Питер Чейни - Зловещее поручение

— Что ж, — сказал я. — Если вы не очень щепетильны, то будете чувствовать себя в этом деле неплохо. Вряд ли я должен напоминать вам о том, что иной раз приходится быть если не мерзавцем, то, во всяком случае, чем–то в этом роде. И колебания здесь неуместны.

Он улыбнулся.

— Я не думаю, что смогу быть мерзавцем.

Внимательно взглянув на него, я убедился в том, что он, безусловно, не сможет быть мерзавцем, если того потребует дело.

Внешность у него была неприметная. В толпе его ни за что нельзя было бы заметить. Он производил впечатление человека, не привыкшего тратить зря время. На вид ему было лет тридцать с небольшим. Несмотря на худощавость, он несомненно обладал значительной физической силой. В его характере чувствовались настойчивость и целеустремленность.

Допив виски с содовой, он спросил:

— Каков будет мой первый шаг?

В ответ я спросил его, не говорил ли ему Старик обо мне.

— Да, но очень мало. Сказал только, что вы крупный специалист, что работаете самостоятельно и мелкими делами не занимаетесь. А что касается дела, в котором я буду участвовать, он не сказал ни одного слова.

— Он и не мог вам этого сказать, так как сам не знает. Не знаю этого и я, — пояснил я ему.

Он улыбнулся.

— Это звучит интригующе и обещает быть интересным.

— Возможно, так и будет. Пока же все в этом деле неясно.

Я предложил ему сигарету и закурил сам.

— Так вот, — сказал я. — Сегодня в 9.15 я собираюсь пойти обедать с одной женщиной в Беркли. Ее рост около пяти футов и восьми дюймов. Фигура изящная, стройная, гибкая. Красивые ноги. Глаза карие. Волосы красновато–коричневого цвета. Лукаво очерченная линия рта. Запомнили?

— Да.

— Когда мы кончим обедать, она уйдет. Я не знаю, куда она отправится и как это сделает. Возможно, она вызовет кэб. Может она и пешком уйти. Но мне нужно, чтобы вы пошли вслед за ней. Наблюдайте за всем, что может случиться. Если сегодня ничего не произойдет, то ночью можете отдохнуть, а утром возобновите слежку.

— И как долго я должен буду висеть у нее на хвосте?

— До тех пор, пока что–нибудь не случится, — сказал я.

— Вы думаете, что–нибудь случится?

Я кивнул головой.

— И какого рода может быть случай?

— Вопрос логичный, но вразумительно ответить на него не могу. Здесь может быть вот что. Кто–нибудь может что–либо предпринять против нее. Кто–нибудь может попытаться следить за ней, наконец, обойтись с ней дурно.

— Так, — сказал Фриби, — вы хотите держать ее под наблюдением и в нужную минуту обезопасить? Должен ли я в минуту опасности открыто прийти ей на помощь?

— Не совсем так. Задача здесь в другом. Во всех подобных случаях, если, конечно, они будут иметь место, а я думаю, что да, во всех таких случаях. ваше главное внимание должно быть обращено не на ее защиту, а на слежку, на выслеживание до конца того, кто ею чрезмерно заинтересуется.

— Я, кажется, начинаю понимать.

— Это хорошо. Мне жаль, что все это еще так неопределенно, но это именно так, и это единственный пока что вид наших возможных действий.

— Хорошо, — сказал он. — Не сомневаюсь, что все будет так, как надо.

Он допил свое виски, надел шляпу и ушел.

Мне он определенно понравился.

Я выпил коктейль и просмотрел свежие газеты. Новости были совсем неплохими. Похоже, что война медленно, но верно шла к концу и судьба Европы должна решиться не долее чем в течение года. Это было бы очень хорошо, так как я чувствовал себя просто больным от войны. Война сковывала развитие моих специфических способностей, глушила их. А может быть, наоборот? Может быть, она чересчур сильно их развивала? Так или иначе, твердой уверенности в том, в какую сторону она воздействовала на них, у меня не было, но зато я был полностью уверен в том, что война делала меня больным.

Покончив с чтением, я отправился на Киннаул–стрит.

Остановившись у дома № 23, я задумался, почему Сэмми взбрело в голову остановиться именно здесь? Прежде он всегда располагался в отеле, а к меблированным комнатам чувствовал отвращение.

Я нажал кнопку звонка и подождал. Никакого ответа. Казалось, что в доме никого не было.

Я толкнул дверь, и она тотчас распахнулась. Тетушка, видимо, была весьма доверчивой особой.

Я вошел в холл, закрыл за собой дверь и крикнул:

— Тетушка!

Ни звука в ответ.

Я поднялся по лестнице и вошел в комнату Сэмми.

Комната была прибрана и подметена. Два чемоданчика, принадлежность которых Сэмми я тотчас заметил, стояли на подставке для дорожных вещей, а его одежда, тщательно вычищенная, висела у кровати.

Закурив сигарету, я принялся бегло осматривать одежду Сэмми.

Мое внимание привлекла небрежно подшитая подкладка

пальто. Это было странно, так как Сэмми всегда щепетильно относился к своей одежде и являл собой образец аккуратности.

Не требовалось большого труда, чтобы догадаться, в чем тут дело.

Я вышел в коридор, поднялся на этаж выше и осмотрел другие комнаты. Все они были красиво обставлены. В большой комнате, расположенной над комнатой Сэмми, висел портрет тетушки в изящной рамке. Я подумал, что она действительно приятная женщина, которую мне обязательно придется навестить. Еще подумал о том, кто же делал всю работу в доме. Не сама же тетушка!

Я спустился на второй этаж, закрыл дверь спальни Сэмми, спустился на первый этаж и прошелся по комнатам. Все они были пусты.

Закрыв за собой парадную дверь, я вышел на улицу.

«Тетушке, пожалуй, не следовало быть столь доверчивой, — подумал я. — А может быть, это и не ее дом?»

В «Гей Сиксти Клаб» я прибыл без пяти девять и, остановившись на противоположной стороне улицы, принялся наблюдать за входившими в клуб.

Через несколько минут хорошо одетая девушка, по–видимому, та, которую я поджидал, появилась со стороны площади Беркли и вошла в клуб.

Она была среднего роста, стройная и держалась с большим достоинством.

Я перешел улицу и вошел в клуб. Девушка уже сидела в углу бара и пила джин.

Я подошел к ней.

— Добрый вечер. Не ищете ли вы случая встретиться со мной?

Она улыбнулась. Со своей искусно–имитируемой наивностью и некоторой робостью — этот имидж свойствен большинству наших секретных агентов прекрасного пола — она была очаровательна.

— Думаю, что да, — ответила она. — Вы мистер Келле? Не так ли?

— Это верно. Кто вас направил ко мне?

Она назвала Старика.

Я заказал себе виски и ей еще джина.

— В данный момент я не располагаю большим временем для беседы, — начал я. — Дело заключается вот в чем. Недалеко отсюда есть улица — Верити–стрит.

В № 16, на втором этаже, проживает женщина, именующая себя Джаниной. Довольно привлекательная. Я почти ничего о ней не знаю, но хотел бы знать больше. Надо выяснить, когда она здесь появилась, что делает, откуда берет средства на жизнь и прочее. Вероятно, кое–что можно будет вытянуть из ее соседей.