Питер Чейни - Зловещее поручение

Протянув ей полоску бумаги с моим адресом и номером телефона, я добавил:

— Запомните это и затем выбросьте. Когда будет что сообщить мне, позвоните. Кстати, как ваше имя?

— Элисон Фредерикс, — ответила она и добавила, что все поняла и, как только что–нибудь выяснит, немедленно сообщит мне.

Она выглядела весьма исполнительной и толковой девушкой. Впрочем, Старик никогда и не пользовался услугами тех, кто не обладал хотя бы этими качествами.

Покончив со своим джином, Элисон поднялась.

— Итак, я иду работать, — сказала она и, поколебавшись с секунду, спросила: — Полагаю, это одно из тех дел, которые требуют осторожности?

— Вы были бы поражены, если бы узнали, в какой степени должны быть осторожны. Надеюсь, вам нежелательно сломать себе шею?

На ее лице появилась легкая гримаска.

— Нет, мистер Келлс, конечно, нежелательно. Между прочим, мне хотелось бы, чтобы вы знали, как я рада тому, что мне позволили работать с вами. Я думаю, что это большая удача.

На это я ничего не ответил. Я тоже надеялся, что дело пойдет к большой удаче, но тем не менее имел некоторые основания для сомнений.

Когда она ушла, я выпил еще виски с содовой и затем отправился в Беркли.

Не успел я пробыть там и двух минут за занятым мною столиком, как появилась миссис Вейл.

Она сразу же заметила меня и направилась ко мне.

Одета она была восхитительно и выглядела прекрасно. Жизнерадостная улыбка усиливала ее очарование.

Я заказал ей выпить и предложил сигарету.

Когда официант ушел, она сказала:

— Мистер Келле, я должна признаться, что в какой–то степени заинтригована вами.

— Это меня радует сверх всякой меры, — ответил я галантно.

— Думаю, однако, что вы и сами это знаете и догадываетесь о причине, побудившей меня согласиться пообедать с вами сегодня вечером.

— Чтобы сделать меня безмерно счастливым? — восторженно глядя на нее, осведомился я.

— Нет. Чтобы удовлетворить свое любопытство.

— Все равно я чрезмерно рад слышать, что вы заинтригованы мной. Любой мужчина был бы счастлив, заинтриговав такую прекрасную женщину, как вы… И такую умную.

Я улыбнулся ей.

Она прищелкнула языком и сказала:

— Вы должны уяснить себе то, что, по моему мнению, вывих вашей ноги является чистейшей фикцией.

— Вот так сюрприз!

— С самого начала я сомневалась в этом. И вот десять минут назад я остановила свой кэб по ту сторону улицы и имела возможность наблюдать за вашим шествием со стороны «Гей Сиксти». Ни малейших признаков хромоты!

Я пожал плечами.

— Что ж, в таком случае мои способности к восстановлению находятся в хорошем состоянии. Только и всего. Правда, здесь сыграл свою роль двухчасовой массаж, который я делал по предписанию врача. Но если даже моя нога и находится в неожиданном для вас отличном состоянии, то, полагаю, это не может вас особенно сильно огорчать?

Мы перешли в главный зал и с аппетитом пообедали, отдавая должное превосходно приготовленным блюдам и оживленно беседуя о всяких пустяках.

Минут через десять мы уже называли друг друга по имени.

Должен признаться, что я с большим интересом слушал ее. Она обладала острым язычком и сообразительностью. Ее меткие замечания были полны юмора, что придавало особую прелесть ее болтовне.

Теперь, когда я присмотрелся к ней поближе, я смог убедиться, что она действительно обладала исключительной привлекательностью. Ее глаза отличались приятным блеском, а звук ее мягкого, своеобразного тембра голоса как–то особенно волновал.

Когда мы пили кофе, я вновь подумал о той роли, которую готовил для этой столь милой женщины, и той легкости, с которой я намеревался поставить ее в весьма и весьма опасные положения, ежеминутно могущие возникнуть в острых столкновениях с пока невидимыми, но уже осязаемыми, не знающими снисхождения врагами. Но тут же я про себя улыбнулся. Мысль о том, что я начинаю считаться с чем–то и с кем–то помимо интересов дела показалась мне забавной. В какой–то момент, правда, я спросил себя, а не могу ли я оказаться влюбленным до потери всякого соображения? Должен сознаться, что эта мысль не была мне неприятной. Но тут же я подумал о страшных проклятиях Старика, которые он не замедлил бы призвать на мою бедную, лишившуюся разума голову.

В начале одиннадцатого миссис Вейл собралась уходить.

Швейцар подал ей кэб.

Я стоял на мостовой, опираясь одной ногой на подножку кэба, и глядел на нее через открытое окошко.

Внезапно и почти неслышно она сказала:

— Вы чуточку, совсем немножко, негодяй. Не так ли, дорогой Майкл?

Я изобразил на своем лице полнейшее недоумение.

— Дорогая Бетина, я шокирован. Никогда бы не подумал, что такой прелестный ротик может выговорить такое грубое слово. А вы даже улыбаетесь, произнося его. Однако почему же я немножко негодяй?

Она состроила недовольную гримаску.

— С самого начала вы прекрасно понимали, что если я пришла пообедать с вами, то это значит, как я уже вам говорила, что я немножко очарована вами. Однако вы умело позаботились о том, чтобы ничего не сообщить о себе. Вы весьма ловко уклонились от всех моих вопросов на этот счет.

— Позвольте…

— Не сделав ничего, чтобы удовлетворить мое любопытство, вы покидаете меня, даже не спросив, сможете ли вы повидать меня вновь.

— Но…

— Я ужасно разочарована, Майкл. Для мужчины, который выглядит так интригующе…

— Да дайте же мне сказать слово, Бетина!

— А что вы можете сказать?

— Послушайте, Бетина. Я имею достаточно оснований для того, чтобы не спрашивать, смогу ли я вас снова увидеть или нет. Я совершенно уверен в том, что если я этого не сделаю, то это сделаете Вы.

При этом я изобразил на своем лице как можно более приятную улыбку.

Она тяжело вздохнула.

— Дерзость, превосходящая все возможные границы… Хорошо… Вы найдете мой адрес в телефонной книге. Приходите как–нибудь вечерком на чашку кофе. Около половины седьмого.

— Вы очень добры, Бетина.

— Не совсем… Но я все еще хочу удовлетворить свое любопытство и намереваюсь сделать это как можно быстрее.

— Вы очень милы, Бетина. И вы должны знать, что я стремлюсь к вам всей своей душой. И если бы этот ваш кэб не загораживал весь проход у Беркли, то я сказал бы вам одну–две вещи, касающиеся вас.

— Что же?

— Я сказал бы о ваших глазах, о вашем нежном певучем голосе, о… вы сами знаете…

Она вновь вздохнула.

— Вы не только интригующий, вы ужасно опасный человек, Майкл. Эти же слова вы повторяли сотням женщин.

— Как вы можете…

— Не перебивайте! Я думаю, почему я всегда попадаю под очарование мужчин, подобных вам… Хорошо, дорогой Майкл… Приходите навестить меня. Спокойной ночи!

Кэб двинулся в направлении площади Беркли.