Иван Плахов - Мастер теней

– Так ты у нас, ха-ха-ха, еще и поэт, ха-ха-ха…

– Перестань ржать, как дура! Я с тобой о важном говорю.

– Не могу, ты же знаешь… Ха-ха-ха…

– Кстати об избранных. Взгляни на себя со стороны. Разве это о тебе?

– Ну и какая я избранная, ха-ха-ха?

– Да никакая! Срань ты господня и не более того. Избранный – это страх Господень. Он Бога видит каждый раз, когда убивает.

– Да неужто, ха-ха-ха… Не замечала, что он рядом с тобой стоял, когда ты баб потрошил, как куриц.

– И не заметишь: он не снаружи, он внутри. – Тут Дима приложил правую руку к сердцу и как-то печально произнес: – Внутри того, кого убиваешь. Взгляд Бога – это последний взгляд умирающего человека, это, Ирина, что-то непередаваемое. Он настолько светел и хорош, что хочется вновь и вновь его увидеть.

– Поэтому ты режешь, режешь и режешь, ха-ха-ха, ой, не могу, сейчас описаюсь…

– Да ну тебя! – обиделся Дима, и, встав из-за стола, двинулся к выходу из кухни. – Что с тобой говорить о высоком, когда ты даже мои чувства не уважаешь. И убери здесь за собой, мне уже пора. Всё, что я тебе обещал, я сделал.

Уже стоя в кухонных дверях, Дима обернулся и, взглянув на Ирку, которую всё еще корежило от смеха, спросил:

– Хочешь, одну тайну тебе открою?

– Хочу, ха-ха-ха… Говори скорей…

– Хочешь съесть поросенка – убей его. Вот так-то, – и Дима вышел вон.

Зазвонил телефон на стене в коридоре. Дима снял трубку и услышал голос Герки Левинсона:

– Ну, как дела?

– Нормально.

– Сегодня всё в силе? Можно народ приводить?

– Я работаю над этим: в семь встречаюсь с парочкой, думаю, что получится.

– Смотри, чтоб не как в прошлый раз…

– Ты о чем?

– А то не знаешь. Не было ж ничего, обещал – а никого не привел. Пришлось людям неустойку платить. Сегодня будут десять старых и десять новых, имей в виду.

– Да не бзди, всё в норме. Я чувствую, меня интуиция не подводит.

– Ты один?

– Нет. С Иркой Бодун.

– Ну, это свои, она не в счет.

– Да, кстати. Много мы сегодня заработаем? А то мне деньги сейчас нужны.

– Тебе, Дима, деньги всё время нужны, сколько я тебя знаю и помню. С учетом новых и некоторых расходов выйдет сто тысяч гринов чистыми. Если ты, конечно, сегодня всё-таки кого-нибудь зарежешь.

– А моя доля?

– Треть – тридцать штук, ты же знаешь. Но я хочу тебе кое-что получше предложить.

– Получше денег?

– Да не язви, а слушай. Тема есть мощная – трансплантация органов.

– И чего? При чем тут наши художественные акции, не побоюсь этого слова, манифестации смерти – и хирургия? У них же важно не внешнее, а внутреннее, а у нас наоборот. И потом – кому нужен ливер, который я вырежу у очередной дуры?

– Да нет, ты не понял. Я не о сегодняшних делах, но и о них тоже. Трансплантация – страшно дефицитная вещь в нашей стране. Забирать органы без согласия родственников запрещено. Вот я и подумал, не инвестировать ли деньги в нелегальную трансплантацию? Отлавливать бомжей на улице, разбирать на части и продавать богатеньким буратино. На мой взгляд, это куда более выгодно, чем публично резать баб на потребу зажравшейся богатенькой сволочи, как сейчас. Да и безопасней. Сечешь фишку?

– Ты что, хочешь прикрыть наше шоу?

– Да нет же, не хочу. Хотя мы последнее время по лезвию бритвы ходим, уж больно много шуму в газетах. Я с Борей говорил – он тоже опасается, что нас рано или поздно, но накроют. Нужно затаиться, а заодно альтернативу для бизнеса придумать. Вот я и говорю, трансплантация – это беспроигрышная вещь. Бомжей ведь всё равно никто не ищет, в отличие от твоих баб. Что думаешь?

– Да ничего я не думаю, – обиделся Дима, совершенно не ожидая услышать такое от Герки. – Кого я тогда резать-то буду? Как я буду Богу в лицо смотреть?

– Сегодня – кого приведешь, того и режь, флаг в руки, никто тебе не мешает, успокойся. А на будущее нужно смотреть здраво. Не может это наше безобразие всё время оставаться безнаказанным. Рано или поздно кто-нибудь нас запалит. Поэтому нужно самим потихоньку свернуться. Денег у нас и так сейчас достаточно, как раз можем в новое дело инвестировать. Кстати, Боря за. А ты?

– Ну что я, черт побери, должен делать? Вы оба уже всё решили. А как же наш художественный проект?

– Дима, всё когда-то заканчивается. Любой проект устаревает. Год назад наша затея была актуальна, а теперь уже нет. Публика приелась, народ это, говоря на сленге толпы, уже не вставляет.

– А что вставляет?

– Порнография.

– Чего-чего? Дешевая ебля?

– Да, это сейчас берут. Понимаешь, там страха нет, нечего бояться. Смотришь, как публично совокупляются, можешь сам в этом паскудстве поучаствовать – зато безнаказанно, тебя не посадят и не привлекут. Конечно, адреналина тут нет ни грамма, зато массово, понятно и доступно. Пипл хавает – все довольны. Вот Боря, он у себя в галерее выставил видеоинсталляцию «Сорок два способа совокупления иного и этого» – и туда отбоя нет, народ на улице стоит, как в свое время на Глазунова в «Манеж» ломились. Человечек от американцев уже был, посмотрел и остался в восхищении. Обещает в музее Гуггенхайма выставить. Это известность, международный уровень. И заметь: полная легальность. Хотя по мне – редкостное паскудство. Особенно когда кому-то в рот мочатся или экскрементами друг друга обмазывают. Вуайеризм.

– Дешевка. Это уже всё было в Германии в семидесятых.

– Еще одна проблема – людей подбирать. Всё труднее и труднее. Да и мало кто по психологическому складу в члены нашего клуба подходит: Рафик почти каждого второго бракует. Если бы не он – кто-нибудь из них давно бы нас спалил. Утешайся мыслью, что любой современный художник – это всего лишь презерватив, которым современный капитализм пользуется для ритуального совокупления с самим собой.

– Ты хочешь сказать, что я – гондон? И теперь меня, использованного, можно выкинуть на помойку?

– Да при чем здесь ты! Я же иносказательно. Надеюсь, ты не серьезно относишься к тому, что мы делали? Это же всего лишь экстрим-акция, игра в смерть, не более того.

– Но убивал-то я по-настоящему.

– Ну и что? Этого, кроме тебя и меня, никто не знает и никто не узнает. Так что на самом деле всё, что было и что сегодня случится, – его как будто и не было. Согласен?

– Ну хорошо, а как с деньгами?

– Что – с деньгами?

– Мне надо сейчас с телками в ресторан идти, впечатление произвести, а, как назло, ни копья. Вчера всё прокутили.

– Надеюсь, ты не с Иркой пойдешь? Сегодня вечером работа.

– Я про работу и говорю. Это будущая жертва. Но зверьков надо поразить, прикормить, прикупить…

– Ладно, подгоню лавэ, не волнуйся. Через полчаса к тебе человечек заскочит, даст столько, сколько попросишь. В рамках разумного, конечно. Ну так как, мы обо всем договорились?