Песах Амнуэль - Искатель, 2019 № 03

Расследованием установлено, что Ребекка была трезва, ехала аккуратно (поданным, полученным с видеокамер), но на повороте не снизила скорость, что привело к потере управления и дальнейшей трагедии.

Один из сослуживцев Ребекки высказал мысль, что смерть женщины могла оказаться не случайной. Весь месяц после разрыва с Швайцем она пребывала в депрессии, это было всем известно. Она пыталась, по бездоказательному мнению ее подруг, восстановить отношения с Долговым, но, по-видимому, из этого ничего не получилось. Будучи в состоянии полного смятения, Ребекка могла свести счеты с жизнью. Она была женщиной импульсивной и мало ли о чем думала, когда ехала в тот вечер домой! Могла, да… Вполне возможно.

Но не доказано. Дорожно-транспортное происшествие, приведшее к гибели водителя, было признано трагической случайностью, ошибкой управления.

А Долгов, как рассказали следователям сотрудники фирмы, после гибели Ребекки совсем «слетел с катушек», говорил, что во всем виноват Швайц, сволочь, негодяй, убийца. Да много чего говорил, но был, по мнению большинства опрошенных, не способен на такое ужасное преступление, как убийство, да еще с заранее обдуманным намерением. Не тот тип характера. Кричать, угрожать, рвать на груди рубаху — сколько угодно. Пойти и убить? Нет, извините…

Однако у Долгова было оружие — пистолет системы «Глок», калибр девять миллиметров, приобретенный по лицензии. Баллистическая экспертиза показала, что Швайц был застрелен именно из этого пистолета. Долгова задержали, а дежурный судья Уотсон постановил содержать обвиняемого под стражей до завершения судебного процесса.

Все в зале, конечно, знали об утреннем происшествии, на городских новостных интернет-сайтах об этом была подробная информация. Все в зале ожидали — а адвокат обвиняемого Ковельски был в этом уверен, — что, заслушав утренние показания, судья объявит не перерыв на обед, а бессрочный перерыв до времени, когда Варди явится сам или кто-нибудь другой из отдела научно-технических экспертиз ознакомится с делом так же серьезно, как Варди, и сможет заменить коллегу.

Выслушав показания судмедэксперта, судья посмотрел на прокурора, изучавшего документы, на присяжных, сидевших с каменными лицами, обвел взглядом зал, где люди уже стали подниматься с мест, и произнес фразу, которая при прочих обстоятельствах была бы обычной и естественной, но сейчас прозвучала так же неожиданно, как громкий крик в тихом библиотечном зале:

— Объявляется перерыв до четырнадцати часов. После перерыва будет заслушан отчет научно-технической экспертизы.

— Но… — Прокурор привстал, не сразу осознав, что нарушает протокол. — Но ведь…

Под пристальным взглядом судьи Парвелл стушевался и, опустившись на место, пожатием плеч признал право Бейкера поступить так, как считает нужным.

Адвокат следил за прокурором с улыбкой, выработанной годами, — в любых обстоятельствах, даже складывающихся неудачно, лучше иметь на лице пусть даже приклеенную улыбку, чем недовольным выражением вызывать оскомину у присяжных, которые ничего не поняли в этой небольшой заминке, но наверняка приняли к сведению, что по какой-то причине прокурор был недоволен решением судьи, а защитник принял слова судьи с удовлетворением.

Зрители шумно поднимались с мест, журналисты, отослав сообщения в редакции, не торопились покидать зал — что-то могло произойти и во время перерыва, лучше остаться и проследить за возможными эксцессами.

— Вы сказали, что судья отложит заседание! Вы это сказали! Вы были уверены!

Нервы у Долгова не выдержали. Он сумел продержаться весь вчерашний день и все сегодняшнее утро, потому что Ковельски подготовил его к тому, как будут проходить слушания. Обвиняемый был знаком с делом, много раз обсуждал каждое слово со своим защитником, знал, чего ждать от полицейского следователя, от патологоанатома, от уже внесенных в список свидетелей. Перед началом сегодняшнего заседания Ковельски, имевший с подзащитным короткий приватный разговор, сообщил, что полицейский эксперт попал в аварию, присутствовать не сможет, и, конечно, судья объявит перерыв на неопределенный срок.

— Вы сказали!

— Сказал. Так и было бы еще год назад. Без вариантов. Но сейчас…

— Что сейчас?! — Долгов готов был расплакаться. Когда готовишься к чему-то для тебя важному, и вдруг… Нервы, да. Он взял себя в руки.

— Айзек, — коротко ответил Ковельски.

— Какой Айзек?

— Айзек — имя… если позволительно называть это… эту, гм, программу по имени… Искусственный интеллект, которым пользовался… наверно, не нужно говорить о Варди в прошедшем времени… пользуется полицейский эксперт.

— И что? Вы тоже пользуетесь. И прокурор.

— Конечно, — терпеливо произнес Ковельски. — Только мы трое, согласно новому процессуальному кодексу. Судьям запрещено пользоваться услугами искусственных интеллектов, они должны делать выводы исключительно на основании…

— Да знаю я! — Долгов не мог усидеть на стуле и принялся ходить кругами вокруг стола. В комнату заглянул полицейский и взглядом спросил адвоката, нужна ли помощь. Ковельски покачал головой, и полицейский прикрыл дверь.

— И что? — нервно говорил Долгов, сжимая и разжимая кулаки. — Это же машина! Компьютер! Банк данных! И все! Как может компьютер давать показания в суде? Вот ваш! Вы ему задаете вопрос, да? Если возникает проблема. И он отвечает: по этому вопросу есть данные такие-то и такие-то. Озвучивать это или нет, вы решаете сами, верно?

— Верно, — коротко ответил адвокат, перестав следить взглядом за перемещениями Долгова. Тот распалялся все сильнее, и надо было выбрать момент, когда обвиняемого необходимо будет остановить, чтобы он все-таки сохранил остатки разума и после перерыва не устроил при всем честном народе какой-нибудь скандал и не испортил мнение, сложившееся у присяжных.

— Собственно, — спокойно сказал Ковельски, — какая разница, кто дает показания — живой эксперт или его компьютерный подсказчик? Оба говорят правду и только правду, оба всего лишь озвучивают результат экспертизы. Эксперт не может помнить все числа, Айзек помнит все. Рекомендаций они не дают. Эксперт не имеет права, а искусственный интеллект и не может, нет у него соответствующего алгоритма. Не вижу причины так нервничать, Владимир.

— Да? — Долгов перестал нарезать окружности и остановился напротив адвоката, ухватился обеими руками за спинку стула, так что побелели костяшки пальцев. — Нет причины, говорите? А вы знаете результат экспертизы?

— Тот, что уже приобщен к делу, — кивнул Ковельски. — Вы тоже знаете. Ваш пистолет, ваши пальцы на пистолете, пуля выпущена из вашего пистолета. Это тяжело, но для защитника такая ситуация довольно обыденна, мне приходилось иметь дело — я уже говорил — с таким уровнем доказательной базы, и в двух случаях мне удалось…