Иван Плахов - Мастер теней

– То есть?

– О новом деле! Будем вкладываться?

– Мне всё равно, лишь бы прибыльное было. Кстати, раз вы хотите органами торговать, то тогда лучше не связываться с бомжами, а работать с детьми.

– Это как?

– Ну, во-первых, бомжи в большинстве больные и старые, наверняка у многих отклонения или патологии, все алкоголики, возни много, каждого обследовать придется – подходит или нет. Во-вторых, они очень подозрительны и ходят кучей. Я за ними наблюдал и знаю: если кто-то неожиданно пропадет – шум поднимут, будут искать, как вороны в стае. А детей беспризорных отлавливать – совсем другое дело. Те сами за нами пойдут, стоит лишь пальцем поманить. Да и детские органы, насколько я знаю, намного дефицитней, чем взрослые, и дороже. Я думаю, что на детях и легче и больше можно заработать, чем на бомжах.

– Любопытно. Я об этом не думал. Ну, значит, есть что обсудить, – радостно прозвучал голос Герки на другом конце провода. – Я буду сегодня к десяти, как обычно, а эту тему мы втроем с Борей обговорим на днях, когда удобно будет. Всё, пока.

В трубке раздались гудки. Дима с ненавистью посмотрел на нее и, еле подавив желание со злости разбить ее об стену, медленно положил на телефон.

– Сука, – сквозь зубы выдохнул он и с ненавистью заскрежетал зубами, – гондон, значит, я? Для ритуального совокупления? Ах ты недоносок еврейский! – дав волю чувствам, заорал Дима во весь голос. – Регент недоделанный российского престола! Ну, я тебе еще покажу… Это ты еще меня вспомнишь, объебос пархатый. Всё труднее и труднее, видите ли, страшно-то как! Вдруг кто узнает!

На крик в коридор выглянула Ирка и удивленно спросила:

– Чего кричишь, случилось что-то?

– Ничего, – зло оборвал ее Дима и свирепо бросил: – Поправь что-то в лице, а то выглядишь, как дура.

– Так сколько вам нужно денег для счастья? – чуть-чуть картавя, спросил Диму пожилой очень хорошо одетый армянин, сидя напротив него за кухонным столом, на том самом месте, где час назад Ирка Бодун себя самоудовлетворяла.

– Миллион вы мне не дадите. Ну а долларов пятьсот для начала вполне устроят, – ответил Дима, искренне радуясь тому, что успел до прихода «человека с лавэ», как его изящно назвал Герка Левинсон, выгнать Ирку, всучив ей свои последние деньги на такси. – Понимаете, у меня сегодня на вечер назначена важная встреча. Нужно на людей благоприятное впечатление произвести.

– Пятьсот? Зачем же так много? – с невозмутимым видом поинтересовался армянин. – Разве недостаточно для впечатления просто быть хорошо одетым и говорить умные вещи?

– Не совсем, любезный. Нужно еще и накормить, и напоить, и удивить. Знаете, что больше всего сейчас люди ценят в других?

– И что же, позвольте узнать?

– Только деньги, уверяю вас, ничего больше: ни одежду, ни ум, ни золотое сердце. Только деньги. Точнее, их количество. Хочешь произвести впечатление на человека – покажи ему для начала туго набитое портмоне. А после можно говорить на любую тему – уверяю, в рот будут смотреть и каждое слово ловить, как слово пастыря, который больше всех знает о жизни. Пойдут за тобой, как за крысоловом из сказки, играющим на дудочке человеческих страстей… Кстати, как мне вас звать? Не очень удобно общаться так – без имени.

– Зовите меня просто Гамлет, – не повышая голоса, очень спокойно прокартавил армянин.

– Вы случайно не принц датский? – попробовал пошутить Дима, но, столкнувшись с взглядом невозмутимых черных глаз, полных армянской грусти, осекся и попытался оправдаться: – Я имел в виду, что вы так же богаты, как датский принц. Во всяком случае, деньги у вас должны водиться, тем более валюта.

– Я вашу иронию понял. И жизненную концепцию – тоже, – невозмутимо прокартавил армянин и грустно улыбнувшись, с сочувствием добавил: – Но не согласен с ней. Количество денег, к сожалению, не делает ни умней, ни образованней, а только усугубляет пороки. Кстати, моя фамилия Мелик-Карчикян. Я отпрыск старого армянского рода, и деньги, о которых вы изволили говорить, у меня есть, вопреки законам нынешней рыночной экономики. Гера меня просил ссудить вас деньгами, и я это охотно сделаю, выдам вам пятьсот долларов. Но сделать вас лучше они не смогут.

– И не надо, – поспешно перебил его Дима и нервно пробежал пальцами правой руки по краю кухонного стола, будто играя на пианино. – Нет нужды. У меня есть только два постоянных занятия: ебать и резать. Ебать, конечно, предпочтительней, но и второе тоже не мешает, – так что жизнь моя удалась.

– Правда?

– Правда-правда, мне в жизни спорадически не хватает только денег.

Дима не совсем понимал, что такое «спорадически», но ему нравилось, как звучит это слово, и он по интуиции всегда старался его приладить к слову «деньги».

– Ну, что ж, это дело поправимое, – с достоинством, величественно, очень вежливо, но вместе с тем слегка издевательски произнес старый армянин. Достал из внутреннего кармана портмоне с золотым тиснением, не торопясь вынул из него пять зеленых продолговатых сотенных купюр и небрежно уронил их на обеденный стол перед собой. Дима суетливо и очень некрасиво сгреб деньги и, прикрыв их ладонями, оскалясь, выдавил:

– Мерси.

– Всегда пожалуйста, Дмитрий, – печально улыбнулся армянин и, пристально посмотрев на собеседника, добавил: – Чем Гамлет еще может вам помочь? Ведь я всего лишь старый младенец, который еще не избавился от пеленок, как говорил мой тезка.

– Да пожалуй, больше ничего не нужно. На сегодняшний вечер хватит, а что будет завтра – мне и самому неизвестно. Деньги – это великое изобретение: они открывают нам доступ к реализации всех желаний. Если бы у меня было много денег, то я многое бы себе позволил: как минимум жить без оглядки на остальных.

– По-моему, деньги – великое зло, – не повышая голоса, почти под нос прокартавил «человек с лавэ». – Они развращают, делая доступным всё что угодно, причем без усилий. Вы становитесь заложником желаний. В некотором смысле деньги как лекарство: в малых дозах они полезны, а в больших приводят к зависимости. Сдержанность – вот главный принцип состоятельного человека, а знаете почему?

– И почему же? – скривился Дима, про себя подумав: «Ну поучи, поучи меня, старая армянская обезьяна; у самого небось денег куры не клюют и молодая любовница для поддержания нормального тонуса в усохших чреслах».

– Чтобы не пресытиться. Понимаете, нужно иметь что-то недоступное. Желать его, но не позволять себе. Знаете, самое страшное – это пресыщение, когда ты уже всё испытал и тебе ничего больше не хочется. А мечты о чем-то запретном дают нам силу жить.

– Ерунда. Вы рассуждаете, как старый младенец, который еще не избавился от пеленок морали. Большие деньги могут с толком тратить только люди с воображением, слова «нельзя» они не знают.