Ирина Комарова - Список опасных профессий

— Но с чего ему стреляться? Лариса утверждает, что никаких причин не было.

— Лариса, — небрежно отмахнулся Игорь. — Лариса славная девушка, но что она понимает? Да и не думаю я, что Олег Юрьевич с ней особенно много о делах говорил.

— А что, были проблемы?

— Проблемы всегда есть. Только за последний месяц: один шофер в аварию попал, в тяжелую, с трупами, а другой, в Польше, в историю с проституткой влип. Снял девчонку на ночь, а она у него деньги и документы украла. Так этот придурок, вместо того чтобы сразу со мной связаться или, на худой конец, в полицию пойти, сам ее нашел и избил до полусмерти, да еще при свидетелях. Еще на таможне «майбах» придержали, заказной — в общем, есть от чего голове разболеться. А если какие домашние проблемы прибавились… я, конечно, к Олегу Юрьевичу не присматривался, мое дело — персонал контролировать, а не руководство. Но он был в последнее время мрачноват.

— Что вы имеете в виду под домашними проблемами?

— Домашние проблемы, — многозначительно улыбнулся Игорь. — Понимаете, все эти рабочие вопросы, они решаются технически. С эксклюзивными машинами на таможне всегда заморочки, там ведь тоже живые люди работают, и, когда мимо них такая машина проплывает, им кусочек отщипнуть хочется. Но с «майбахом» все практически улажено, на будущей неделе заказчик его получит. В Польшу уже мой человек улетел и занимается этим делом… в общем, все решаемо. А что у Олега Юрьевича дома происходило? Туда я своего сотрудника отправить не мог.

— Лариса утверждает, что дома все было нормально.

— Лариса славная девушка, — повторил Игорь. — Но я не могу быть уверен, что она правильно оценивает обстановку. То, что ей казалось нормальным, Олега Юрьевича, вполне возможно, угнетало. Лариса очень хотела выйти за него замуж и могла не рассчитать силу давления. Еще есть Кира Андреевна, ее тоже можно отнести к домашним проблемам. Он собирался получить развод, а Кира могла выдвинуть очень жесткие требования. О дамах так не принято говорить, но, поверьте, она — редкая стерва.

— М-да, Кира Андреевна. — Шеф внимательно смотрел на Ордынцева. — А вам с ней теперь работать.

Начальник службы безопасности скривился так, словно ему под нос сунули дохлую крысу.

— Да. Врагу не пожелаешь такого начальства, а придется. Не увольняться же теперь. Где я в моем возрасте работу сейчас найду? Да и фирму жалко, если честно. Столько лет там — все родное, как дома.

Когда Александр Сергеевич закончил беседу с Ордынцевым и мы вышли проводить его в приемную, оказалось, что Лариса уже ушла. Шеф дождался, пока дверь за начальником службы безопасности закроется, и тяжело опустился на стул около Ниночкиного стола.

— Ну? — коротко спросил он.

— Девочка сделала все, что могла. Она уверена, что у мужа не было причин покончить с собой, но конкретной информации у нее немного. Ушел на работу, вернулся с работы, настроение ровное. Рабочих проблем не скрывал, но и не был ими обеспокоен. Расписание за последнюю неделю, как смогла, вспомнила, ничего настораживающего. В день смерти тоже все, как обычно. Позавтракал утром, ушел на работу, в обед приехал, поел, предупредил, чтобы к восьми часам была готова ехать в ресторан. Когда Сатинин вечером не появился, она поехала в офис. А дальше — пререкания с вахтером и труп мужа. Протокол разговора я распечатала. — Нина положила перед шефом несколько листочков, второй экземпляр протянула мне.

Я взяла протянутые бумаги, а Александр Сергеевич на свои даже не посмотрел.

— Твое мнение?

Нина на мгновение задумалась, потом развела руками.

— Не понимаю. Я не понимаю Володьку, как тут можно было соглашаться на самоубийство? Ни тени мотива!

— Рита? — Шеф перевел тяжелый взгляд на меня.

— А что я? Человек в обед договаривается с женой, что вечером они пойдут в ресторан, а через несколько часов пускает себе пулю в лоб? Я тоже не понимаю, о чем Стрешнев думал. Явная же инсценировка!

Разумеется, именно в это время позвонила Маринка — как ей удается угадать самые неподходящие моменты, для меня загадка. Я извинилась и спряталась в нашей с Гошкой комнате — отчасти, чтобы не мешать Баринову думать, отчасти потому, что подозревала: то, что скажет сестренка, мне совсем не понравится, а я не привыкла выносить на люди наши семейные разборки.

Разумеется, я была права, Маринкины слова мне не понравились. Моя нахальная сестрица, оказывается, потеряла свой экземпляр согласованного и подписанного меню, и поэтому я должна сегодня заехать в кафе и взять копию! Как вам это понравится? Разумеется, я не сдержалась, разумеется, Маринка ответила… некоторое время мы довольно шумно выясняли, чья намечается свадьба и в чем заключаются по этому случаю обязанности старшей сестры. Разумеется, Маринка победила — я обещала заехать в кафе.

Когда я вышла в приемную, оказалось, что вернулся Гошка. Причем вернулся не один, он привез строгую женщину лет пятидесяти. Сейчас она скромно сидела на стуле у стены, а Гоша докладывал:

— Побывал я в «Европе-сервис», посмотрел на обстановочку, с людьми поговорил. Начал, разумеется, с Михаила Дмитриевича, и, доложу я вам, непростое это дело, с заместителем директора в рабочее время разговаривать. Звонят непрерывно, двух слов сказать невозможно. При этом мадам Сатинина — я официальную мадам имею в виду, Киру Андреевну, все время первая трубку хватала. Да с таким умным видом: дескать, сейчас я все разрулю! Потом послушает, глазками поморгает и небрежно эдак трубочку Михаилу Дмитриевичу передает — разберитесь, пожалуйста. Я недолго с ними беседовал, все равно ничего интересного Михаил Дмитриевич не рассказал. Неприятности на работе были, как без них, но обыкновенные, все вопросы постепенно решались. А за настроением Сатинина он не следил, у него, как у заместителя директора фирмы, без того дел хватает. В тот день Михаил Дмитриевич несколько раз заходил к Сатинину и ничего особенного не заметил. В четыре часа он уехал на деловую встречу и на работу, естественно, не вернулся. А поздно вечером ему позвонила Лариса.

Гоша достал из холодильника бутылку минералки, отпил из горлышка и вытер губы.

— Потом я пошел по офису, пообщался с людьми. В основном народ ничего не знает, ничего не понимает, и смерть Сатинина для всех — неожиданность и шок. В самоубийство не то чтобы не верят, но не понимают, с чего вдруг? В общем, было бы дубль-пусто, если бы не Вера Николаевна. — Напарник эффектным театральным жестом указал на женщину. — Вера Николаевна, расскажите, пожалуйста, еще раз все, что вы мне говорили!

Женщина встала и неуверенно кашлянула.

— Я не знаю, с чего начать…

— Садитесь, пожалуйста, — попросил ее Баринов. — Вы ведь были секретарем Сатинина?