется – пойдешь ты.

– А вдруг не вернется?

– Вернется, – успокоил Рыбака Тимур. – У него виза на девяносто дней.

– А вдруг он не знает? – спросила Ася.

А Рыбак обиженно взвыл.

– Ну ничего себе – девяносто дней! Я Асю обещал на свадебный месяц свозить в Париж. Ну, не на месяц, так хотя бы на пару недель. Ну, чего ты пихаешься, правда ведь обещал!

Последняя фраза предназначалась Асе.

– Что там делать, в Париже, осенью? – возразила она. – Холодно, сыро. Другое дело – весна: каштаны, тюльпаны…

– Подождите! Это меняет дело! – прервала Кристина Асино перечисление красот Парижа. – Вот только найти бы временно, хотя бы на пару недель, замену тайного покупателя. Есть кто-нибудь на примете?

Кристина посмотрела на Тимура, но тут Ася, вопреки только что высказанному нежеланию ехать в Париж осенью, радостно сообщила:

– Есть! У меня есть! Я сначала хотела попросить Женечку, Ваня Женечку знает, она очень славная девушка. – Иван кивнул: да, мол, знаю. – Но она учится. Ветеринарная академия. Поэтому можно попробовать поручить Раисе, женщине, которая у Вани снимает квартиру.

– А она справится? – Кристина, сдвинув брови, посмотрела на Ивана.

– Конечно, – подтвердил он. – Она очень умная. Набокова читала.

Где-то через месяц, разговаривая по видеочату с матерью, Кристина увидела сидящего рядом с ней Оливера, своего сводного брата, известного в Австралии нейрохирурга. Рассказ Рыбака не давал ей покоя, и она, не выдержав, попросила Оливера высказать свое мнение по этому вопросу.

– Маловероятно, но возможно, – сказал он, после чего прочел пространную лекцию по нейрохирургии.

Английский язык Кристины и английский язык Оливера были двумя абсолютно разными языками, и если на бытовом уровне можно было хотя бы догадаться, о чем идет речь, то из изобилующего медицинскими терминами рассказа брата Кристина поняла только, что большинство базовых механических действий, в том числе и ходьба, регулируются у нас без участия коры головного мозга средним, продолговатым и спинным мозгом. Возможности человеческого организма до конца не изучены, и кто знает, на что он способен в бессознательном состоянии.