Роберт Бейли - Бульдожья хватка

– Ваша честь, могу я подойти? – спросил Тайлер, проходя мимо Дон к судейскому столу.

Он улыбался, но заметно побледнел.

Профессор был прав. «Инициативу ему не перехватить», – подумала Дон.

– Мы просим вас изъять этот ответ из протокола, потому что миз Мерфи ответила не по существу, – поспешно сказал Тайлер, явно огорченный. – Ее комментарии обо мне к делу не относятся.

Макмертри откашлялся, улыбнулся.

– Ваша честь, я протестовал, когда защита пошла по этому пути, сказав, что эти вопросы к делу не относятся, но вы мой протест отклонили. – Он сделал паузу, посерьезнел. – Со всем уважением, судья, но мистер Тайлер сам напросился на такой ответ. Показания свидетельницы должны быть приняты полностью.

Катлер поворочал плечами, посмотрел на свой стол, потом снова на Тома.

– Вы говорите, что он сам повел допрос в этом направлении.

Том кивнул.

– Именно это я и говорю.

Катлер повернулся к Тайлеру. Он смотрел на него безо всякого сочувствия.

– Я согласен с Профессором… с мистером Макмертри. Показания свидетеля остаются в протоколе. Задавайте следующие вопросы.

Тайлер моргнул, но ничего не сказал. Он посмотрел на Дон, потом на стол защиты – вид у его помощника был такой, будто тот съел что-то неудобоваримое.

– У меня… – Тайлер запнулся, схватил себя за указательный палец правой руки. Посмотрел на присяжных и улыбнулся.

«Не вышло у него», – подумала Дон.

– …вопросов больше нет.

Рик был в полном изумлении. Это все? Ничего нет? И Дон выставила его нахрапистым наглецом.

– У обвинения есть вопросы, мистер Макмертри? – спросил Катлер, глядя на Профессора, который вернулся к своему столу.

– Нет, ваша честь.

– Хорошо, тогда свидетель свободен.

Дон поднялась и прошла мимо столов истицы и ответчика. Она смотрела прямо перед собой, не глядя на Рика или Тома, и у Дрейка зашлось сердце. «Не хочет, чтобы присяжные видели, как она нам улыбается». Но все равно на душе заскребли кошки. «Неужели я ее больше не увижу?»

– Дамы и господа, жюри присяжных, – сказал Катлер, как только Дон вышла через двойные двери в дальнем конце зала заседаний, – объявляется часовой перерыв на обед. Просьба занять свои места ровно в час.

Судья стукнул молотком, и в ту же секунду Рик вскочил со стула. «Только не уходи!» Он выскочил за двери и стал озираться в поисках Мерфи. Вот она, стоит рядом с Пауэллом! Он вздохнул с облегчением.

– Эй… – окликнул было Дрейк, но Пауэлл тут же его прервал.

– Чувак, ты не поверишь, – сказал он и сунул приятелю под нос бумажку.

Рик посмотрел на Дон, но она показала на лист бумаги.

– Прочитайте, – сказала она, и глаза ее горели от возбуждения.

Рик посмотрел на листок. Наверху – сине-красный логотип компании «Алтрон». Ниже – шапка, «Накладная». Дальше дата – 2 сентября 2009 года. Под шапкой – шесть колонок. «Груз: девять тысяч галлонов. Грузчики: Кармайкл, Моррис. Водитель: Ньютон. Пункт назначения: Монтгомери. Время доставки: 11.00. Время отправки: 9.57».

Вся информация на документе была впечатана, кроме времени отправки – оно было проштамповано. Штамп был красный, то есть этот документ – оригинал.

– Где ты это взял? – спросил Дрейк у Пауэлла.

– Утром сюда приехал Дулиттл и передал это мне. Сказал, что нашел это в Библии Мула, где тот держал важные бумаги.

– Твою мать! – воскликнул Рик, глядя на Дон. – Но Мул не говорил нам, что у него есть накладная – или говорил?

Девушка покачала головой:

– Про документы он вообще не сказал ни слова, но… намекнул, что может кое-что прислать по почте. – Она улыбнулась. – «Намазать на кусок хлеба побольше…»

– …«Масла»! – закончил Рик и хлопнул в ладоши. – Точно!

– Что случилось?

Рик повернулся – перед ним стоял Профессор.

– Кажется, мы нашли неопровержимую улику, – сказал ученик и передал документ наставнику.

Том быстро проглядел документ, глаза его расширились.

– Твою ж… мать! – Он даже присвистнул.

Рик засмеялся.

– Вот именно.

– Но нам нужен свидетель, который опознает этот документ, иначе от него мало толку, – сказал Том отрезвляющим голосом. Он повернул бумагу так, чтобы ее видел Дрейк. – Надо найти делопроизводителя… и найти ее быстро.

Макмертри показал на нижнюю часть страницы, где шрифтом помельче было написано: «Подтверждаю, что накладная получена в указанный день». Ниже шла строчка для подписи, под ней было написано «Делопроизводитель». Над строчкой стояла подпись синими чернилами. Почерк был не самый лучший, но подпись Рик разобрал. А хоть бы и не разобрал – он прекрасно знал, чья она.

«Она же нам сама сказала. Все накладные подписывала она».

Фейт сидела на каменной скамье в Центральном парке, ела мороженое и смотрела, как сыновья гоняют в футбол. Стоял прекрасный, хотя и жаркий летний день, на ней была короткая маечка, и вокруг пупка собрались капли пота. Время от времени она по привычке хваталась за карман, но сотового с собой не было. Она отключила этот проклятый аппарат и оставила в гостинице. «Прекрасно обойдусь без него», – подумала она, глядя на сыновей. Самые дорогие ей люди – рядом, если на этой неделе она и может кому-то понадобиться, так это Уиллистоуну.

Бальярд надкусила шоколадную оболочку, закрыла глаза, наслаждаясь сладким вкусом мороженого. Была среда, середина дня. Еще два дня в Нью-Йорке – потом назад, к действительности.

– Мама, смотри, – сказал младший, указывая на пару, что двигалась в их сторону.

Он хихикал, и Фейт взглянула на пару – двое мужчин держались за руки. На их майках было написано: «Гордимся, что такие».

– Смотри, Дэнни. Гомики.

Бальярд словно ударили под дых.

Мальчики продолжали посмеиваться – мужчины прошли мимо их скамейки. Фейт старалась не смотреть, но ничего не могла с собой поделать. Ее муж принадлежал к этому племени, и она ничего об этом не знала. А их брак длился двадцать пять лет.

– Педики! – Младший подошел к Фейт, за ним – его брат.

Фейт словно получила еще один удар. Педик… Это слово она слышала только один раз в жизни: «Если не хочешь, чтобы сыновья узнали, что их папочка – педик, никогда больше не разговаривай с адвокатами, которые были сегодня».

– Ходят тут как короли! – продолжал младший. – Будто педик – это нормально…

– Не смей их так больше называть, – гневно прервала его мать. Ее всю трясло. – Называй их гомосексуалистами, геями, но издеваться над ними не смей – понятно, молодой человек?

– Мам, да ты…

– Не мамкай. Обещай мне, что больше никогда не будешь насмехаться над гомосексуалистами, мужчинами или женщинами.

Младший ничего не ответил, и Фейт направила на него указательный палец.

– Обещай.

– Ладно, обещаю. Что на тебя нашло?