Дэй Кин - Миссис убийца: Сборник

Он был коренаст и невысок, на затылке у него торчала соломенная шляпа, а карман брюк подозрительно оттопыривался. Нет, полицейские Линкасла действительно нуждались в парочке хороших уроков.

Зайдя за угол, я отступил в тень какой-то изгороди, и уже через минуту он попал в мои объятия. Я заломил ему руки за спину, уперся коленом в хребет и пояснил, что при малейшем сопротивлении сломаю позвоночник. Потом извлек из его кармана пушку, бросил ее на траву и легонечко тряхнул свою жертву.

— Кто послал тебя, дружок?

Его отчаянный вопль прорезал тишину. Глаза вылезли из орбит, изо рта потекла тонкая струйка слюны. Я чуть ослабил хватку и повторил свой вопрос. Но ответа не услышал: откуда-то издалека до меня донесся резкий хлопок, и вокруг внезапно стала сгущаться ночь, пока все не исчезло из глаз.

Сознание возвратилось ко мне вместе с ощущением, будто тысячи молотков одновременно бьют меня по голове, медленно-медленно. Потом, стали проявляться голоса и звуки.. Двигаться было очень больно, но я все-таки приподнялся, стараясь не шуметь.

— Проклятье,— сказал чей-то голос,— он чуть меня пополам не разорвал!

— Заткнись, сам напросился! Так и сидел у него на спине.

Первый, голос разразился потоком проклятий.

— Но ведь ты должен был находиться рядом, а явился черт-те когда!

— Однако появился же! Или, по-твоему, надо было переть на светофор?

— Кто-то мне за все заплатит! А этот сукин сын еще говорит, что парня можно взять голыми руками! Мол, стоит на него только прикрикнуть, и он в штаны наложит со страху!

— Не ной! Он же воевал, у него медали, а за трусость их не дают.

— Ну и что с того? Этот сукин сын заявил, что парень на войне устал. Утомился, мол, от сражений, выдохся; настоящий желторотик.

— Но в конце-то концов мы его заполучили, разве нет?

— Так-то оно так, но для желторотика мерзавец чересчур смел. Правда,, война окончилась давно, может, что изменилось....

Вот значит что! Я был почти благодарен говорившему. Понятно, отчего Джонни считался здесь слюнтяем. Если ты побывал на войне, если по горло сыт кровью, смертью, мучениями людей, если не в состоянии больше принимать участие ни в каком насилии, то все вокруг начинают считать тебя желторотиком.

Я открыл глаза и непроизвольно пошевелился. Оказывается, мы ехали в машине. Один из похитителей заметил мое движение и ткнул меня пистолетом в ребро.

— Сынок очнулся,— произнес он.

Коротышка, которого я сумел проучить, быстро повернулся и ударил меня по зубам.

— Вот тебе, подонок, и еще сейчас получишь.

Второй остановил его:

— Заткнись, веди машину как следует, иначе мы перевернемся.— Потом снова ткнул меня пистолетом.— А ты сиди тихо, как мышка, а то заработаешь пулю в живот, а такая смерть не слишком приятна.

Я вытер кровь с лица тыльной стороной ладони и посмотрел в окно. Мы ехали за городом, по пустынной дороге, в машине с двумя дверцами, а следовательно, никаких шансов удрать у меня не оставалось. Приходилось набраться терпения.

Через полчаса машина повернула на узенькую дорожку, которая, точно лента, вилась по совершенно безлюдной местности.

Сердце мое бешено заколотилось. До сих пор дела обстояли не так плохо, но теперь я больше не сомневался в том, что меня ожидает.

Дорожка становилась все уже и, наконец, совсем оборвалась. Перед тем как фары машины погасли, я успел заметить отблески звезд в воде и понял, что приехали мы к какому-то заброшенному карьеру.— Выходи,— сказал тип с пистолетом и для убедительности еще раз ткнул под ребро.— Давай, давай, пошевеливайся, двигай прямо вперед. И не шуми, а то хуже будет.

Я шагнул в темноту, проклиная себя. Чертов дурак! Они же охотились за мной весь день, только и ждали, чтобы я свернул в какую-нибудь темную улочку, и я собственными руками облегчил им задачу! А теперь они точно забавлялись, держась от меня поодаль, чтобы я не мог резко обернуться и выхватить у кого-то пистолет. Господи! Не могу же я вот так просто сдаться! Я должен что-то сделать! И, повинуясь какому-то безотчетному инстинкту, я сказал:

— Дайте мне сигарету.

— Ладно уж, дай ему,— произнес чей-то голос.

— Какого черта!

— Дай, я тебе говорю.

Я услышал шорох, потом к моему рту поднесли сигарету. Я зажал ее губами и достал коробок, чтобы прикурить.

Потом повернулся к ним лицом, крепко зажмурился и чиркнул спичкой. Эти идиоты ничего не сообразили. Вспышка ослепила их: в полной темноте перед ними загорелось желтое пятно. Мне было достаточно этой секунды. Открыв глаза, я теперь видел во мраке лучше их. Я прыгнул влево от того места, куда упала горящая спичка, и плашмя бросился в грязь.

Тут же загремели выстрелы и раздались отчаянные проклятия. Я нашарил камень и швырнул его туда, откуда стреляли. Вопль прорезал воздух, и они стали палить в противоположную сторону. Один из стрелков метался футах в трех от меня. Подобравшись поближе, я бросился на него сзади и зажал рот рукой. Он захлебнулся криком. Мне удалось выбить у него оружие, сунуть его к себе в карман, а самого владельца плотно прижать к себе.Через секунду пуля, попавшая прямо в него, произвела отвратительнейший в мире звук.

— Попал!—проговорил кто-то.

Послышались шаги, чирканье спички, и я увидел двух моих преследователей, склонившихся над телом.

— Черт, да это Ларри!

Тот, что был со спичкой, попытался тут же загасить ее, но поздно: я выстрелил ему прямо в голову. Он конвульсивно дернулся, рухнул на землю и покатился вниз. Спустя короткое время до меня донесся тяжелый удар его тела о воду.

Второго я не стал преследовать. Он бежал с невероятной быстротой, и я еще долго слышал потом, как он отчаянно продирается сквозь кусты.

На всякий случай я пнул ногой того, которого назвали Ларри, и труп покатился по траве. Минутой позже он присоединился к своему приятелю на дне карьера.

Они поступили очень мило, оставив мне автомобиль. Номер у него был другого штата, на полу валялись детские игрушки, так что машину наверняка украли.

Я уселся за руль, развернулся и помчался в город.

Мне бы следовало чувствовать себя отлично. Конечно, я измазался как черт, зато уцелел. Любой бы этому радовался, только не я. Слишком уж привычным оказалось для меня ощущение пистолета в руке и слишком приятно было наблюдать чужую смерть, пусть даже человек ее и заслужил. Да и мысли у меня в голове крутились совсем неподходящие для порядочного парня: например о том, что надо срочно устранить все следы, пока полиция не провела парафиновый тест. Я отлично знал, как следует поступить в таком случае, но ума не мог приложить, кем же я был несколько лет назад. По спине у меня потекли струйки холодного пота: чересчур .много всякой чертовщины я умел, да только никакой от нее пользы не было.