Сэм Борн - Праведники

Но лишь к вечеру Уилл наконец наткнулся на человека, которого искал весь день, — на того, кто искренне скорбел о гибели Макрея…

Он узнал, где находится похоронная контора, куда должны были вот-вот передать тело из полицейского морга, вернулся в машину и дал таксисту адрес. Здание конторы и само местное кладбище даже в сравнении со всем остальным Браунсвиллом производили на редкость гнетущее впечатление. Наверно, именно в таких местах и лежат многочисленные участники и жертвы нью-йоркских уличных разборок.

На месте оказалась только секретарша. Молоденькая негритянка с длиннющими полированными ногтями, выглядевшими на общем фоне удивительно неуместно и даже нелепо.

Он спросил, заказывал ли кто-нибудь похороны Макрея. Может быть, родственники? Нет, никто не заказывал. И вообще у секретарши было такое ощущение, что Макрей не обзавелся за свою жизнь семьей как таковой. Но Уилл не сдавался. Он понимал, что чем больше интересных деталей он узнает, тем больше шансов на то, что весь этот бестолковый день не будет потрачен впустую.

— Неужели вообще никто не звонил вам в связи с гибелью мистера Макрея?

— Ой да! Господи, чуть не забыла! — вдруг всполошилась девушка.

«Ну наконец-то…»

Оказалось, что днем звонила какая-то женщина. Хотела уточнить дату и время похорон. Собиралась прийти отдать Макрею последние почести. Порывшись у себя на столе, секретарша даже отыскала бумажку с номером звонившей. Уилл без долгих церемоний забрал записку и набрал номер. Когда на другом конце провода сняли трубку, он сказал, что звонит из похоронной конторы и хотел бы встретиться — «кое-что обсудить в связи с кончиной мистера Макрея».

— Приезжайте, — ответила женщина.

В такси Уилл отстучал короткое электронное послание Бет. У них так было заведено: днем, когда Бет сидит на работе за компьютером, Уилл связывался с ней по электронной почте, в остальное время бросал эсэмэски.

«Срочно нужна твоя помощь как психолога. Еду интервьюировать женщину, которая лично знала убитого. Сказал ей, что работаю в похоронной конторе. Но при встрече придется раскрыть карты. Как бы это сделать так, чтобы она не обиделась и не вышвырнула меня вон? Придумай что-нибудь! Через пять минут я уже подъеду к ее дому. Целую».

Уилл долго ждал, тупо уставившись на экран карманного компьютера. Но Бет так и не ответила.

В нужную дверь Уилл постучал, когда на Браунсвилл уже опустились сумерки. В распахнутом окне второго этажа показалась голова женщины. «Чуть за сорок, — машинально отметил про себя Уилл. — Темнокожая. Брюнетка. Красивая. Интересно, чем она выпрямляет волосы?»

— Спускаюсь!

Женщина представилась Летишей. Фамилию не назвала.

— Вынужден сразу извиниться перед вами, Летиша. Меня зовут Уилл Монро, и я…

Уилл довольно сбивчиво принялся объяснять ей, почему ему пришлось соврать насчет похоронной конторы, что он вообще здесь делает и как сильно ему не хочется подводить положившегося на него редактора. Летиша терпеливо слушала. На лице ее не было ни тени недовольства или раздражения. Наконец Уилл добрался до эффектной, как он думал, концовки своего монолога:

— Послушайте, Летиша, возможно, это наша единственная возможность узнать правду о гибели Говарда Макрея. Будет несправедливо по отношению к его памяти, если мы эту возможность упустим.

Эффектная концовка, в сущности, не требовалась. Летиша заверила его, что не сердится за обман. И даже рада, что он оказался журналистом. Она проводила его из прихожей в гостиную, сплошь заваленную детскими игрушками.

— Вы его родственница? — запустил пробный шар Уилл.

— Нет. — Она улыбнулась. — Я встретилась с этим человеком всего один раз. Но мне этого хватило.

«Но тебе этого хватило — чудесно! Ну же, продолжай. Печенкой чувствую, что сейчас ты откроешь мне какую-то его страшную тайну. Я не прощу ни тебе, ни себе, если ты этого не сделаешь!»

Уиллом овладело нетерпеливое возбуждение.

«Не молчи! Сейчас ты скажешь мне, кто и почему убил Макрея! Интересно, какое звание мне присвоят в Управлении полиции Нью-Йорка?»

— Когда это случилось? — спросил он как можно небрежнее.

— Почти десять лет назад. Так получилось, что мой муж, который, кстати, скоро вернется, попал в тюрьму. — Она уперла в Уилла прямой взгляд, в котором сквозил вызов. — Да, в тюрьму. Только не подумайте, что он что-то натворил. Он был невиновен. Но до суда его взяли под стражу, и у нас не было денег, чтобы его отпустили под залог. Все знали, что суд его оправдает, но заседание все время переносилось, а муж все сидел и сидел. Это было невыносимо для нас обоих. В какой-то момент я впала в отчаяние…

На сей раз в ее глазах застыла немая мольба. Словно она просила его не заставлять ее договаривать до конца, а постараться догадаться, к чему она клонит. Но Уилл был слишком охвачен предвкушением раскрытия громкой тайны и тупо ждал продолжения.

— Всем известно, что в Браунсвилле быстрые деньги можно получить только двумя способами. Либо продавать наркотики, либо…

Наконец-то до Уилла дошло.

— То есть вы захотели продать… Вы решили повидаться с Говардом?

— Да. Я ненавидела себя за это. В детстве я ходила в церковь и пела в хоре, мистер Монро. Но у меня не было выбора.

— Понимаю.

— Я воспитана в строгих правилах. Но моим долгом было вытащить мужа из камеры, понимаете?! И я пошла к Говарду… в его заведение…

Уилл не глядя сделал запись в блокноте: «Пошла к Говарду. В глазах слезы».

— Это звучит глупо и высокопарно, но я решилась продать то единственное, что у меня было. Решиться-то решилась, но переступить порог того дома так и не смогла. Как ни ругала себя, как ни заставляла… Не смогла. Стояла на улице и не знала, что делать. Наконец Говард сам меня заметил. Он как раз подметал крыльцо. Подошел, спросил, в чем дело. Я объяснила. Сказала, что срочно нужны деньги и зачем. Я ясно дала ему понять, что с моей стороны это был вынужденный шаг, что на этот шаг меня толкнуло отчаяние. А он…

— Что он? — быстро спросил Уилл.

— А он поступил очень странно. Очень и очень странно.

Уилл весь подался вперед.

— Он взял меня за руку и повел в дом. Мы поднялись по лестнице на третий этаж. Он отпер ключом какую-то дверь, и я поняла, что мы оказались в комнате, где он жил. Мы вошли, и он сразу направился к постели. Стал снимать с нее белье.

— Белье? В каком смысле?

— В прямом. Поначалу я испугалась. Я была готова ко всему, но то, что он делал, совсем не вязалось с тем, чего я ожидала. А он аккуратно сложил в углу матрас и переключился на тумбочку. Выбросил из нее все, оставил только CD-плейер и еще зачем-то бросил туда свои наручные часы. Затем сказал, чтобы я отошла, и начал выволакивать это все из комнаты. И тащить по лестнице вниз.