Марина Крамер - Хирургия мести

— Давай. В какой?

— Как насчет китайской кухни?

— Китайская кухня — это когда люди едят то, что люди не едят, — на самом деле эта фраза принадлежала Стаське, она как-то именно ею ответила на предложение Захара пойти в китайский ресторан. Но мне она понравилась, так как довольно точно отражала и мое восприятие экзотики.

— Да? — огорчился Павел. — Тебе не нравится? А я очень люблю.

— Нет, я не против, — заспешила я, побоявшись, что он откажется от встречи. — Можем и в китайский, какая разница…

— Тогда давай через часик встретимся в «Лаковой ширме», знаешь, где это?

Такого ресторана я не знала, но найти адрес, конечно, проблемой не будет.

— Да, знаю, — бодро соврала я. — Через час увидимся.

Сбросив звонок, я сразу полезла в интернет и, когда увидела адрес, даже взвыла от злости. Ресторан находился в совершенно противоположном конце города, а я собиралась еще заехать домой, переодеться и привести себя в порядок. Разумеется, ничего этого я теперь не успею. Зато выпендрилась, молодец! Вот и вали теперь на свидание в старой потрепанной джинсовке Захара и растянутых на коленях джинсах! Хорошо еще, что без макияжа из дома не выхожу… Но ничего не попишешь, домой я совершенно точно не успею. Мелькнула мысль заскочить в торговый центр и купить хоть юбку, но я ее тут же отмела. Уже давно я утратила привычку покупать себе вещи в обычных магазинах, потому что, как правило, то, что мне нравилось, заканчивалось примерно на сорок восьмом размере, а то, что было представлено в моем, годилось только полоть грядки на даче, да и то, если там забор высокий. Я покупала одежду в интернет-магазинах, но и там из пяти вещей мне подходила, дай бог, если одна. Так что придется ехать так, как есть, и делать вид, что так и задумывалось.

Мне всегда казалось, что женщины вроде Стаськи — невысокие, худые, с ощутимым перепадом между талией и бедрами, всегда удачливы во всем. Внешность играет очень важную роль и в трудоустройстве, и в поиске мужчины, я была в этом убеждена. Ну скажите, на кого посмотрит любой мужчина, если поставить рядом меня и Стаську? Это как сравнить «Бентли» и «Волгу». Нет, есть, конечно, любители, но их — один на сто тысяч. Наверное, поэтому я и старалась в последние годы пореже куда-то выходить в обществе подруги, когда она приезжала. Стаська, похоже, не понимала причины, а мне всякий раз было горько ловить взгляды мужчин, обращенные не на меня, а на нее.

Ресторан «Лаковая ширма» оказался довольно приятным местом, я даже не ожидала, что на окраине вообще такое возможно. Павел ждал меня у барной стойки, потягивал сок и сразу отставил стакан, едва я вошла в помещение. Откуда-то возник небольшой букетик мелких кустовых розочек, и я совсем растаяла. Мне так редко дарили цветы, даже не помню уже, когда это было последний раз, наверное, Захар в день рождения.

— Ты отлично выглядишь, — шепнул Павел мне на ухо, увлекая за собой к столику.

— Я ждала, что ты позвонишь…

— Настя, не начинай. Я был занят, у меня столько работы, — виновато проговорил он. — Вот, выдалась пара свободных часов, и позвонил. Ты что будешь? — он раскрыл меню.

— Мне все равно, я в этом не понимаю. Закажи на свой вкус.

На самом деле я вообще не хотела есть, я хотела поговорить — о чем угодно, но лучше о том, как продвигаются его дела, и скоро ли мы сможем начать выбирать квартиру. Я бы, конечно, предпочла остаться в собственной, но понимала, что Павлу это будет неприятно.

Он подозвал официанта, сделал заказ, и тут у него в кармане зазвонил мобильный. Павел посмотрел на экран, виновато покосился на меня:

— Это по работе, прости, я на минутку, — и вышел из ресторана.

Почему он никогда не говорит по телефону при мне? Если ему кто-то звонит, он непременно выходит, отходит подальше или бросает в трубку короткое «перезвоню», если уйти некуда.

Это казалось мне странным с первого дня — ну что особенного в разговорах по рабочим вопросам? Он ведь не на оборонном заводе трудится, не в спецслужбах. Торговая фирма. И тут я подумала, что никогда не слышала, чем же именно торгует его фирма.

Я не спрашивала, а он никогда не говорил. И вообще — а ведь я довольно мало о нем знаю, если разобраться. Я даже не знаю точно, разведен он или нет, потому что о том, что был женат, он мне говорил. А про развод я не спросила.

Меня охватило беспокойство — а что, если выяснится, что он не разведен, а просто развлекается в командировке? Что я буду делать тогда?

Нет, этого не может быть — зачем он тогда строит планы на будущее со мной? Нет, он точно разведен, точно.

Хотя… что-то в поведении Павла снова и снова наталкивало меня на мысль об отсутствии штампа о разводе.

Он никогда не звонил мне из дома — всегда с улицы, я хорошо это слышала. Он не дал мне номер домашнего телефона, хотя я просила на всякий случай. Он не любил, когда я звонила ему сама, просил не делать этого без крайней нужды.

Все это вполне укладывалось в версию о наличии жены. Неужели я выгляжу такой дурой, что меня можно вот так использовать в командировке, а потом спокойно возвращаться к жене?

И вот сейчас — где он? Сказал, что на минутку, а сам отсутствует уже довольно давно. Пойти на улицу и посмотреть, где он? Нет, не могу… стыдно, да и рассердится еще, чего доброго…

Захотелось плакать. Ну вот что я за человек? Даже на свидание не могу сходить так, чтобы кавалер не сбежал… Я уже начала тихонько хлюпать носом, когда Павел вернулся и сел напротив меня:

— Прости, Настюша, дела неотложные, все нервы уже вымотал. А что, заказ наш не принесли еще? — он закрутил головой в поисках официанта, а я украдкой вытерла набежавшие слезы.

За едой Павел много говорил — обо всем и ни о чем одновременно. Я пыталась выудить из этого словесного потока хоть какие-то крупицы информации, полезной лично мне, но не могла сосредоточиться. Он то и дело говорил комплименты, и спустя полчаса это стало выглядеть немного фальшиво.

Во мне крепло убеждение, что Павел врет, но где и в чем, понять я пока не могла. Но нотки неискренности стали проскакивать все чаще. Я отгоняла от себя эти мысли, чтобы не начать копаться в словах и не вызвать у Павла негативной реакции.

А сердце ныло…

«Ну неужели же он такой артист, что врет и даже в лице не меняется? — с тоской думала я, глядя в открытое лицо Павла. — Какой же он красивый… Что он нашел во мне? И чувствует ли он на самом деле то, что говорит?»

— Настюша, ты совсем ничего не съела, — заметил Павел. — Не нравится?

— Я просто не голодна. Ты сейчас опять уедешь?

— Мы можем погулять часик, — бросив взгляд на часы, сказал он. — Не хочется расставаться, — Павел дотянулся до моей руки и сжал ее. — Мне так трудно каждый раз от тебя уезжать.

Настроение мое сразу улучшилось, а хандра прошла. Мне просто необходимо было, чтобы мужчина испытывал ко мне вот такие чувства и чтобы непременно говорил о них вслух. Это поднимало мою самооценку и заставляло чувствовать себя нужной.