Питер Чейни - Зловещее поручение

— Откуда такие сведения?

— Ты, как обычно, напал на ложный след. Жаль: красивый парень, и ни капли мозгов. Однако я пришла не для того, чтобы обсуждать Эллен Таппер—Брок. По–моему, я не сообщила всего, что мне известно.

— Скрыла важные улики? — улыбнулся Кирк.

— Не знаю. Может, улики, а может, и нет. Скажи, они докопались до связи между сэром Фредериком и маленькой миссис Эндербэй?

— Они не докопались, а ты?

— Ну… все случилось сразу после просмотра фильма. Я пошла на кухню…

— Вот как?

— У меня пересохло в горле: в гостиной не было ни капли воды. Но чего еще ожидать в доме холостяка? Короче, в коридоре стояли сэр Фредерик и миссис Эндербэй, они о чем–то оживленно беседовали.

— О чем же?

— Я не подслушивала. Кроме того, когда я проходила мимо, они замолчали. И молчали все время, пока я шла по коридору. Когда я возвращалась назад, они уже исчезли.

— Да, твое сообщение может оказаться важным, — протянул Кирк. — Но может и не оказаться. — Странно, что сэр Фредерик, попросив меня пригласить ее в гости, заявил, что никогда с ней не встречался. Я передам твои сведения мисс Морроу.

— Интересно, при чем здесь мисс Морроу?! Что ей от тебя нужно? — рявкнула старая леди.

— Ее назначили следователем от прокуратуры.

— Что?! Ты хочешь сказать, что они передали столь серьезное дело в руки…

— Успокойся. Мисс Морроу очень умная, хоть и молодая женщина.

— Она не может быть умной, она слишком красивая.

— Иногда на свете происходят такие чудеса, — засмеялся Кирк.

Бабушка пристально взглянула на него.

— Разберись в себе, мой мальчик.

— О чем ты?

— О том, что все мужчины в семье Кирков питали слабость к умным женщинам. Потому я и ношу теперь эту фамилию.

— У тебя случайно нет комплекса неполноценности?

— Нет, сэр. И имей в виду: молодое поколение не в силах меня обидеть. Ладно, ступай, расскажи своей мисс Морроу об Элин Эндербэй. Но, по–моему, этот очаровательный член комиссии по расследованию уже все знает. Ах да, мистер Чан, — она встала и повернулась к детективу, — я сегодня написала Сэлли Джордан, что встретила вас и что вы незаменимый человек на континенте.

Чан протестующе потряс головой и вежливо возразил:

— На континенте радуются, глядя на почтальона, который несет свою тяжелую сумку. Не обижайтесь, но мое место на Гавайях.

— Ну, это ваше дело, — резко произнесла миссис Кирк, — решайте задачу побыстрее и отправляйтесь, куда пожелаете. А теперь извините: я ухожу в клуб встреч. Собственно, вся моя жизнь — такой клуб. Барри, проводи меня. Первое потрясение я испытала двадцать лет назад и с тех пор не хочу ничего пропускать.

Проводив бабушку, Кирк вернулся в гостиную. Уже стемнело, и он включил свет.

— И снова отличилась маленькая Элин, — заметил он. — Она говорила, точно умирающая, даже до того, как увидела человека на пожарной лестнице. Если, конечно, это правда. Я пошлю мисс Морроу по ее следу, а?

Чан посмотрел на него из–за огромной книги.

— Делайте то, что считаете нужным, — без интереса пробормотал он.

— А вас не заинтриговало случившееся?

— Что за удивительная личность этот полковник Битхэм! — воскликнул Чан вместо ответа.

Кирк в свою очередь тоже не отреагировал на замечание детектива, а, взглянув на часы, заявил:

— Простите, но сегодня вечером я обедаю с друзьями в клубе «Космополитен». Меня пригласили еще несколько дней назад.

— Пожалуйста, извините меня за то, что я вмешиваюсь в ваши дела, — промолвил Чан, — но увидите ли вы полковника Битхэма в клубе?

— Да. Ему тоже кто–то прислал приглашение. Я могу и вас взять с собой как–нибудь на днях.

— Почту за большую честь побывать там, — серьезно поклонился Чан.

— Парадайз накормит вас обедом, — продолжал Кирк.

— О, не беспокойтесь! — запротестовал Чан. — На кухне еще много еды после вчерашнего приема. Я неприхотлив.

— Ну, как хотите, — кивнул Кирк и удалился, оставив Чана читать книгу.

В половине седьмого, после ухода Кирка, Чан тоже вышел на улицу.

Он пообедал в маленьком ресторанчике, расплатился и не спеша зашагал в Чайнатаун, китайский квартал города.

Китайцы — ночная нация. В ярко освещенных магазинах на Г ранд–авеню было полно покупателей. Толпы народа бродили по улицам: шикарно разодетые, как и их белые сверстники, молодые люди, пожилые неторопливые китайцы в черных сатиновых рубахах. Здесь и там мелькали горделивые китайские матроны, число которых, очевидно, всегда оставалось постоянным. Девочки блестящими глазами рассматривали афищи кинотеатров.

Чан свернул на Вашингтон–стрит и направился по темной улице к Бэверли–плейс. Отыскав знакомый дом, он постучал в дверь. Удивление не в обычае китайцев, но Чан Ки Лим, появившийся на пороге, имел и вовсе непроницаемое выражение лица.

— Я снова здесь, — промолвил Чан на кантонском наречии. — Я собирался покинуть континент, но судьба решила иначе.

— Входи, — буркнул Ки Лим. — Добро пожаловать в мой бедный дом. И пускай ты не замерзнешь. Садись на мой безобразный стул.

— Ты очень добр, — поклонился Чан. — Я, как ты, вероятно, догадываешься, пал жертвой моей презренной профессии. Пожалуйста, будь ко мне снисходителен и сообщи кое–какие сведения.

Прищурившись, Ки Лим подергал свою седую бороду. Он не одобрял работу Чарли Чана, и тот знал об этом.

— Ты связан с дьявольской белой полицией? — холодно спросил он.

Чан вздохнул'.

— К несчастью, да. Но я не собираюсь передавать им то, что услышу. Ответь только на один безобидный вопрос. Не известен ли тебе некий турист, гостивший у родственников на Джексон–стрит? Его зовут Ли Ганг.

Ки Лим величественно кивнул.

— Я не встречал его, но слышал разговор в «Тонг–хаузе». Он один из тех, кто непрерывно разъезжают по дальним странам. А здесь он жил у своего кузена Генри Ли, императора плетеных корзин, в большом американском доме на Джексон–стрит. Внутри я не был, но болтают, что там есть ванные и другие странные вещи, которые белые дьяволы именуют цивилизацией.

— Ты знаком с Генри Ли? — поинтересовался Чан.

Лицо Ки Лима окаменело окончательно.

— Не имею чести, — твердо ответил он.

Чан понял, что его кузен не попал в число приглашенных, хотя и рассчитывал попасть. Он встал.

— Ты чрезвычайно добр ко мне. Ты оправдал большую часть моих надежд, но долг повелевает мне уходить.

Ки Лим тоже поднялся на ноги.

— Краткость твоего пребывания в моем доме делает обязательным еще один визит сюда, — заявил он. — Ты всегда будешь здесь желанным гостем.

— Это единственное, что я точно знаю, — кивнул Чан. — И несмотря на мою занятость, мы еще увидимся. Поэтому я говорю: до свидания.

Кузен проводил его до двери и уже на пороге произнес: