Картер Браун - Черные орхидеи (сборник)

Свист прекратился. Я услышал тихий щелчок, а потом Яблонски сказал:

— Мне нужно поговорить с генералом Рутвеном. Срочно! Это по поводу… Повторите, пожалуйста! Ага, понятно, понятно!

Он повесил трубку и взглянул на Мэри Рутвен.

— Ваш отец уехал с Икс-13 в четыре часа дня и до сих пор не вернулся. И мне сказали, что он не вернется до тех пор, пока вас не найдут. Родная кровь, оказывается, горячее нефти? Ну что ж, так проще для меня. — Он набрал новый номер и снова попросил генерала. Тот подошел почти сразу же. Без лишних слов Яблонски сразу же изложил суть дела:

— Генерал Блэр Рутвен… У меня для вас новости, генерал. И хорошие, и плохие. У меня тут находится ваша дочь. Только плохо для вас то, что ее возвращение будет стоить вам 50 тысяч долларов. — Яблонски замолчал и стал слушать то, что говорил генерал, вращая свой «маузер» вокруг указательного пальца и, как всегда, улыбаясь. — Нет, генерал, я не Джон Тэлбот. Но Тэлбот находится тут же. Я убедил его, что бесчеловечно разлучать дочь с отцом. Вы знаете Тэлбота, генерал. Его очень трудно было убедить в этом. 50 тысяч долларов — это цена, на которую он согласился…

Неожиданная улыбка исчезла с лица Яблонски, и оно приняло мрачное, холодное и жестокое выражение. Теперь он предстал перед нами таким, каким он был на самом деле. Но когда он снова заговорил, голос его прозвучал еще мягче и проникновеннее, словно он ласково упрекал упорствующего в своем заблуждении ребенка:

— Знаете, что я вам скажу, генерал? Я только что услышал, как у вас там что-то тихо и забавно щелкнуло. Этот маленький звук раздается в телефонной трубке, когда какой-нибудь хитроумный остряк включает отвод и развешивает уши или когда кто-нибудь подключает к телефону магнитофон. Я не желаю, чтобы меня подслушивали! Никаких записей во время частных разговоров! Ах, вы тоже не желаете? Ну так вот, если вы хотите вновь увидеть вашу дочь… Ага, вот это уже лучше! И только не вздумайте отдать распоряжение, генерал, связываться по другому проводу с полицией или выследить, откуда и говорю. Через две минуты нас все равно здесь уже не будет. Итак, каков ваш ответ? И прошу побыстрее!

Короткая пауза, а затем дружелюбный голос Яблонски:

— Угрожать вам, генерал? Шантаж? Похищение? Только не смешите меня, генерал! Нет такого закона, который запрещал бы бежать от злобного убийцы, не так ли? Даже если этот злобный убийца имеет при себе похищенную девушку! Так вот, я сейчас уеду и оставлю их тут вдвоем. И я вас не могу понять, генерал. Разве стоит торговаться, когда речь идет о жизни вашей дочери? Неужели вы ее цените дешевле, чем одну пятую процента одной десятой ваших богатств? Неужели это и все, что может предложить любящий отец? Кстати, она все слышит, генерал! Интересно, что теперь она про вас подумает? Вы готовы пожертвовать ее жизнью ради старой пуговицы, ибо для вас эти пятьдесят тысяч все равно что старая пуговица… Конечно, конечно, вы можете поговорить с ней.

Он поманил девушку пальцем, и она, подбежав к телефону, выхватила у него трубку.

