Алексей Мальцев - Страшно только в первый раз [litres]

– Это я его принес, – раздалось в полной тишине. Все в ужасе повернули головы в сторону Дамира. Охранник невозмутимо продолжил: – И гликозид ему в подключичку вкатил тоже я. По своей первой специальности я – фельдшер, на войне был санинструктором.

– Господи, – вскрикнула Монро, схватившись за голову. – Зачем вам это понадобилось? Чем Валерка-то не угодил?

– Прошу не перебивать! – крикнул Петр, резанув рукой по воздуху. – И не уводить следствие в сторону.

– Может, уберем его, пока не поздно? – предложил Чагин.

– Нет, пусть остается, – успокоившись, буркнул сыщик, собираясь с мыслями. – Тем более что он этого и добивается. Не будем доставлять ему такой радости.

Дамир воспользовался паузой, чтобы ответить на вопрос Анжелы:

– Он у меня байк увел, этот ваш… Валери. Классный байк – «Судзуки». Это все равно… что женщину…

Услышав последние слова охранника, Петр мысленно припер себя к стенке: «Вот тебе, сыщик, еще одна версия, которую ты упустил в процессе расследования! Сколько их еще ждет тебя впереди? Но отвлекаться не будем, пора приструнить этого выскочку».

– Принести-то ты мог, но убить – вряд ли, – сказал он вслух, поймав на себе скользнувший взгляд Дамира. – Тебя нет на том видео, которое снимала Инга. Ты не планировался на этот спектакль ни зрителем, ни участником. Поэтому не пытайся взять на себя чужой грех.

– На каком еще видео? – встрепенулся Буйкевич, до этого словно дремавший возле окна. – Почему мы про него ничего не знаем?

Петр слегка нахмурился, изображая негодование, что его перебили. На самом деле он ждал этой реплики Ковбоя. Причем абсолютно искренней, никак не подготовленной. Значит, все идет по плану.

– Теперь я вижу, Стас, что тебе не по барабану услышанное. Но твой поезд ушел, остается лишь слушать. Готовься, узнать тебе предстоит много чего. Я говорю про то самое видео, где пока еще все живы. И Инга, и Валери. Правда, в кадре нет Светланы Вакульчик, которую Дамир искромсал кухонным ножом чуть ли не в клочья… Как в фильме ужасов.

– Не может быть, – воскликнула Хозяйка турбазы, прикусив губу. – Не могу поверить. Дамирка, вы ведь с ней… Я смотрела, нарадоваться на вас не могла.

Свирепый взгляд охранника, брошенный на сыщика, лучше всяких слов свидетельствовал о том, что «точка невозврата» вот-вот будет пройдена… О том, что будет потом, Петр старался в эти секунды не думать.

– Так вот, Светланы на том видео нет, – продолжил он спустя пару секунд. – Хотя она участвовала в подготовке спектакля. Как шеф-повар, имея возможность добавить снотворное в алкоголь и морс. Но пили эти напитки не все. Участникам ночного спектакля необходимо было сохранять работоспособность и трезвый ум. Особенно если у человека низкое давление… Чем можно простимулировать себя ночью? Конечно, кофе… Причем натуральным, не растворимым, заваркой от которого наутро засорится раковина в женском туалете. А банку с таким кофе я видел только в одной комнате…

Анжела вскочила с места. В первый момент она не знала, что сказать, только отчаянно жестикулировала.

– Ну, я пью… такой кофе, и что? Раковину засорила? Прошу простить… Я действительно очень плохо переношу бессонные ночи, мне нужен стимулятор, потом голова как чумная весь день.

– Что помешало тебе уснуть в ту ночь? – поинтересовалась Пресницкая загадочным голосом. – Конкретно в ту!

Петр сделал предостерегающий жест рукой:

– Олеся, можно… мне все по порядку. Если я запутаюсь, то не распутает никто, – он потер виски, помассировал затылок, но «колокольный звон» в ушах не стихал. – На чем мы остановились? На кофе… Думаю, кофейком в эту ночь баловались три человека, и двое из них мертвы. Анжела, слава богу, жива и только что призналась в том, что это она засорила раковину.

В том, что ночью должно что-то произойти, я понял вчера вечером, когда меня начало неожиданно клонить в сон. Эти же симптомы наблюдались у большинства. Кроме той троицы, о которой я только что сказал. Это говорит о преступном умысле, о подготовке преступления заранее. Спланировала все, бесспорно, Инга Ревенчук.

– Именно поэтому она сменила комнату? – возмущенно заметила Пресницкая. – Чтобы все провернуть? Но что именно? Не говорите загадками, хватит загадок на сегодня.

– Инга не только спланировала, – продолжил Петр, не обращая внимания на слова гинеколога. – Она исполнила, претворила в жизнь задуманное. Довольная, вернулась к себе в номер. Вскоре туда пришел убийца и брызнул ей в лицо смесь, от которой у Ревенчук случился анафилактический шок. Когда все было кончено, убийца раздел ее донага, уложил на кровать, приколол к соскам пионерские значки, вложил в руки перевернутый сборник стихов Буйкевича, накрыл тело простыней… Он даже попытался изобразить пионерский салют, но у него не получилось. Это не так важно…

– Ума не приложу, – удивленно хмыкнул Стас. – Почему сборник перевернутый? Что, вверх ногами читать легче?

– Признаться, и мне поначалу этот перевернутый сборник не давал покоя. Казалось, убийца оставил какой-то знак, зашифровал что-то… Чуть позже мы вернемся к этому. Пока же я хочу подчеркнуть, что на этом план убийцы был выполнен. Все, что последовало потом, – либо попытка кого-то подставить, либо стремление устранить ненужных свидетелей, внезапно появившихся… Работа над ошибками, проще говоря.

– Интересно, в чем мог ошибиться убийца? – поинтересовался Чагин, продолжая крутить в пальцах зажигалку.

Петр с удивлением взглянул на одноклассника:

– Например, он не мог предвидеть, что один из гостей турбазы установит в женском туалете скрытую камеру.

Возглас Антонины Ильиничны напугал всех: она чуть не задохнулась от негодования:

– Что вы сказали? Камеру?! В женском туалете? О боже! Дожили!

– И на эту камеру попадется убийца вместе со своими многочисленными причиндалами. Стопроцентный засвет! Однако оператор не стал обнародовать этот факт, ставить в известность полицию. Он принялся за шантаж. Чем и подписал себе смертный приговор. Я поначалу думал, что Антон скрывается от меня, поскольку я уличил его в неблаговидной «туалетной» съемке. Более того, я даже подозревал его в убийстве из-за… одной интересной флешки.

Резко обернувшись, Петр бросил взгляд на Монро, но она вовремя опустила взгляд, сделав вид, что рассматривает свой маникюр. Петру не оставалось ничего другого, как продолжить:

– Я не сразу понял, что Сбитнев скрывается от убийцы, требуя от него компенсацию за молчание. Камера в туалете для него – такой же бизнес, как и платные урологические манипуляции…

– Такая же сволочь, как и убийца, – вполголоса заметил Чагин. – И дурак к тому же. За что и поплатился.