Ольга Невзорова - «Подарок» на день рождения

Лицо Василия побагровело, в выпученных глазах застыли отчаяние и немая мольба. Ещё немного — и они закроются навсегда. Сам не понимая зачем, Вадим вдруг подхватил с тумбочки цветочный горшок и быстро опустил его на лысый, покрытый испариной череп ревнивца. Хрупкая ваза разлетелась вдребезги, а вместе с ней уронил голову и палач. На грудь Василию.

В комнату уже заглядывали привлечённые криками соседи:

— Что случилось? Кого убивают?

— Надо полицию вызывать!

Андрей из пятой квартиры уже стаскивал с Василия бесчувственное тело соперника.

— Живой, — констатировал он, приложив два пальца к сонной артерии.

Зашевелился и отчим. С трудом перевернувшись набок, он чуть приподнялся и сел. Грудь его тяжело вздымалась, с хриплым свистом проталкивая в лёгкие воздух.

А вскоре начал приходить в себя и виновник переполоха. Мужик ошалело тряс головой, не понимая, каким образом оказался в центре внимания, а самое главное — отчего вдруг на голом черепе возникла такая огромная шишка?

— Сейчас полиция приедет, — радостно сообщил кто-то из жильцов. — Сказали, что наряд уже выехал.

Бритый Отелло встрепенулся и замер. В следующую секунду он резво вскочил на ноги, растолкал людей и с криком «Гад буду, но больше не сяду!» — вылетел из квартиры. Через мгновение все услышали, как громко хлопнула внизу входная дверь.

Полицейский патруль прибыл на вызов с небольшим опозданием. Убедившись, что все живы и здоровы, а обидчик благополучно удрал с места происшествия, патрульные составили протокол. Василию, как потерпевшему, велели с утра явиться в отделение.

Вадим оставил отчима на попечение бойких соседей и ушёл в свою комнату. Папеньке вполне хватит того, что он спас его от расправы. Дальше пусть разбирается со своими проблемами сам.

Несмотря на первый час ночи, спать совсем не хотелось. Да и не привык он ложиться так рано. В это время они с Полиной обычно пили чай, смотрели телевизор или находили себе другое, более интересное занятие. От нечего делать он бросил в изголовье дивана подушку и улёгся прямо так, не раздеваясь.

Голова, как разворошённый пчелиный улей, гудела от мыслей. Немудрено. Сегодняшний денёк с самого утра выдался богатым на события. Сначала гости, веселье, праздничная суета, а потом неожиданная размолвка с Полиной. И что вдруг на неё нашло?.. Поля, конечно, замечательная девушка — добрая, чуткая, ласковая. Возможно, он смог бы когда-нибудь её полюбить. Ведь после жены она — единственная, с кем он чувствовал себя легко и комфортно. Смущал только один факт: при мысли о ней его сердце билось ровно и без восторга, будто находилось во власти Снежной Королевы.

С Наташей всё происходило иначе. Один взгляд — как удар током. Это было сумасшествие, срыв головы, адреналин, страсть!

Возможно, любовь бывает разная: тихая и спокойная, как журчащий по камушкам ручей, или яркая, страстная, всепоглощающая, похожая на языки пламени. Но в данном случае Вадим не испытывал ни того, ни другого. Когда есть разлад между душой и телом — это уже не любовь. Это просто связь. Он ничего не имел против здоровой, полноценной связи, но, судя по всему, Полину такое положение вещей не устраивало.

Голоса за стеной смолкли. Проводив соседей до двери, Василий повернул в замке ключ и вернулся на кухню. Не иначе запивает сейчас коньяком своё счастливое воскрешение. Нет, надо было всё-таки дать этому Отелло придушить его! Тогда на свете одним подлецом стало бы меньше.

Недовольный собой, Вадим закрыл глаза. Ему почти удалось задремать, как в дверь неожиданно тихо поскреблись. Он повернул голову на звук. Света уличного фонаря вполне хватило, чтобы разглядеть на пороге коренастую фигуру отчима.

— Вадим, ты спишь? — шёпотом позвал тот, вглядываясь в темноту.

Было дикое желание послать его куда подальше, но Вадим снова удивил сам себя — лёг на спину и отозвался:

— Что тебе нужно?

— Я это… спасибо пришёл сказать. — Шёпот Василия становился просто громогласным.

— Мне от твоего «спасибо» ни жарко, ни холодно.

Отчим потоптался на месте.

— Понимаю. Но если бы не ты… — Он шмыгнул носом, — Колян бы меня прибил. Он ведь совсем отмороженный. Три года на киче парился за драку с поножовщиной. А после зоны у него вообще кукушка слетела. На всех кидается, как больной. Дёрнул меня чёрт связаться с его бабой! Но хороша, зараза… А что в постели вытворяет!

Вадима совершенно не интересовали подробности интимной жизни отчима.

— Ты всё сказал?

— Да… то есть нет, — спохватился Василий и робким шагом приблизился к дивану. — Прощения хочу у тебя попросить. Не прогонишь?

Откровение отчима едва не повергло в шок. О боги, вы это слышали?! Но, видимо, здорово припёрло человека, если тот захотел покаяться в своих грехах.

Не говоря ни слова, Вадим положил под голову сцепленные пальцы рук и приготовился к исповеди.

Отчим осторожно подсел на край дивана.

— А ты правильно меня подозревал: это ведь я украл деньги. Не хотел, чтобы ты возвращался домой. Ох, как не хотел! Но я даже представить себе не мог, к чему приведёт моя глупость! Я ведь любил твою мать. Она была прекрасная женщина — душевная, мягкая… Господи, как же я виноват перед ней! Прости меня, Вадим. — Он довольно искренне всхлипнул и вскинул голову вверх. — И ты прости, Галчоночек мой ненаглядный, голубушка моя ласковая!

Вадим плотно сомкнул веки. Напоминание о матери тоскливо всколыхнуло грудь.

— Слышь, Вадим, — с хрипотцой в голосе заговорил отчим, и почти сразу же где-то в темноте плеснулась о стекло жидкость. — Может, посидим с тобой как нормальные мужики? Поговорим за жизнь, выпьем?

В его руке смутно угадывались очертания бутылки из-под «Хеннесси».

От возмущения Вадим даже привстал на локте.

— Поговорим? Выпьем?! — негодование било из него, точно прорвавшийся наружу гейзер. — Да мне с тобой не то что пить — воздухом одним дышать тошно! Неужели ты этого ещё не понял?

Зажав бутылку между коленей, отчим тяжело вздохнул.

— Ладно, забыли… Я знал, что ты меня не простишь, потому и пришёл. — Он выдержал паузу. — Короче, Вадим, я тут подумал и решил уехать домой. Мне и сеструха уже из деревни звонила — умоляла вернуться. У неё муж с полгода как помер, четверо ребятишек остались, хозяйство. Ей одной не потянуть. Там мужик нужен. Вот я и подумал: а что мне в городе-то делать? Сопьюсь только — и все дела. Лучше уж сеструхе помочь.

Он пересел поближе к Вадиму.

— Ты ведь не станешь на меня заявлять, правда? — Голос у Василия кроткий, заискивающий. — А я завтра же съеду отсюда, и больше ты меня никогда не увидишь. Если захочешь, могу даже из квартиры выписаться.

Он суетливо пошарил руками в недрах своих штанов и что-то протянул.