Лоуренс Блок - Рассказы [компиляция]

— А какова роль миссис Кеппнер?

— Этого нам не узнать. Участвовала ли домоправительница в заговоре? Стреляла ли она сама, чтобы затем дать ложные показания? Или мистера Байерстадта застрелила мисс Уэйбрайт, оставив миссис Кеппнер на месте преступления, чтобы та обвинила в убийстве вас? А может миссис Кеппнер просто увидела то, что видеть ей не следовало, и дав ложные показания, решила шантажировать мисс Уэйбрайт? Как бы то ни было, в какой-то момент мисс Уэйбрайт решила, что миссис Кеппнер потенциально опасна.

— Поэтому Леона и убила ее.

— Не только. В тот момент она поняла, что роль убийцы лучше отдать домоправительнице. Вероятно, мисс Уэйбрайт разобралась в тонкостях завещания и решила, что нет нужды подставлять вас. Более того, она поняла, что вы не собираетесь признавать себя виновной. А переложив вину на миссис Кеппнер, она избежала тщательного расследования, которое могло вывести полицию на нее.

— Святой Боже, — ахнула Эвелин Трооп. — Как она все закрутила.

— Да уж, — согласился Эренграф.

— А Леона пойдет под суд?

— За убийство миссис Кеппнер.

— Ей вынесут обвинительный приговор?

— Кому дано предугадать решение присяжных? Потому-то я предпочитаю не доводить дело до суда, — он задумался. — Возможно, улик, которые представит окружной прокурор, не хватит для вынесения обвинительного приговора. Разумеется, до суда могут всплыть новые улики. В том числе и говорящие в пользу мисс Уэйбрайт.

— Если она найдет хорошего адвоката.

— Выбор адвоката решает многое, — признал Эренграф. — Но, боюсь, мисс Уэйбрайт наняла человека, который ничем ей не поможет. Подозреваю, что ее признают виновной в убийстве первой степени. А через несколько лет выпустят на свободу за примерное поведение. Может, в тюрьме она узнает новые рецепты для своей книги.

— Бедная Леона, — печально покачала головой Эвелин Трооп.

— Да, жизнь горька, как написал в одном из стихотворений Уильям Хэнли, — Эренграф помолчал. — Вернемся к ста тысячам долларов. Мисс Трооп, вы уже выписали чек, не так ли?

Он взял у нее чек, сложил, убрал во внутренний карман пиджака.

— Такие женщины как вы — большая редкость. Деловитая и при этом такая женственная. И ослепительно красивая.

Последовавшая пауза длилась недолго.

— Мистер Эренграф, не хотели бы осмотреть остальные комнаты?

— С удовольствием, — заулыбался адвокат.

Гарднер Бриджуотер вышагивал по кабинету Мартина Эренграфа. Огромный, могучий. Колосс. Рядом с ним маленький адвокат чувствовал себя полевой мышкой.

— Если бы я хотел убить эту женщину, — правый кулак Бриджуотера врезался в его левую ладонь, — за этим бы дело не встало. Я бы стукнул ее по голове чем-то тяжелым. Молотком. Или кочергой.

Наковальней, подумал Эренграф. Плитой. «Фольксвагеном».

— Или я мог бы свернуть ей шею, — гремел Бриджуотер. — Или забить до смерти вот этими руками.

Перед мысленным взором Эренграфа возник сельский кузнец Лонгфелло [5] Лонгфелло, Генри Уодсуорт (1807–1882) — американский поэт-романтик, автор «Песни о Гайавате». .

— «Кузнец, могучий, с сильными руками», — процитировал он.

— Простите?

— Ничего, ничего. Так вы говорите, возникни у вас желание убить, вы бы тут же реализовали его?

— Уж ядом я бы пользоваться не стал. Это оружие слабых, хитрых, трусливых.

— Однако, вашу жену отравили.

— Так они говорят. В среду после обеда она пожаловалась на тошноту и головную боль. Приняла лекарство и легла отдохнуть. Когда она проснулась, ее самочувствие еще более ухудшилось. Она задыхалась. Я отвез Элиссу в больницу. Ее сердце перестало биться еще до того, как я заполнил вопросник к страховому полису.

— И причиной смерти стал довольно необычный яд.

Бриджуотер кивнул.

— Сидонекс. Без вкуса, без запаха, кристаллическое вещество, токсичный углеводород, получаемый как побочный продукт при изготовлении полимера, из которого потом отливают детали приборных щитков. То количество сидонекса, что обнаружили в организме Элиссы, могло свалить и слона.

— Вы недавно купили восемь унций сидонекса.

— Купил, — кивнул Бриджуотер. — У нас на чердаке поселились белки. Понимаете, деревья у дома разрослись, и с ветвей им прыгнуть в окно чердака — сущий пустяк. Белки шумят, пакостят, да еще очень хитрые. В капканы не лезут, отравленную приманку не трогают. Как так может быть, чтобы наука, придумавшая напалм и газ «орэндж», не нашла способа борьбы с грызунами, поселившимися на чердаке.

— И вы решили вывести их сидонексом?

— Я подумал, что стоит попробовать. Я смешал его с ореховым маслом и разбросал кусочки по чердаку. Белки обожают ореховое масло.

— Однако, вы выкинули сидонекс. Следователи нашли почти полную банку на дне вашего мусорного контейнера.

— Совершенно верно. Понимаете, недавно я увидел, как соседская собака поймала белку. И подумал, что белка эта отравлена сидонексом, а потому и стала легкой добычей. Если же собака съест нескольких таких белок, то отравится сама. Кроме того, как я уже говорил, яд — оружие тех, кто боится честного поединка. Даже белки заслуживают того, чтобы с ними боролись в открытую.

На тонких губах Эренграфа появилась улыбка и тут же пропала.

— Остается только понять, как попал сидонекс в организм вашей жены.

— Для меня это загадка, мистер Эренграф. Не подбирала же бедная Элисса кусочки орехового масла с пола на чердаке. Представить себе не могу, как это могло случиться.

— У полиции, естественно, есть своя версия.

— Эта полиция!

— Я вас понимаю. Они уверены, что вы подмешали смертельную дозу сидонекса в вино, которое ваша жена выпила за обедом. Яд без вкуса и запаха, так что его не почувствуешь в воде, не то что в вине. Позвольте спросить, какое она пила вино?

— «Нюи-сен-жорж».

— А что подавали на второе?

— Кажется, телятину. Какая, собственно, разница?

— «Нюи-сен-жорж» перебивает вкус телятины. Что ж там говорить о сидонексе. Полиция утверждает, что бокалы были вымыты, а остальная посуда — нет.

— Бокалы хрустальные. Я всегда их мою вручную, а остальную посуду Элисса ставит в моечную машину.

— И то, — Эренграф поправил узел галстука цвета бутылки «нюи-сен-жорж». — Как ваш адвокат, я должен коснуться нескольких щекотливых тем.

— Я вас внимательно слушаю.

— Ваша любовница, молодая женщина, ждет от вас ребенка. Вы и ваша жена не очень-то ладили. Ваша фирма, приносящая немалый доход, в последнее время испытывает недостаток оборотных средств. Жизнь вашей жены застрахована на пятьсот тысяч долларов, которые в случае ее смерти должны получить вы. Кроме того, вы ее единственный наследник, и достанется вам немало, даже с учетом уплаты всех налогов. Все так?