Елена Арсеньева - Страшная сказка

Конечно, конечно, это был нервный срыв. С некоторых пор Хозяйка вообще панически боялась собак, тем паче – черных овчарок; вдобавок не могли не подействовать транквилизаторы, которыми ее пичкали, да и потрясение от внезапного заточения подорвало психику. Удивительно, что Родион хоть что-то смог разобрать в ее несвязных, бесконтрольных воплях. Но ведь разобрал, змей подколодный! И не только разобрал, но и смекнул, что надо сделать. Наверное, магнитофон у него на всякий случай был приготовлен, потому что, когда Хозяйка очнулась и начала тупо вспоминать свое неудавшееся бегство, Родион пришел к ней и молча включил запись…

Она слушала и чувствовала, что, когда платиновый окрас слиняет с ее головы, волосы под ним окажутся седыми. Еще бы… Ведь она выложила все не только про Алима – а уже одного этого хватило бы, чтобы официально открыть против нее судебное дело, – но и про Анфису с Надюшкой… Небось Родион даже не сразу понял, какую карту сдала ему судьба. Но вскоре сообразил и уже не собирался упускать удачу.

Ну что, что оставалось делать Хозяйке, как не начать играть по их правилам?! Они хотели денег – денег Алима для его жены, этой Валентины, для его детей, ну и для себя: для Родиона с его женщиной, для Васьки Крутикова и Томки… Они получали эти деньги исправно. Хозяйка подписала все необходимые доверенности, сделала все нужные звонки. И при этом она продолжала надеяться, надеяться неведомо на что. Даже когда узнала, что ее обчистили, ободрали как липку: лишили не только денег, но и права на дальнейшую жизнь. Но когда появился Егор…

– Девушка, вы же вроде до моста хотели? – прервал тягостные думы Анфисы удивленный голос водителя.

Насчет девушки – это он загнул, конечно. Круто загнул! Анфиса прекрасно знала, как она теперь выглядит. Сейчас ей можно было запросто дать не только ее двадцать семь, но и на десяток годиков вперед. А то и побольше.

– Что, приехали?

Она глянула в окно.

Да, это Кармазинка. Шесть лет не видела ее Анфиса и вполне прожила бы без нее до конца дней. Но деваться теперь некуда. А вот и знакомый мосток. Какой же он неказистый, серый, просевший!.. Интересно, пролом в перилах залатали или нет? Много, много лет снился Анфисе этот пролом!

– Сколько я тебе должна? Пятьдесят? Давай сговоримся: вот еще пятьдесят, а ты меня довези до самой деревни. Неохота пешочком топать, того и гляди, дождь прольется.

– Это точно, дождь сегодня обещали, – сказал шофер, жадно глядя на деньги. Рука его уже дернулась к второй пятидесятке, но он тотчас с сожалением сказал:

– Эх, я б с удовольствием вас подвез, да не могу. По этому мосту ехать – наверняка в бучило угодишь. Знаете про бучило?

Знала ли она!..

– Тут пару лет назад наводнение было, опоры подмыло так, что мост чудом не рухнул, – продолжал шофер. – Отсюда не видать, а вон с того берега смотреть – страшное дело, поверите? Теперь машины сюда не заезжают. Пешим ходом опасности нет, а на машине – только если камикадзе за рулем. А я не японец, а природный русак.

– Трусак ты, а не русак, – проворчала Анфиса. – Что ты мне заливаешь? А как же кармазинские обходятся, если надо чего-то привезти или отвезти?

– Ой, ну кармазинских тех осталось… Старичье вымерло, молодежь делает оттуда ноги. Какой-то сумасшедший там живет, ну и еще полторы калеки, а может, меньше. Там даже магазин закрыли, автолавка раз в неделю приезжает объездной дорогой, крюк в тридцать кэмэ, по нижнему мосту.

– Поехали по нижнему, я заплачу!

– Я бы всей душой, да не могу ну никак, – уныло ответил шофер, и было видно, что он в самом деле жутко огорчен. – И так на базу опаздываю, а ежели еще через полчаса не приеду, она закроется, и настанет мне полный звиздец. Так что, девушка, извините…

«Девушка» вывалилась из кабины, молча кивнув в знак того, что извинения приняты. До чего же хреновая машина «Газель» – шлица треснула еще дальше. Вдобавок Анфиса неосторожно проехалась левой ягодицей по продранному сиденью, и кожа засаднила как от ожога.

Строго говоря, задница у нее и была обожжена, вся разница, что не жаром, а холодом. Криогенная обработка – вот как назывался метод, которому подверг ее бывший любовник. Продал, продал Гоша ту, с которой когда-то ерзал по своему рабочему столу… продал. Должок Надюшки с процентами себе вернул, сделал дело, получил гонорар и отвалил в свой салон, рисовать губки и делать всякие разные прочие татушки другим красоткам, желающим сделаться неземными красавицами и замаскировать свои родимые пятнышки.

Тошнота подкатила к горлу Анфисы. Не смешно ли теперь, когда столько бед обрушилось на ее бедную голову, так переживать из-за продажности Гашиша? Но елки-палки, сколько надежд воскресло в ее душе, когда она вдруг увидела эту рожу в своей тюрьме! Возомнила, что Гоша Царев прибыл с миссией ее спасения и освобождения, что вот сейчас он схватит ее на руки – и сиганет в окошко, на котором волшебным образом не станется ни решеток, ни ставен…

Ага, ждите ответа! Вместо того чтобы исполнить мечты Анфисы, Гоша подробно начал рассказывать ей о предстоящей операции. Это она еще и по старым временам помнила: Гоша всегда тщательно объяснял своим пациенткам, что намерен сделать с ними и для них. Чтобы девушкам не так страшно было. Успокаивал их своим медоточивым языком. Вот и сейчас негромко журчал, что не будет никакой боли. Это ведь не 60-процентной марганцовкой рисунок выжигать и даже не лазером скоблить ее. Элементарное использование низких температур. Сжиженный фреон подается на закрашенные участки кожи – так же точечно, как наносилась краска. Температура – минус 180 градусов. Принцип подачи тот же, что и при нанесении татуировки, даже машинка похожая. А в результате никакого видимого повреждения кожи, практически никакой боли – и исчезновение пигмента.

Боли Анфиса и правда практически не ощутила, а если кожа и ныла, то лишь на родимом пятне. Оно снова обрело тот же пугающий оттенок, какой имело раньше. От Надежды Гуляевой не осталось ничего, даже легкомысленный Пегас покинул ее и улетел на свой Парнас… А может, его стойло вовсе в другом месте, Анфиса никогда не была сильна в античной мифологии.

И тогда она вдруг поняла, что надо отступить. Сойти с той дороги, с которой ее так упорно сталкивали. На время затаиться. Отсидеться в каком-то тихом местечке, где можно набраться сил, зализать душевные раны и подсчитать убытки. Да уж, ей есть что зализывать и что подсчитывать! А существует ли для этого более подходящее место, чем Кармазинка? Опять окунуться в эту глухую, непролазную тоску, которая некогда питала, вскармливала ее ярость, и ненависть, и страсть к победе, и готовность одолеть весь мир… И даже силы совершить убийство набралась Анфиса в грязной, зачуханной, богом забытой деревушке! Правильно, как же это правильно сказано: забытой богом… Ведь именно там ей начал являться из-за левого плеча темноглазый бес-пособник!