Евгения Михайлова - Струны черной души

Когда Павлову бросил Миронов, когда она почувствовала, что ей не удается задержать моего Анатолия, который грозился резко прервать ее назойливые приставания, когда ее ненависть ко всем достигла предела, она придумала простой и чудовищный план.

Было это через год после того, как она закончила колледж.

Она вызвала Толю отчаянными мольбами — «попрощаться навсегда», рыдала и клялась исчезнуть из его жизни навеки. А когда он приехал, чего-то намешала в бокал с вином.

Короче, он переспал с нею, они не предохранялись. И она на какое-то время действительно пропала. Ждала. Подстерегла Анатолия уже на довольно большом сроке, когда все было понятно по ее животу.

Но Толя, видимо, был уже в своих страданиях по поводу отношений с Таней и со мной.

Павлова говорит, что он отшил ее грубо, да еще обвинил во лжи с целью шантажа. Вроде бы он ей сказал: «За эти месяцы ты могла лечь с десятком дворников. Попробуй еще приблизиться ко мне или моей семье — засужу».

Она говорит, что испугалась и впала в депрессию. Аборт делать было поздно. Она родила девочку в деревне, где живет ее мать. Сразу написала отказ, а ее мать оформила удочерение. Там вся «опека» — одна баба, которая вместе с главврачом роддома за деньги все быстро оформили.

— Чего ты хочешь? — с трудом разжав зубы, спросила я. — Денег? Так у меня их еще нет, если даже считать, что я тебе поверила.

— Нет, конечно. Как вы могли подумать. Я продолжаю работать системным администратором, справляюсь удаленно. Получаю нормально. Дело в моем состоянии. Ночью не спала, ноги лежали, как мертвые, все тело какое-то чужое. Думала только об одном. Мне, наверное, недолго осталось на свете жить. И ни одна душа не знает, где моя Катя. Вообще, что она существует. Мама у меня не очень надежная, выпивает, работу бросила из-за маленького ребенка… Она необразованная, по мобильному телефону только мне и умеет позвонить.

— К чему ты мне все эти страсти рассказываешь?

— К одному. — Павлова поднялась, вытянулась под потолок, как на экзамене или Страшном суде, и заявила: — Адрес прошу записать. Фамилия у мамы, как у меня. Зовут Валентиной. Это только на случай моей смерти. Просто сообщить маме и, может, в полицию, что ли. Пусть везут ребенка в детский дом. Пропадет она в этой дыре с моей матерью-пьянчужкой.

— Ах, ты ж, сука, как ни крути. С тобой она не пропала, значит. Ладно, мне понятно. Говори адрес. Сообщу, но только в одном, тобою названном случае. Пока. Не надо ковылять за мной. У меня нет ни времени, ни терпения.

Я рванулась с места, а она мне в спину прошелестела:

— Маргарита, Катя — сводная сестра твоей Тани.

Вот эти слова проедали мой мозг всю дорогу до дома. И я, кажется, многие часы носилась по периметру квартиры, зажимая виски руками.

Там была такая страшная рана, такая физическая боль: сверкающий снаряд засел за лобной костью, ослепил надписью: «Катя — сестра Тани».

Ничего, к вечеру я справилась и с этим.

Помог здоровый цинизм и логика.

Анатолий в любой ситуации умел думать о последствиях. И если он Павлову так решительно послал с ее беременностью, да еще пригрозил судом за шантаж, то скорее всего речь действительно о подставе.

Дворники — не дворники, но варианты есть. А с чего я вообще взяла, что это правда? Что ребенок существует? Источник — Павлова? Ха! Наплевать и забыть.

И все же я позвонила Сергею. Попросила, чтобы его Вася проверил информацию.

Катя Павлова, поселок Поваровка, возраст примерно два с половиной — три года.

Я сумела глубоко вздохнуть, выпила кофе и почти убедила себя в том, что повелась на очередную выходку-издевательство Павловой.

И тут позвонил Сережа:

— Есть такой ребенок по указанному адресу. Мать Валентина Алексеевна Павлова. Ты поверила Павловой? Из этого что-то вытекает?

— Абсолютно ничего. Спасибо. Просто тот случай, когда каждую минуту нужно быть готовой к провокациям.

В ближайшие дни посыпались события, атаковали свои мысли и переживания.

Я не то чтобы забыла о Павловой. Просто завернула то, что узнала от нее, в плотные слои недоверия, отторжения и презрения к ней и спрятала в изолированный от заразы уголок сознания.

Эльвира Сергеева соизволила явиться к следователю для дачи показаний, обдала Земцова волной высокомерия, холодно возмутилась самим фактом подозрения в организации покушения на машину собственного мужа. Сказала, что никогда не встречалась с Кузьминым, задержанным работником автосервиса. По поводу его встречи с человеком, который представился ее секретарем, саркастически рассмеялась.

— То есть вот так, просто представился? А почему не помощником английской королевы или посланником президента Америки? По этому факту я могу судить об уровне вашего расследования. Лично я вообще сомневаюсь, что такой человек существовал. Какие-то фантазии сумасшедшего маньяка, который, возможно, страдает страстью к взрывам.

— Принимаю ваши сомнения, но встреча с человеком, который представился вашим секретарем, была, — сказал Земцов. — Мы нашли видеозапись этой встречи на камере в кафе. Очень неудобный ракурс, маленький фрагмент, но Кузьмин виден отчетливо, дата и время совпадают. Сумма, о которой он говорит, действительно упала на его карту после взрыва. Вот, мы увеличили, насколько смогли, его собеседника.

Мадам взглянула на снимок и презрительно улыбнулась.

— Это чучело в черном балахоне с капюшоном, с закрытым лицом я должна пытаться опознать? Делать какие-то признания? Я даже опровергать такую чушь не стану. К слову, у меня есть помощница. Это женщина, и у нас контракт. Вот.

Земцов приобщил копию контракта к делу, поблагодарил мадам Сергееву и заранее извинился за то, что им, вероятнее всего, придется еще встретиться. Когда следствию удастся найти «чучело в черном балахоне», разговор будет более предметным.

Сережа рассказал мне об этом допросе, и я спросила:

— Ну, и в чем был смысл? Я бы и без допроса предположила все, что она скажет.

— В знакомстве. В реакциях. Женщина не проявила ни грамма озабоченности тем фактом, что машину ее мужа взорвали. В ней было ноль потрясения, связанного с наличием любовницы в машине. О сочувствии к пострадавшей речи, разумеется, нет. Как тебе объяснить… Мы пристреливаемся. Эта женщина к чему-то причастна.

— Интуиция?

— Больше. Картина давно подготовленного отпора, защиты. Ее трудно с чем-то перепутать.

— А чучело действительно можно найти?

— Нет ничего невозможного для Васи. Работает с крошечными фрагментами лица, ищем какие-то совпадения с контактами людей из очерченного круга.

— Что-то может получиться?

— Сразу скажу: это почти за гранью человеческих возможностей. — Сережа закатил глаза под лоб, искусно изображая полубезумный экстаз. — И тебе это очень дорого встанет. Понадобятся святые мощи, возможно, кровь принесенного в жертву барана, бубен, святая вода…