Питер Чейни - Зловещее поручение

Выкурив сигарету и несколько отдохнув, я все же решил перед уходом кое–что осмотреть в спальне и убедиться хотя бы в том, что ничего стоящего здесь нет.

В этот момент до моего слуха донесся какой–то звук от входной двери.

Сонливость и усталость с меня как ветром сдуло, и через секунду, выключив свет, я уже стоял у полуоткрытой двери и прислушивался.

Сомнений не было. Кто–то открыл запертую мной при входе наружную дверь, захлопнул ее за собой и начал подниматься по лестнице.

Бесшумно притворив дверь и не спуская с нее глаз, я направился в темноте к кровати голубоглазой тетушки и растянулся на ней.

Шаги приближались. Они были легкие, частые и четкие. Очевидно, они принадлежали женщине. Кроме того, шаги были уверенными, и поэтому можно было полагать, что, пренебрегая всякой опасностью, сама тетушка решила навестить свой заброшенный было дом. Видимо, привела ее сюда крайняя нужда.

Звук шагов затих у дверей спальни. Дверь открылась, кто–то вошел, и чья–то рука начала шарить но стене в поисках выключателя. Послышался щелчок, и комната озарилась светом.

У порога открытой двери стояла Джанина. Она не смотрела в мою сторону. Ее глаза были устремлены на окно и письменный стол.

Она была прекрасна.

На ней было голубое бархатное платье и норковый жакет нараспашку. Маленькие с высоким подъемом ноги были обуты в кожаные туфельки бронзового цвета. Такого же цвета чулки из тончайшего шелка дополняли ее наряд. Это была превосходная картина, написанная масляными, яркими красками одним из мастеров итальянского Возрождения.

Она повернулась и увидела меня. Но не испугалась. Молниеносно вскинулась вверх ее рука с маленьким револьвером. Так мы смотрели друг на друга пару секунд.

Я заложил руки за голову и с улыбкой продолжал разглядывать ее. Потом Джанина сделала пару шагов и положила руки на дубовую спинку кровати, на которой я лежал. На ее лице отразились одновременно и удивление, и досада, и гнев.

— Итак, Гретхен, — сказал я, — как идут ваши дела?

Она улыбнулась. Это был род сардонической улыбки.

Ее указательный палец, как я заметил, плотно охватывал спусковой крючок револьвера, и я подумал, что она с одинаковой легкостью сможет и говорить со мной, и стрелять в меня.

Она спросила своим низким, музыкальным голосом, с легкой ноткой презрения:

— Почему Гретхен?

— Потому, что это ваше имя, — ответил я. — Но если не Гретхен, то Карла, или Минна, или еще как–нибудь в этом роде. Но не исключено, конечно, что вы могли принять одно из тех имен, которые теперь распространяются в Германии.

Она пожала плечами. Выглядела она чудесно, но в то же время весьма агрессивно и зловеще.

— Что вы здесь делаете?

— Точно то же, что и вы, — ответил я весело. — Я ищу ту же самую вещь. В ближайшие дни я найду ее. Даже в том случае, если мне придется все перевернуть вверх дном.

— Не думаю, — сказала она. — Не думаю, что вы собираетесь что–то и где–то искать. Я думаю, что вы собираетесь распроститься с жизнью.

— Ошибаетесь. Это в мои планы не входит. Кроме того, вы должны знать, полагаю, что человек, которого грозили убить, живет очень долго.

Слегка приподнявшись на локте, я поправил у себя под головой подушку. Как только я задвигался, дуло револьвера приподнялось вместе с ее рукой, а когда я вновь спокойно откинулся на подушку — опустилось.

— Послушайте, Джанина, — сказал я мягко. — Почему бы вам не стать немножко умнее и не бросить все это дело? Вы провалились, и сами об этом знаете. Вы действовали здесь уже достаточно долго со своими милыми друзьями, а именно с миссис Бетиной Вейл, голубоглазой леди, живущей в этой комнате, но пока сбежавшей, Великим Равалло и другими членами вашего бродячего цирка. Почему бы вам не бросить все это дело и эту компанию и не попытаться спасти свою жизнь? Шанс для этого у вас пока есть. И скажу вам прямо. Я давно уже раскрыл вас, и даже если вы нажмете на курок вашей игрушки, то далеко отсюда не уйдете.

Ее брови поднялись.

— Вы думаете? Однако скажите, что, собственно, вы подразумеваете, утверждая, что раскрыли меня.

— Хорошо, — сказал я, — выслушайте меня. Уверен, что у вас достаточно здравого смысла, чтобы последовать моему совету и сделать то, что я вам скажу. Так вот. Мое имя Майкл Келлс. Я являюсь агентом, работающим в интересах страны. И занят уже несколько лет этим, то есть с начала войны. Я один из тех, кто вместе с Сэмми Кэрью работал на немецких артиллерийских и ракетных батареях на французском побережье. Сэмми Кэрью вы знаете. Отлично знаете. Так… Когда мы выполнили там нашу задачу, встал вопрос о нашем возвращении сюда. Кэрью отправился первым. Я должен был последовать за ним. Тем временем ваша подруга миссис Вейл, настоящее немецкое имя которой мне пока неизвестно, выследила и раскрыла нашего агента, которого мы направили в Пенемюнде. Она же его убила. И я думаю, что мы вовремя вернулись. Так вот, я полагаю, что вы встретились с Сэмми по пути сюда. Скорее всего, еще на французском побережье. Вот почему вы наврали мне, что якобы Сэмми и вы вступили в брак, и притом за границей. Припомнили? Итак, встретившись с Сэмми самостоятельно или с чьей–то помощью, вы попытались втереться к нему в доверие. Каким образом? Вы сказали ему, что работаете на Британию, или что вы участница французского Сопротивления, или еще что–либо в этом духе. Разумеется, вы прекрасно знали, что Сэмми не может принять ваши слова на веру. Поэтому вы постарались приукрасить свою вздорную историю небольшим лоскутком истины. Вы рассказали ему совершенно правдивую историю о том, что здесь действует группа гиммлеровской разведслужбы и что она занимается сбором информации о точности Попадания «летающих снарядов», или, как их у вас называют, «Фау-1» и «Фау-2». Вы отлично знали, что Сэмми клюнет на это. А чтобы убедить его окончательно, решили представить доказательства.

Легкая загадочная улыбка озарила ее лицо.

— Продолжайте, — сказала она, — вы даже не представляете себе, как вы забавны, мистер Келлс. Итак, я дала ему доказательство справедливости своих слов?

— Да. Вы могли позволить себе это. — Я улыбнулся ей и продолжал: — Вы были уверены в том, что переданное ему доказательство сможете вернуть обратно еще до того, как кто–либо, кроме Сэмми, его увидит. Вы были уверены в том, что легко покончите с Сэмми, прежде чем он сможет что–либо предпринять. А это доказательство представляло собой, несомненно, какой–то важный документ. Какой именно, я пока еще не знаю. — После небольшой паузы я продолжал: — Но не все ваши расчеты оправдались. Сэмми был далеко не глуп. Он оказался слишком опытен и слишком умен для вас. Вы не добились его полного доверия, и его поступки разошлись с вашими намерениями и предположениями.