Питер Чейни - Зловещее поручение

— А где ваша машина?

— Недалеко от ворот. Справа, по ту сторону шоссе.

— Мы сможем проделать все это проще, — заметила она. — Если вы дадите мне ключ от машины, я подгоню ее к воротам. Но вам придется добраться туда через эту площадку. Затем я доставлю вас в ближайшую лечебницу.

— Благодарю вас, — проникновенно сказал я. — Если бы было необходимо еще раз вывихнуть ногу, чтобы иметь возможность получить помощь от человека такой прекрасной души, как вы, то я ни на одну секунду не задумался бы проделать это!

Она приподняла брови.

— Так–так… Я понимаю ваши слова в том смысле, в каком, надеюсь, они были сказаны, — то есть как простую вежливость.

— Прошу вас не сомневаться в этом.

— Между прочим, кто вы?

— Разрешите представиться: моя фамилия Келлс. Майкл Келле.

— Миссис Вейл.

— Чрезвычайно рад, миссис Вейл! — сказал я совершенно искренне.

Она передала мне свою трость, и я начал медленное передвижение к воротам, сильно прихрамывая и изредка подавляя глухие вздохи.

Она шла рядом со мной, готовая поддержать меня в любую минуту в случае падения.

Возле ворот она быстро пошла к машине с переданным мной ключом, а я с удовольствием наблюдал за ее легкой походкой и думал, что не совсем хорошо так глупо шутить с приятной женщиной. Но что иное я мог сделать? Должен же я был как–то и с чего–то начать.

Вскоре она подогнала машину к воротам и помогла мне влезть в нее.

На окраине Доркинга мы остановились у найденного, нами дома одного из докторов.

Дорога до этого места заняла у нас всего лишь несколько минут, в течение которых мы оба хранили молчание.

Раз или два мне показалось, что она искоса бросила на меня быстрый взгляд, один из тех, которыми женщины осматривают мужчин, если заинтригованы ими. Но, возможно, это было только плодом моего воображения?

Вела она машину плавно, ловко и искусно.

В моей голове уже успел обозначиться в общих чертах план участия миссис Вейл в разрабатываемом мною деле. Ее участие могло оказаться и вполне возможным, и далеко не бесполезным. При этом я испытывал невольное чувство жалости к ней, хотя тут же мысленно ругал себя за сентиментальность.

Доктор был дома, и я, сильно прихрамывая и сдержанно охая, пробрался к нему.

В течение целых десяти минут я говорил ему всякую всячину, чтобы кое–как протянуть время.

Когда я вышел, моя хромота значительно уменьшилась.

— Ну как? — осведомилась миссис Вейл.

— Оказалось не так плохо, как я думал, — бодро ответил я. — Ничего не сломано и не повреждено. Ногу хорошо забинтовали, и через несколько дней все будет отлично. По крайней мере, так сказал доктор.

— Весьма рада слышать это. Я уже было начала беспокоиться о вас.

Я искоса взглянул на нее. Ее глаза были злыми. Почему? Впрочем, вся она пока что оставалась для меня загадкой.

— Мне очень приятно слышать это от вас, — сказал я как можно любезнее. — Но мне необходимо вернуться в Лондон, а я вряд ли смогу вести машину. Что бы можно было сделать? Как вы думаете?

— Никаких затруднений не вижу. Сегодня я собиралась в город и с удовольствием отвезу вас туда на этой славной машине.

— Превосходно! — восторженно воскликнул я. — Но вы уверены, что это не причинит вам беспокойства?

— О, нет! Я никогда не делаю то, что мне не нравится.

Я благодарно улыбнулся ей.

— Отлично, миссис Вейл. Вы поистине счастливая женщина.

Я попытался представить себе, что она могла придумать, если бы знала характер роли, которую я начал обдумывать для нее в моих планах расследования убийства Сэмми.

По пути в город мы обменялись ничего не значащими, обычными в подобной обстановке фразами.

Когда машина остановилась у моего отеля, она спросила:

— Есть у вас кто–либо, кто бы мог поставить машину в гараж? Если нет, то я могла бы…

— Нет–нет! Вам не следует затруднять себя. Я чувствую, что ноге несколько лучше и через несколько часов она будет в более или менее нормальном состоянии. О машине позаботится мой портье.

— Хорошо. Но, быть может, ваш портье сможет достать мне кэб?

— Одну минуту! Однако все это выглядит не совсем хорошо.

— Что вы имеете в виду?

Я усмехнулся.

— Вы должны знать, что именно вы были причиной повреждения моей ноги.

— Ничего не понимаю. Как так?

Я пожал плечами, взглянул ей прямо в глаза и улыбнулся.

— Сейчас объясню.

— Слушаю.

— Видите ли, каждый мужчина имеет свой идеал женщины. Вы понимаете, о чем я говорю.

— Допустим.

— Он хранит в своем воображении некий портрет такой идеальной для него женщины, не надеясь зачастую встретить ее в действительности.

— И что же?

— Так вот. Я встретил такую. Когда я увидел вас и понял, что вы и есть та, о. которой я думал и мечтал много лет, я оказался в таком волнении, что упал и вывихнул ногу. Таким образом, вы немножко в долгу передо мной и должны чем–то вознаградить меня.

— Чем же? — спросила она, подумав.

— Пообедать со мной сегодня вечером. Я чувствую себя одиноким. Что вы думаете об этом?

— Все это настолько странно и неожиданно, но что ж… Эта мысль мне нравится. Где мы будем обедать?

— Мне кажется, что было бы очень хорошо, если бы я встретил вас в Беркли в четверть десятого. Обещаю вам прекрасный обед.

— Хорошо.

— Вот и чудесно.

— Я не должна этого делать, — сказала она медленно. — Я приду туда.

— С нетерпением буду ожидать вас.

— Вы, кажется, очень интересный человек. Не так ли, мистер Келлс?

— В этом вы не ошибаетесь и даже будете приятно удивлены, узнав, насколько правы.

— Однако!

— Итак, в девять пятнадцать в Беркли?

— Я буду там.

Войдя в отель, я попросил портье побыстрее достать кэб.

Не прошло, пожалуй, и минуты, как моя новая очаровательная знакомая сидела в кэбе и приветливо помахивала мне рукой.

Глядя вслед удалявшемуся кэбу, я подумал, что все это весьма нехорошо, но тем не менее должно быть сделано. Для того дела, которое я имел в виду, она должна была подойти лучше, чем кто–либо другой.

В шесть часов позвонил портье и сказал, что ко мне пришел некий джентльмен. Я ответил, что жду его с нетерпением.

Когда он вошел в комнату, я быстро и внимательно оглядел его. Он мне понравился.

Это был стройный, тонкий в кости моложавый мужчина с весьма интеллигентным, симпатичным лицом. У него только–только начала пробиваться лысина на макушке.

— Добрый вечер, — сказал я. — Как ваше имя?

Он ответил, что его зовут Чарльз Фриби и что Старик направил его ко мне к шести часам.

Я попросил его сесть, предложил ему виски с содовой и спросил, какого рода работу он выполнял.

Кратко и точно он рассказал мне о своей деятельности в последнее время, и я убедился в том, что передо мной находится разносторонний профессионал.