Ирина Комарова - Список опасных профессий

— Да. — Она зябко передернула плечами и опустилась на стул. — Как это звучит — «была»… а придется привыкать. Да, я была секретарем Олега Юрьевича и работала с ним много лет. Не скажу, что он легкий человек был, но у нас отношения сложились достаточно… уважительные. И я не уверена, что у Олега Юрьевича были причины кончать жизнь самоубийством. Я, конечно, не могу сказать, что так уж хорошо его знала, мы всегда держали определенную дистанцию — Олег Юрьевич не одобрял панибратства, и меня это вполне устраивало. Но если много лет работать вместе, так, как мы, можно с одного взгляда определить, какое, например, у человека настроение.

— Супруга Олега Юрьевича утверждает, что настроение у него было обычное. — Баринов внимательно смотрел на Веру Николаевну. — Я не Киру Андреевну имею в виду, а Ларису. Как вы, кстати, к ней относитесь?

— Она что, жаловалась? — насторожилась Вера Николаевна.

— Нет, что вы! Она просто упомянула, что вы ее э-э… несколько не одобряете.

— Семейная жизнь начальника меня не касается, — ответила секретарша таким тоном, что всем стало ясно: Ларису она действительно не одобряет. Впрочем, Вера Николаевна тут же добавила: — С тех пор как она появилась, Олег Юрьевич стал выглядеть более ухоженным и спокойным — обязанности жены Лариса выполняла хорошо. И со мной она всегда была вежлива. А я ведь помню время, когда он жил с Кирой Андреевной… — Она осеклась и снова кашлянула. — В общем, дело тут совсем не в Ларисе. Просто у одной моей подруги муж ушел к молодой женщине. Я понимаю, что здесь совсем другой случай, но ничего не могу с собой поделать. Хотя я всегда старалась держаться корректно.

Почему-то при этих словах она бросила взгляд на меня (возможно, потому, что мы с Ларисой примерно одного возраста), и я поежилась. Если Вера Николаевна регулярно одаривала нашу клиентку такими взглядами, неудивительно, что Лариса уверена — секретарше мужа она не нравится.

— Но наши взаимоотношения с женой Олега Юрьевича не имеют значения, не так часто мы с ней встречались. И не ради этого я приехала сюда. Ваш сотрудник, — Вера Николаевна кивком указала на Гошу, — просил меня составить расписание последнего дня жизни Олега Юрьевича, и я это сделала.

Шеф повернул голову в сторону Гошки, и тот жестом фокусника достал из кармана и выложил на стол лист бумаги. Александр Сергеевич прочитал:

— Пришел на работу в девять ноль семь… планерка… так… звонки… обеденный перерыв… как обычно… в пятнадцать десять продиктовал письмо… что за письмо?

— На таможню. Они задержали «майбах», а у нас договоренность с клиентом, сроки. Я отправила письмо в пятнадцать двадцать пять, по электронной почте.

— Вижу. — Баринов сверился с расписанием, которое держал в руке. — А когда Сатинин диктовал это письмо, он не выглядел подавленным? Или, наоборот, слишком нервозным?

— Олег Юрьевич выглядел совершенно нормально, — отчеканила секретарша. — Естественно, ситуация на таможне его не слишком радовала, но и катастрофы там никакой не было.

— Хорошо. — Шеф продолжил чтение. — В шестнадцать ноль-ноль, кофе…

— Олег Юрьевич всегда пил кофе в четыре часа, — пояснила Вера Николаевна. — А вскоре после этого пришел посыльный, передал пакет для него.

— Посыльный с пакетом, шестнадцать двадцать, — подтвердил Баринов. — А что за пакет?

Вера Николаевна не ответила. Несколько секунд она разглядывала шефа, потом спросила:

— Вы верите в самоубийство Олега Юрьевича?

— Это не вопрос веры. Мы взялись выяснить обстоятельства смерти господина Сатинина.

У нас есть основания подозревать, что это было умышленное убийство. И мы хотим найти убийцу.

— Хорошо, — сдержанно кивнула она. — Ваш сотрудник мне примерно так же объяснил. Я расскажу вам то, что всем этим, — она махнула рукой куда-то в сторону окна, — не говорила.

— Этим — это кому?

— Тем, кто считает, что Олег застрелился. Полиции и нашим… Они бы тогда еще больше уверены стали, а я же видела, что все совсем не так было… — Она запнулась и смущенно порозовела. — Что-то у меня бестолково получается. Лучше я просто расскажу обо всем.

— Было бы очень любезно с вашей стороны. — Шеф откинулся на спинку кресла, всем своим видом выражая готовность внимательно слушать.

— Значит, так… Посыльный с пакетом пришел двадцать минут пятого. Я хотела забрать пакет, но посыльный сказал, что обязан вручить лично. Раньше такого не случалось, и я заглянула к Олегу Юрьевичу, спросила. Он вроде даже обрадовался и велел пропустить. А когда я спросила, нужно ли регистрировать пакет, он сначала задумался, а потом сказал, что это к работе отношения не имеет, так что не обязательно. Но я запомнила, что пакет был от фирмы «Константа».

— И что это за фирма, вы не знаете?

— Нет, мы никогда с ними не работали. Может, новые клиенты.

— Хорошо. Что было дальше?

— Я впустила посыльного в кабинет и занялась своими делами. Рабочий день у меня заканчивается в шесть, но за пятнадцать минут до этого я всегда захожу к Олегу Юрьевичу, чтобы получить указания на завтра и узнать, не нужно ли что-то срочно сделать или задержаться. И в тот день… в тот день, когда я зашла, у Олега Юрьевича по всему столу были разложены какие-то бумаги и фотографии.

— Думаете, это и было содержимое пакета?

— Я уверена в этом. И Олег Юрьевич выглядел очень озабоченным. А когда уже… когда все случилось, потом, утром, ничего такого на столе не было, ни бумаг, ни фотографий. И даже конверта от пакета не было.

— И вы не сказали об этом следователю? — обычно в присутствии старших партнеров я стараюсь не высовываться, но тут просто не смогла сдержаться.

— Как раз об этом следователю я сказала, — обиделась Вера Николаевна. — Но он заявил, что, наверное, в этом пакете и было что-то, из-за чего Олег Юрьевич застрелился. А пакет исчез, потому что сам же Олег Юрьевич его и уничтожил. И предположил, что раз Олег Юрьевич сказал, что пакет не имеет отношения к работе, значит, он имеет отношение к личной жизни. И что, наверное, там были фотографии Ларисы, компрометирующие ее.

— Логичное предположение, — пробормотал Гошка.

— Ничего логичного! — вскинулась она. — Я, конечно, не присматривалась, но Ларисы на этих снимках не было, это точно! И никаких других женщин тоже! Я пыталась объяснить это следователю, но он от меня отмахнулся. Тогда я на него обозлилась и не стала говорить, что там же, на столе, лежал пистолет.

— Пистолет Сатинина? — Александр Сергеевич слегка подался вперед.

— Я не знаю. Наверное, его, чей же еще. Но я вам точно говорю, Олег Юрьевич не собирался стреляться. Он выглядел совсем по-другому… Понимаете, он выглядел не подавленным, а, наоборот, сосредоточенным и решительным. Как мне это объяснить? Ну, так, словно на охоту собрался!