Питер Чейни - Зловещее поручение

Она пожала плечами и беспомощно сказала:

— Что ж… Я думаю, что лучше всего…

Все последующее произошло в какие–то считанные доли секунды.

По–кошачьи ловко и мгновенно она смахнула с перечницы, которую перед этим придвинула к себе, крышку и высыпала все содержимое в мои глаза…

Тот, у кого никогда глаза не были полны перца, не имеет ни малейшего представления, что такое ад и геенна огненная!

Так или иначе, на несколько мгновений или даже секунд я очутился в таком положении, что абсолютно ничего не мог предпринять.

Тетушка, разумеется, — исчезла, и я был покинут в одиночестве во всей своей славе.

С закрытыми слезящимися глазами я сидел, курил сигарету и вполголоса говорил о тетушке.

Никому нет никакого дела до тех эпитетов, которыми я характеризовал эту голубоглазую ведьму. Эти тирады произносились мною на четырех различных языках и, как всякие заклинания, понемногу, хотя и очень медленно, уменьшали режущую боль в глазах.

Несколько придя в себя, я покинул пустой дом и отправился домой. Там я выпил солидную порцию виски, наложил на глаза примочки и попытался уснуть.

Было одиннадцать дня, когда я проснулся в этот день во второй раз.

Прежде всего я направился в ванную и поглядел в зеркало. Глаза все еще были красные и воспаленные.

Достав из шкафчика раствор борной кислоты, я принялся за промывание, которое сопровождалось произнесением новых оригинальных эпитетов по адресу тетушки.

Я все более и более заинтересовывался личностью тетушки. Пока я был не в состоянии разобраться в ее положении. Прежде всего меня удивило то обстоятельство, что Сэмми избрал местом жительства ее дом, если вообще этот дом принадлежал ей. И был ли здесь Сэмми хозяином положения или тетушка одержала над ним верх? Ответа я пока не знал. Правда, все это не являлось первостепенным, но в значительной мере могло бы облегчить мне главное — распознавание подлинного лица тетушки. Пока я мог только догадываться о ее роли во всем этом деле. Только догадки и предположения — а этого слишком мало.

Я принял ванну, побрился, надел чистый костюм и, позвонив, чтобы принесли кофе, принялся расхаживать по номеру, вновь пытаясь осмыслить положение.

Мне пришло в голову, что разница между тем, что обычно именуется детективной историей, и событиями, которые происходят в действительности, заключается в том, что в историях ход событий зачастую подгоняется так, что эти события всегда имеют логическое завершение. Действительность куда сложнее. В ней может случиться — и на самом деле случается — то, что никак не укладывается в логику. В ней то и дело возникают факты, не имеющие никакой видимой связи с расследуемым делом. И тем не менее многие из подобных фактов могут оказаться неразрывно связанными с происшествием. Осмысливание и отбор фактов, приведение их в систему играет, конечно, первостепенную роль. Однако же зачастую выручает просто удача, а не ум. Правда, и удача без достаточного ума не так уж много стоит. Ведь, спотыкаясь о разнообразные факты, теряясь среди важных и неважных событий, невольно обращаешься за содействием своего умишка, и, пожалуй, только он может натолкнуть на удачу…

Я закурил и сосредоточил внимание на трех лицах, которых и попытался мысленно объединить в связи с таинственной гибелью Сэмми.

На первый взгляд казалось, что связь между ними имеется. Можно было подумать, что все они работают вместе. Так или иначе, это были тетушка, которая послала меня в «Пучок перьев», белолицый, встреченный там, и Джанина, к которой он направил меня.

Но в этом пункте имелась загвоздка. И не одна. Прежде всего, информация, которую дал мне бледнолицый, была сознательно им искажена. Во–вторых, он хотел сразу же настроить меня против Джанины.

Но какую цель он мог преследовать при этом? Разумеется, он хорошо знал, что после разговора с ним я тотчас же направлюсь к Джанине и скажу ей, что уже имею сведения о том, что примерно час тому назад она вместе с Сэмми покинула «Пучок перьев». Брюнет знал, что Джанина станет отрицать это обстоятельство и расскажет мне то, что она и сообщила в действительности, то есть что Сэмми рано утром ушел от нее и был убит бомбой или грузовиком.

Но белолицый был убежден, что я не поверю ей. Не поверю, так как, основываясь на данной им весьма нелестной характеристике Джанины, буду настроен против нее. Пожалуй, это могло быть так. И все же она говорила мне правду. В основном. Какая–то загвоздка все–таки остается. И пока устранению не поддается.

Однако замыслы белолицего довольно ясны. Он хотел заставить меня думать, что Джанина лжет, что Сэмми ушел из «Пучка перьев» вместе с ней час тому назад. Иными словами, я должен был прийти к мысли, что Джанина была последней, кто был с ним перед его исчезновением. Да, белолицый был не так глуп, хотя его мозги и не привели его никуда, кроме упаковочного ящика. Где, как я искренне надеялся, он все еще спокойно отдыхает.

Путаница в этих соображениях наталкивала меня на воспоминание об известной пословице: нет чести среди воров. Пожалуй, эта пословица оправдывалась и здесь.

В самом деле. Моя первая мысль о том, что тетушка, белолицый и Джанина действовали вместе, как будто была близка к истине. Однако вместе с тем между ними были трения, споры, какие–то несогласия, недоразумения и ссоры. Наиболее возможной могла быть среди них стычка по поводу убийства Сэмми. Не исключено, что после того как с Сэмми было покончено, кое–кто заколебался. Возможно, тетушка и белолицый сговорились друг с другом свалить всю тяжесть выкручивания из опасности на плечи Джанины. Не исключен также и их план пожертвовать одним из членов своей организации, отведя удар от остальных. Не исключено, что ссора и привела к решению проделать такую контроперацию против Джанины. Что ж, все это вполне возможно и вероятно.

Если я начну игру с этого угла, то результат может оказаться небесполезным. Наоборот, таким путем, пожалуй, я скорее всего смогу либо подтвердить свои догадки, либо начисто их опровергнуть.

Остановившись на этом решении и выкурив очередную сигарету, я пришел к мысли о том, что наступило время для новой беседы с Джаниной.

Несомненно, Джанина представляла собой личность незаурядную. Она одна из тех особ, которые являются только такими, какими хотят выглядеть. Джанина может быть какой угодно: резкой, грубой, жестокой, легкомысленной, ветреной, как внушал мне белолицый, но может быть и весьма строгого нрава, и вместе с тем отзывчивой, мягкой, нежной.

Правда, я был не очень озабочен выяснением качеств Джанины, так как полагал, что Элисон Фредерикс скоро определит все характерные черты этой особы.