Марина Крамер - Хирургия мести

— Да я тебе даже сим-карту отдам, с которой ей звонил. А больше она ничего обо мне и не знает, так что расслабься. Все? Или еще условия будут?

— Больше не будет.

— Ну, идем тогда?

И я повела его прямиком в кабинет Драгун. А что еще мне оставалось делать?

Когда в дверь постучали, я почему-то почувствовала легкую тревогу. Но что могло случиться со мной среди бела дня в собственной клинике?

— Да, войдите.

— Аделина Эдуардовна, к вам пациентка Казакова, — вошла в кабинет мой референт Аллочка.

— Пусть войдет. А вы пока можете быть свободны, — я даже не поняла, зачем отпустила ее, просто какое-то предчувствие…

Алла исчезла, а вместо нее в кабинет вошла сперва Казакова в кепке с длинным козырьком, а за ней — высокий худощавый блондин в спортивном костюме и кроссовках. Он по-хозяйски запер дверь и сунул ключ в карман, не забыв при этом приветливо поздороваться.

— Вы, собственно, кто? — спросила я, понимая, что предчувствия мои оправдываются, и сейчас что-то непременно произойдет.

— А я близкий знакомый Станиславы, — улыбнулся он.

— Аделина Эдуардовна, вы меня извините, ради бога, за вторжение, но помните, я вам папку отдала на хранение? — произнесла Казакова, и мне вдруг показалось, что на слове «папка» она сделала сильный акцент. — Хотела бы забрать, спасибо, что помогли.

По ее глазам я видела, что она чем-то взволнована, руки постоянно теребили то край спортивной кофты, то трогали кепку на голове. Что-то здесь не так…

— С вами все в порядке? — спросила я, чтобы потянуть время и сообразить, что делать, потому что явно этот «друг» Казакову очень нервирует. И что-то мне подсказывало, что именно он является виновником погрома в ее палате.

— Голова побаливает…

— Я позвоню на пост, вам укол сделают.

— Давайте сперва с папкой разберемся, — вмешался блондин. — Я немного спешу.

Я увидела, каким отчаянием наполнились глаза Казаковой, но она кивнула и тоже подтвердила:

— Да…

Я вынула из сейфа папку и протянула ее Казаковой, та схватила и обошла стол так, чтобы развалившийся на диване «друг» не смог до нее дотянуться:

— Звони.

— Я человек слова, — сказал он, вынул мобильник и набрал номер. — Это я, — сказал он в трубку. — Все у меня. Нет, даже не видел. В вещах нашел, в гостинице. Да, как договорились. И это… мать не трогайте, она, видно, и в самом деле ничего не знала. Да, ночью прилечу. Все, — он сбросил звонок и посмотрел на Казакову, прижимавшую папку к груди: — Ну, давай.

— Не все. Сим-карту.

— О, забыл совсем, — блондин вынул из смартфона сим-карту и по столу бросил ее Казаковой. Она поймала, крепко сжала в кулаке. — Теперь все? Давай папку.

Во время этого диалога я успела переместиться вдоль своего стола так, чтобы незаметно найти под столешницей кнопку вызова охраны, и нажала ее. Нужно было потянуть всего пару минут, чтобы не дать блондину выйти из кабинета.

— А что, собственно, тут происходит? — спросила я.

Оба повернулись в мою сторону, словно только заметили, что я тоже здесь.

— Черт… — пробормотал блондин. — Значит, так, мадам. Вы меня не видели, я вас тоже не запомнил — так пойдет? Думаю, вам не нужны проверки по линии Минздрава.

— Вы мне угрожаете? С чего вдруг?

— А с того, что вы тут нелегальные операции по перемене внешности проводите.

Я пожала плечами:

— И доказательства имеются?

— Надо будет — найду, — пообещал он, и в этот момент дверь вылетела от удара, а в кабинет ввалились трое охранников, сразу повалили блондина на пол и заломили руки за спину.

— Все еще хотите мне что-то сказать? — спросила я, обходя стол и поднимая папку, вылетевшую из его рук. — Или лучше расскажете в отделении полиции?

— Какой полиции?! Вы в своем уме?! Отпустите меня! — задергался блондин, и тут внезапно обрела голос Казакова:

— А я на тебя заявление напишу. Причинение тяжкого вреда здоровью. И лицо ты мне изуродовал так, что пластика потребовалась, вон и доктор подтвердит, она ведь меня оперировала.

— Стаська, ты сдурела?! Я тебя и пальцем не трогал!

— Ты уверен? А у меня и справка о побоях имеется.

Я не понимала, о чем она говорит, чувствовала, что блефует, но мешать ей не надо, это не мои разборки. А Казакова продолжала, гневно глядя на лежавшего на полу блондина:

— Представь себе. Ты думал, ты крутой? Нет, Глеб, ты просто шестерка. И никакого кресла тебе не было бы, а вот нары — вполне. И я тебе в этом помогу.

Приехала полиция, которую сразу вызвали охранники, едва получив сигнал из моего кабинета. Я написала заявление о проникновении на частную территорию, а Казакова, расплакавшись, рассказала полицейским о том, что этот человек преследовал ее, шантажировал и вынуждал отдать материалы, добытые в ходе журналистского расследования. Ей пришлось сходить в палату и принести свое удостоверение.

— Заявление писать будете? — спросил оформлявший протокол капитан.

— Буду, — решительно сказала Казакова.

Когда все формальности закончились и блондина увезли, Казакова упала лицом на скрещенные на столе руки и зарыдала в голос, как ребенок. Я села рядом, погладила ее по спине и спросила:

— Что же такого в этой папке?

— Там фактически бомба… я должна опубликовать материал, иначе моя душа никогда не успокоится. Мне нужно сегодня закончить первую статью и отослать ее редактору.

— Тогда вам придется подождать до завтра.

— Почему?

— Потому что ваш ноутбук и папка у меня дома. Она подняла голову от стола и непонимающе уставилась на меня:

— Как это? А… что вы тогда Глебу отдали?

— Старые счет-фактуры на ремонт туалетов. Мне показалось, что содержимое папки вам слишком дорого, решила на всякий случай отсюда все убрать, видите, пригодилось.

— Господи, если бы он открыл папку… — простонала Казакова.

— Да, об этом я не подумала. Но ведь все закончилось хорошо. Его продержат минимум пятнадцать суток, за это время я сниму вам швы, и вы сможете, хоть и в повязках, покинуть клинику. Я дам вам заключение о необходимости продолжать лечение за границей, и вы сможете уехать из страны. Даже паспорт менять не придется, там скан радужки.

Мне показалось, что она смотрит сквозь щели в повязки с благодарностью.

— Спасибо… — прошептала Казакова, сжимая руки в замок. — Я все успею. Еще раз спасибо.

— Не за что.

Когда за ней закрылась дверь, я подумала, что вот теперь Матвей будет доволен — Казакова уедет, и ему не придется больше волноваться, что я куда-то влипну. Мир в семье будет восстановлен, и мы оба вздохнем с облегчением.

Такого поворота событий я не ожидала. Кто бы мог подумать, что Драгун окажется такой проницательной и вывезет с территории клиники и ноутбук, и папку с бумагами… Я была так благодарна ей, что словами не выразишь.