Борис Воробьев - Искатель, 2019 № 02

— Не думаю, а уверен. Если что, так у нас есть потерпевшие. У них связи, ты сам знаешь, так что непременно заговорит. Лиха беда начало.

— Аркадий Аркадьевич, вам трижды звонили от генерала Игнатьева и передали, чтобы вы сразу же по приходе позвонили в госбезопасность, — доложил дежурный по уголовному розыску.

Кирпичников снял очки и устало провел рукою по лицу.

— Что там стряслось?

— Ничего более не передавали.

— Понятно.

Начальник уголовного розыска прошел в кабинет, запер дверь и только потом хотел набрать номер телефона генерала Игнатьева.

Но не стал. Подождет очередное задание от вышестоящего начальника, сейчас стоит разобраться с делом английского подданного Бабара.

Первым начал допрос главаря грабителей.

Меченый сидел, положив ногу на ногу. Руки, схваченные в запястьях наручниками, лежали на колене. Бандите интересом поглядывал на уголовных агентов, в особенности на высокого худого господина, протиравшего замшевой тряпочкой очки.

— Ну, здравствуй, Меченый. Как говорится в пословице, не плюй в колодец, — начал господин, надев очки. — Вот и довелось свидеться.

— Не знаю, о чем это вы, господин хороший? — пожал плечами Морозов.

— По глазам вижу, что вспомнил квартиру Иваницкого, — подмигнул бандиту начальник уголовного розыска.

— Не знаю я никаких иваницких-петрицких, — спокойно ответил Меченый. — Вы лучше папироской угостите.

Кирпичников кивнул одному из агентов. Тот достал из пачки папиросу, сунул в зубы главарю и чиркнул спичкой.

Морозов затянулся и с большим удовольствием выпустил изо рта папиросный дым.

— Хороший табачок, — улыбнулся Николай.

— За давностию лет оставим Иваницкого в покое, тем более что он живет за границей. Вернемся к нашим скорбным местным делам. Надеюсь, ты не против? — Уголки губ Кирпичникова скривились в легком намеке на улыбку.

— Если бы я и был против, то это ничего бы не изменило. Я сижу перед вами в этом, — Меченый протянул вперед руки.

— Не я сделал выбор, а ты. — Аркадий Аркадьевич опять снял очки и начал протирать стекла. Он не нервничал и не волновался, просто надо было чем-то занять руки. — Кстати, почему ты не выполнил своей угрозы в семнадцатом?

— Какой? — удивился Морозов.

— Ты же намеревался меня пристрелить?

— Откуда… — проговорился бандит, потом улыбнулся, показав черную дыру вместо одного из передних зубов. — Все-то вы знаете. Значит, и сейчас сведения имеете.

— Не хочу тебя, Меченый, разочаровывать, но кое-что в самом деле знаю.

— Так поведайте мне, Аркадий Аркадьич.

— Вот как?

— Не понял.

— Ты меня по имени-отчеству знаешь?

— А кто вас в столице не знает? — вопросом на вопрос ответил бандит.

— Не все так сведущи, как ты, Николай Морозов, тем более что меня в лицо знают не все преступные элементы Петрограда.

— Показывали мне как-то раз.

— Не в семнадцатом ли?

Меченый пожевал гильзу папиросы, хотел было промолчать, но ответил:

— В те веселые деньки.

— Ладно, Николай, как говорится, кто старое помянет. Настали другие дни, отличающиеся от веселых. Нынче всерьез.

— Хотя бы и всерьез? — ухмыльнулся Морозов. — В нынешние времена сами смертную казнь отменили. А что мне тюрьма или каторга? Год-два — и я снова на свободе.

— Вот в этом ты ошибаешься, милый друг, — сказал Кирпичников и распорядился одному из агентов принести декрет номер семь-тринадцать от двадцать шестого января тысяча девятьсот двадцать второго года. — Ты читать умеешь? Ах да, я и позабыл, что ты у нас два университетских курса прослушал.

Сотрудник вернулся с бумагой в руках. Аркадий Аркадьевич жестом указал, чтобы передал документ для чтения задержанному.

Морозов пробежал глазами один раз, потом более внимательно, потом присвистнул.

— Ну и дела!

— А ты думал.

— Как я понимаю, теперь любого можно подвести под определение «враг государства» со всеми вытекающими последствиями?

— Правильно понимаешь.

— Так…

— Да, дорогой Николай, собирается комиссия и решает согласно поданным документам, что с тобой делать — пулю в лоб пустить или лет эдак на тридцать в места не столь отдаленные отправить. И там тебе не царский комфорт каторги, а более жестокий режим, так что даю тебе, — Кирпичников посмотрел на часы, — десять минут, нет, скорее пять, на раздумывание, что мне рассказать, а что утаить. И вот от твоего рассказа будет всецело зависеть твоя же собственная судьба. Не буду отвлекать.

Аркадий Аркадьевич достал из портсигара папиросу и закурил, выпуская изо рта кольца дыма.

Меченый заговорил через три минуты.

Вначале кашлянул, словно просохло в горле, потом хриплым голосом произнес:

— Предусмотрено мне снисхождение?

— Повторюсь: все зависит от твоего интересного и поучительного рассказа.

— Что вас, Аркадий Аркадьевич, интересует?

Кирпичников отметил это «интересует».

— Меня не слишком заботит причина твоего появления в столице, о ней я догадываюсь. Мне поведай, кто навел на магазин господина Бабара?

— Индуса?

— Английского подданного.

— Когда мы прибыли в Петроград, я сразу же отправился по старым связям. Хотелось, чтобы местные обрисовали обстановку, поведали о перспективах, так сказать. Мы имели желание разом взять большой куш и отвалить в сторону. Россия, чай, велика, для всех в ней найдется дело.

— И?

— Что «и»? — хотел ответить грубо, но не получилось, вышла пародия. — Половина моих знакомцев разъехалась, половину вы пересажали, а остались… так, мелкота. В один из дней на меня вышел… — Меченый остановился и не знал, называть имя или не стоит, но, увидев сосредоточенный взгляд Кирпичникова, все-таки произнес: — Митяй Одноглазый. (Аркадий Аркадьевич не стал перебивать, а только кивнул, что, мол, знает этого кадра.) И поведал, что некий господин за хорошее вознаграждение ищет исполнителей для совершения ряда краж из богатых домов.

— Чего ж Митяй за дело не взялся?

— Я тоже об этом подумал. Митяй не тот человек, чтобы хороший куш в чужие руки отдавать. Сразу заподозрил, что здесь нечисто. Потом навел справки: и действительно, говорили, что работавшие на индуса после дел уезжали из столицы. Мол, куш хороший отхватили и в европы на отдых от трудов праведных. Но оказалось, что исполнителей больше никто и нигде не встречал. Смекаете, Аркадий Аркадьич?

— Свидетели становились ненужными.

— И как я это понял, картинка у меня сложилась, и я решил взять куш у индуса. Если он замешан в противозаконных делах, то не побежит же в поли… извиняюсь, милицию с заявлением о краже. Вот я и решился сыграть арапа и взять свое у этого Бабара.

— Расклад понятен, но почему ты полез в магазин среди белого дня?