Леонид Словин - На восьмом пути=Мой позывной — «Двести первый»

— А Немец? Вы его видели раньше?

Альтисту, наконец, удалось подхватить сына на руки.

— Не видел. Вчера, между прочим, он тоже приезжал в Аэропорт.

— Он рассказал об этом?

— Дежурная на выдаче багажа узнала его, поздоровалась: „Сегодня опять провожаете?“

— „Провожаете“? А как вел себя Немец по отношению к Пименову?

— У Немца была странная власть над ним. Я слышал, как он сказал: „Делай, что говорят!..“ И еще: „В твоем положении не выбирают…“

„Любопытно…“ — подумал Денисов.

Долговязый воспользовался паузой:

— Могу я передать несколько слов Лизе? — Он обернулся к Альтисту. — Позвони, пусть принесет сигареты и теплые носки. — Александр Ефимович был в своем амплуа. — Май, а холодно! И еще носовых платков…

— Извините, что задержал, — Денисов поднялся из-за стола. — Вы свободны. Закон разрешает нам три часа для разбирательства. Это необходимо, если кто-то настаивает на том, что он дон Мигель Сервантес де Сааведра.

Доставленный поправил полотенце на шее.

— Какая разница, если речь идет о квитанции за безбилетный проезд? Надеюсь, в истории большой литературы этот факт пройдет незамеченным. Михаил Семенович Савельев или дон Мигель Сервантес де Сааведра… В институте я был известен под обоими этими именами.

— Вы заканчивали первый медицинский?

— Было.

— И работаете в их базовой клинике. У профессора…

— Вы звонили туда?

— Пришлось звонить профессору домой. Вы ведущий хирург, ведете весьма интересную работу.

— Это он сказал?

— Да.

— Считается, что мы принадлежим к разным школам.

— Еще раз извините.

— Я не в обиде. Увидел много поучительного. Мне всегда казалось, что аферистов пора заносить в Красную книгу…

— Так пока еще вопрос не стоит.

— Что им будет? — спросил Савельев.

— Каждому — свое. Во всяком случае, продолжать прежнюю деятельность им не позволят… Вы в метро? — Денисов шел на вокзал, обоим было по пути.

— Да. Обидно: каждый в жизни должен найти работу по душе.

— Кем показался вам Бухгалтер? — спросил Денисов. — Какого вы мнения о нем?

Хирург задумался.

— У него какие-то трудности? Мне он показался до смерти запуганным. Лицо пастозное, отеки… Все время тер ладони.

Денисов перевел разговор.

— Что у вас с горлом? — он показал на полотенце.

— В лесу был. Да вот подхватил ангину. Теперь, кажется, уже лучше.

Денисов улыбнулся:

— Набор домашних средств лечения известен…

— Даже слишком.

— Приедете домой, согреетесь… — На этом можно было ставить точку.

— Пожалуй. Хотя… — Медик как-то болезненно покривил рот. — Не хочется. И, честно говоря, не с кем теперь… — Он погладил короткий серебристый ежик на голове.

Денисов внимательно взглянул на него.

— Помните, у Евгения Винокурова? — Савельев помолчал. — „Ушла?“ И я сказал: „Ушла“…»

Времени для разговора не осталось. У метро хирург, прощаясь, подал руку:

— Порою очень важно, чтобы было кому сказать: «Горло болит», «Книжку потерял…» Или даже такой пустяк: «А я сегодня весь день провел в лесу»… Согласны?

Денисов пожалел о том, что должен спешить.

— Удачи, — пожелал он.

— Вам тоже. До свиданья.

Денисов повернул к платформам. Вокзал затихал. Поток пассажиров напоминал теперь прерывающийся ручеек, устремившийся к одной-единственной — последней — электричке. Все остальные пути были заняты поездами, остававшимися ночевать у платформ — холодными, неосвещенными.

