Дэй Кин - Миссис убийца: Сборник

— Полиция, малютка. Ты уже видела этого типа?

Она сделала отрицательный жест.

— Не думаю. Он не похож на парней, которые приходят сюда. — Она посмотрела на доллар, который я ей сунул.— Но это невозможно! Цыпленок, который платит деньги! Обычно все ваши делают это задаром.

В тот вечер я стал очень чувствительным.-

Я прошел в бар, где тоже вытащил доллар и получил за него ром.

Бармен покачал головой.

— Нет. Не видел.

Я снова уперся в стену, только теперь стал беднее на два доллара. После некоторого размышления я позволил в Центральный комиссариат, чтобы поговорить с Джимом. Его там не оказалось, но мне сказали, что я, может быть, сумею застать его на посту, на 51-й Восточной улице. Там мне ответил Бил Куни. Он соединил меня с Уголовной бригадой Восточного Манхэттена.

— Что ты там шаришь? — спросил я, когда, наконец, добился соединения с Джимом.— Итак, теперь, когда я выгнан, вы вынуждены объединить усилия Восточного и Западного Манхэттена, чтобы поймать убийцу?

Джим былсовсем не в восторге от моей веселости.

— Паршивая скотина! Грязная свинья! Ты что, не мог закрыть пасть?

— А что, старик был очень недоволен, а?

— Недоволен! Он был в таком состоянии, что мог разнести все бюро, когда я уходил. В конце концов, знакомство с тобой будет приятным воспоминанием.

Я спросил у него, не узнали ли они что-нибудь нового.

— Пока еще. нет. Но брось это, Герман. Продолжай забавляться со своей блондинкой. Если ты начнешь действовать, то наживешь себе большие неприятности.

Неожиданно я вспомнил зарегистрированное «свидание» с Мирой и полный комплект воркований и вздохов. И почувствовал, как к моему затылку прилила кровь.

— Но, Джим, Пат не убивала Кери.

— Это ты так говоришь.

— Так говорит она, и я ей верю. Симон усыпил ее у прилавка, и кто-то привез ее туда.

— Кто?

— Пока не знаю.

— Но почему? Коку нужно наносить такой удар Пат?

— Этого я тоже не знаю, но уверен в этом. И ты выставил это на обозрение тысяч, Джим. Вот увидишь, оба убийства связаны. Если раскроется одно из них, сразу же станет ясно и другое.

Джим решил поиграть в маленького Макиавелли.

— Да, я думаю, это весьма возможно. Откуда ты мне звонишь, Герман?

В том случае, если Хенлон подал на меня жалобу на незаконное вторжение в его квартиру, на удары и ранения, мне тоже придется не очень-то сладко. Я не могу терять время, сидя в комиссариатах, и у меня нет денег; чтобы оплатить адвоката.

— Откуда-то из Нью-Йорка. Ты еще ищешь Симона, Джим?

— Спрашиваешь! Нет ни одного флика в Нью-Йорке, который бы не занимался этим.

— А если я тебе сражу, в каком приблизительно направлении он засел?

— Это правда?

— Я этого еще не сказал.

Джим принял саркастический тон.

— Не собираешься ли ты таким образом продать мне сведения или заключить торг, чтобы я был полегче с Пат? Она спала с Кери каждую свободную минуту. Он хотел от нее отделаться, и она застрелила его.

— Если бы ты держал Симона в четырех стенах и без адвоката, ты бы не говорил об убийстве Кери то, что говоришь сейчас. Не так ли?

— Нет. Я даже не совсем уверен, что он спустил Ника, но тем не менее, очень странно, что это случилось сразу после того, как ты попросил Ника поискать Симона.

— Вот именно.

Мне кажется, Джим не сразу решился сказать мне что-то.

— Послушай, Герман...

— Я весь внимание.

— Мы друзья?.

— Уверен, это так.

— Тогда сделай кое-что для меня. Ты знаешь, у меня неплохое. положение в нашем министерстве. Я хочу помочь тебе вернуться на прежнее место. Это... я не могу обещать тебе сделать раньше чем через месяц, а может быть, и позже. Но дай мне возможность вести самому это дело, и я сделаю все, что возможно.

— И что же я могу сделать для тебя?

— Брось заботы о Пат.

— Невозможно.

— Но почему?

— Она не убивала Кери.

И с этими словами я повесил трубку. Сперва я хотел попросить его, чтобы Монт и Корк помогли мне поймать Симона, но поскольку он так и не изменил свою точку зрения, мне необходимо первым разыскать Симона. Если они его. поймают, то ничем не заставят сознаться, что он усыпил Пат: Для него это будет равносильно при-знанию в убийстве Казараса.

Малютка из гардеробной послала мне очаровательную улыбку, когда я выходил из бара.

— Ну как, вы нашли того, кого искали?

— Нет, к сожалению.

Я методически обходил все бары, один за другим, грязные и чистые, порядочные и явно жульнические, так и норовившие облапошить своих клиентов. Если кто-то и мог узнать Симона, то. можно было надеяться только на одну из курочек, которую он обставил или что-нибудь не поделил с ней.

Не считая привратников отелей и управляющих доходными домами, очень мало народу интересовалось моей бляхой. Для большинства было достаточно слова, чтобы признать за мной право задавать им вопросы. Ни один из тех, с кем я говорил, не видел Симона. Двое барменов сказали, что это лицо они где-то когда-то видели,- но они совершенно не в состоянии вспомнить, когда это было: вчера, на прошлой неделе или месяц назад:

Одна старая солидная курица, которая сдавала свои комнаты по часам, дням и неделям, спросила меня, что он сделал.

— Его подозревают в том, что он спустил флика.

Она присвистнула и поправила свои крашеные волосы.

— Тогда нет опасности, что я его знаю. Вы все одинаковы. Только и делаете, что давите на бедный народ.

Она посмотрела на меня более внимательно.

— А! Теперь я вас узнала! Вы тот самый парень, Стоун. Ваша фотография помещена в «Миррор». Вы флик, чья жена убила одного мальчика на Гринвич-Вилледж.

Я перебил ее.

— Ее обвиняют в том, что она убила его.

Она ухмыльнулась.

— Ах! Ах! Когда находят курочку, совсем голую и совершенно пьяную, в комнате, где находится убитый, а дверь заперта на ключ изнутри, можно себе представить, что его убил не Эйзенхауэр.

Она захлопнула дверь перед моим носом. Я вышел на улицу.

Было уже поздно, но воздух еще теплый. В конце улицы стали скапливаться машины: «У Леона» и «У Эдди» большие лимузины останавливались где хотели. И горе тому неопытному флику, который решился бы на замечание их ливрейному шоферу. Не глупо то, что сказала старая курица. Что Же лучше: сделать безразличную мину и получить монету от того, у кого длинные и крепкие руки, и закрыть глаза на то, что кругом творится, или попасть в дыру, где из тебя всю душу вытрясут?

Я пошел до бара, который находился на углу Шестой авеню. Как и во все остальные вечера, он полон парней и куколок, у которых есть что продать. Последний бар на Свинг-Лайн. После него идут гаражи, автобусные парки, доходящие до востока Бродвей. Возможно, Вонелли придумал все это, чтобы спасти себя. Возможно, его история ничего не стоит, и он заговорил о 52-й улице просто случайно.