— Папа?.. Папа!.. Да, да, это я, конечно! О! Папа, я никогда не думала…

— Хватит, этого достаточно! — Яблонски положил на трубку свою квадратную загорелую лапу и отобрал у нее телефон. — Вы удовлетворены, генерал Блэр? Никакой фикции, не так ли? — Последовала пауза, после которой Яблонски расплылся в улыбке. — Благодарю вас, генерал Блэр… О, нет, насчет этого не беспокоитесь! Я знаю, что вы — человек слова! Слово генерала Рутвена всегда было надежной гарантией… — С минуту он слушал генерала, а когда заговорил снова, блеск в его глазах, которыми он смотрел на Мэри Рутвен, никак не вязался с его дружелюбной улыбкой и тоном: — Кроме того, вы отлично знаете, что если бы вы использовали эти деньги как приманку и набили бы полный дом фараонами, то ваша дочь никогда бы не сказала вам больше ни одного слова… Не беспокойтесь, я приеду! Ведь у меня имеются основания, чтобы встретиться с вами. Совершенно верно, пятьдесят тысяч! С этими словами он повесил трубку.

— Встать, Тэлбот! Едем на свидание с высшим обществом!

— Вот как! — Я сидел не двигаясь. — А потом вы отдадите меня в руки закона и получите причитающиеся 15 тысяч?

— Конечно? А почему бы нет?

— Я смог бы принести вам двадцать тысяч долларов.

— Вот как? — Он посмотрел на меня, что-то обдумывая. — И они все при вас?

— Не валяйте дурака! Дайте мне неделю срока или, пожалуй…

— Лучше синица в руках, чем журавль в небе! Таков девиз Яблонски! Ну, пошли! Похоже, что этой ночью будет не до сна.

Он снял с меня путы, и мы, пройдя через гараж, вышли из дома. Яблонски держал девушку за руку, в другой руке у него был револьвер, направленный мне в спину. Я не мог его видеть, да мне это было и ни к чему. Я знал, что он у меня за спиной.

Уже наступила полная темнота. С северо-востока дул ветер, принося с собой вольный острый запах моря и холодный косой дождь, который громко шумел в шелестящих листьях пальм и отскакивал от асфальта у наших ног. До того места, где Яблонски оставил свой «форд», не было и ста ярдов, но, пока мы их прошли, мы успели вымокнуть до нитки. В этот ненастный вечер на стоянке было пусто, но, несмотря на это, Яблонски оставил машину в самом темном уголке. Это было в его стиле.

Он открыл дверцы «форда» с обеих сторон и сам встал у задней двери.

— Сначала леди. С другой стороны… А вы — за руль, Тэлбот! Он плотно захлопнул дверь, как только я сел за руль, а сам проскользнул на заднее сиденье, чтобы я не забыл, в каком я нахожусь положении, он приставил к моему затылку дуло своего «маузера».

— Выезжайте на шоссе и поворачивайте на юг!

Я нажал соответствующие кнопки, проехал по территории мотеля и свернул направо. Яблонски обратился к девушке:

— Ваш старик живет немного в стороне от главной дороги, не так ли?

— Так…

— Туда можно попасть еще каким-нибудь путем? По каким-нибудь переулкам? Или проселочными дорогами?

— Да, можно объехать город стороной и…

— Хорошо! Поедем напрямик! Буду рассчитывать на то же, что и Тэлбот. Что никому не придет в голову разыскивать его в радиусе 50 миль от Марбл-Спрингс.

В молчании мы проехали через город. Дороги были почти безлюдны. Дважды я попадал на красный свет от двух единственных светофоров в городе, и оба раза, пока мы пережидали, дуло пистолета касалось моего затылка. Вскоре мы выехали из города. Дождь лил потоками, его каскады гулко барабанили по кузову и крыше машины. Казалось, что мы проезжаем под водопадом, а наши «дворники» не были приспособлены для езды под потоком воды. Мне пришлось сбавить скорость до 20 миль в час, и даже при этом я ехал почти вслепую, особенно когда фары встречной машины направляли на нас свои лучи, которые расползались вспыхивающими пятнами по ветровому стеклу. Эта слепота усугубилась тем, что проносившиеся мимо машины поднимали тучи брызг, образуя мощную волну, которой позавидовал бы любой эсминец.