Милиционера, который вместе с младшим инспектором доставлял Долговязого, Немца и Медика из электропоезда в милицию, Денисов нашел на посадке в поезда дальнего следования. Он стоял недалеко от локомотива, рядом с дежурной по посадке.

— На Москве-Товарной садился я в предпоследний вагон, чтобы не дать им уйти по составу, — рассказал милиционер. — Сел осторожно. Как велел дежурный… — Это был молодой парень, пограничник — из недавно принятых. — Из последнего вагона видеть меня не могли…

В общем-то, можно было не сомневаться в том, что он сделал все, как следовало.

— Один из тех, кто был нужен, выскочил из вагона на Москве-Товарной…

— Не вспомните ли, много людей садилось в последний вагон? — спросил Денисов. — Может, был какой-нибудь милиционер? Ехал по случаю…

— Помню. Посадки в последний вагон совсем не было, товарищ старший лейтенант.

Денисов повернул к отделу. Навстречу, со стороны трамвайной остановки, бежали к электричке опоздавшие. Милиционер полностью подтвердил его вывод: «Бухгалтер выскочил из вагона не потому, что увидел садившегося в поезд милиционера…»

— «Двести первый»!.. — вызвал его по рации Антон. — Скоро будете на базе?

— Иду к вам.

— Понял. Есть дело.

«Образ действий Бухгалтера в электричке был жестко определен условиями, в которых он по какой-то причине находился с момента прилета в Москву… Увидев направлявшегося в вагон вместе с ревизорами сержанта, он выбросил в Домодедове паспорт и ленту от госбанковской денежной упаковки, платок… — Денисов пошел медленнее: разгадка случившегося была совсем близко. — Платок? — Но мысль внезапно увела в сторону: — Немец!.. Странные взаимоотношения Бухгалтера с Немцем, которые не остались незамеченными и Альтистом и Хирургом. Что за опасность грозила Бухгалтеру?»

Он вернулся в отдел. В дежурной части было непривычно тихо, Антон готовил все к утренней сдаче смены. Материал о несчастном случае с Пименовым был оформлен и лежал на видном месте, рядом с протоколами на Немца и Долговязого. Здесь же находились подобранные у поезда в Домодедове паспорт и носовой платок.

— Снова звонили из сорок пятого… — сказал Антон. — Насчет Долговязого. Можно отдавать?

— Нам он больше не нужен.

— А как насчет передачи? — Антон осторожно отогнул штору на окошке, выходившем в соседнюю комнату — для заявителей. Сбоку, у самого окна, сидела уже знакомая Денисову официантка. — Теплые носки, немного фруктов…

— Мне кажется, можно принять.

Денисов хотел идти.

— И еще… — Антон беспокоился теперь по другому поводу. — С утра инспекторские стрельбы. Я совсем упустил из виду. А мы после ночи… — Гиревик, косая сажень в плечах, державший тяжелый пистолет как пластмассовую игрушку, Антон на стрельбах, как правило, рвал спусковой крючок — пули летели в сторону. — Не знаю, что делать…

— А вы напевайте… — выглянул из телетайпной помощник. — Чтоб не ждать выстрела, товарищ капитан. Помогает…

Денисов снял с доски ключ от кабинета, он не мог еще всерьез думать о предстоящих стрельбах.

— Насчет Пименова больше не звонили?

— Нет. Заказать Новосибирск?

— Сам позвоню.

— Что-нибудь новое? — спросил Антон.

— Кажется, да. Потом скажу.

Он поднялся по лестнице, полуосвещенным коридором прошел к себе. Было слышно, как на путях, внизу, гулкими от непривычной наступившей тишины голосами перекликались уборщики. Он подошел к окну. Мелькнули и скрылись в воротах сигнальные огни очередной машины отделения перевозки почты. Электронное табло в начале платформы перед тем, как заснуть до утра, негромко застучало и затихло, обозначив время отправления следующей электрички — «04.00».