Анна Акимова - Зависть кукушки [litres]

– Покажи шишку, – потребовал Эдька.

Я покорно позволила ему ощупать свой затылок.

– Били аккуратно, но сильно! – сострил Эдька. – Но вряд ли убивали, череп цел. Может, просто хотели тебя припугнуть?

– Я не знаю, – уныло сказала я. – Там, в подвале, я ни о чем не думала, просто спасалась. Потом тоже не думала, потому что ни о чем не могла думать, кроме Сережи. Но теперь мне кажется, что нет, не убивали, только оглушили. Ему ничего не мешало ведь меня добить…

– Может, он тебя изнасиловал? – деловито спросил Эдька. Я в упор посмотрела на него. Вот что за человек! Не может долго быть хорошим, не позволяет себе. Стесняется, что ли? Спас меня от смерти, а теперь изгаляется!

– Нет, не изнасиловали, – ответила я. – И тебе придется поверить мне на слово.

Эдька покраснел.

– Хватит вам, ребята, – взмолился Витя. – Давайте о деле. Я вот что думаю: если все эти события – звенья одной цепи, если на Груню напал тот, кто подставляет Серегу, то у него, действительно, не было намерения ее убивать. Ведь Серега сидит, на него убийство свалить нельзя, это вызвало бы подозрения. Но зачем тогда он следил за тобой, зачем заманил в подвал и оглушил?

– Я даже не знаю, мужчина это был или женщина, – сказала я. – На балконе была женщина, я видела юбку и светлые длинные волосы…

– Мужик мог переодеться бабой, – сварливо вставил Эдька. – Юбка, парик да накладные сиськи – вот и все дела. А по черепушке тебя бил мужик, это точно!

– Мужчина или женщина – сейчас неважно, – возразил Витя. – Главный вопрос: зачем? Что ему было нужно? Может, он что-то искал? У тебя ничего не пропало, Груня?

– Нет, – ответила я. – Да у меня ничего и не было. Серьги я в тот день не надела, часы не ношу, кольца тоже…

– А ключи? – опять встрял Эдька. – Может, тогда-то ключи и сперли?

– Ключи у меня в сумке были, а сумка на моем столе. Когда я вернулась, все было на месте – и сумка, и ключи, и телефон.

– Может, просто слепки сняли с ключей? – предположил Витя.

– Нет, – подумав, возразила я. – Ключи у него уже были. Это как раз в тот день шторы были задернуты. То есть, он побывал у меня дома раньше, чем я вернулась. Он бы не успел так быстро сделать ключи по слепкам.

– Да, ясности тут мало, – вздохнул Витя. – Ну, положим, к тебе он приходил, чтобы поставить скрытые видеокамеры. Наверное, он считает, что ты чем-то опасна для него. Открыто убить тебя он не мог, чтобы не вызвать лишних подозрений, поэтому решил имитировать самоубийство, для этого-то и камеры… Это более-менее понятно… Но зачем тебя тогда заманивать в подвал и бить по голове?

– Без бутылки не разобраться! – с мрачным удовлетворением заключил Эдька.

– Погоди с бутылкой, – остановил его Витя. – Давайте сейчас сделаем неотложные дела. Нужно срочно поменять замок. Эд, ты знаешь, где у вас тут можно купить замок?

– В универмаге на Пушкина, – уверенно заявил Эдька. – Тут недалеко.

– Сгоняй, а? – попросил Витя. – А я пока тут останусь. Груне нельзя одной…

Я думала, что Эдька заартачится, но он неожиданно быстро согласился. Я сунула ему деньги и попросила кроме замка купить кое-какие продукты. Я чувствовала, что парни зависнут у меня надолго, а значит, их придется кормить. Эдька скроил недовольную мину и заявил, что в таком случае он берет с нас обещание в его отсутствие ни о чем интересном не говорить. Мы с Витей пообещали, и он ушел.

По моей просьбе Витя облазил все возможные места в квартире, где могли бы стоять скрытые видеокамеры. Он искал обстоятельно и тщательно, хотя и был уверен, что ничего не найдет. Витя такой по натуре – ответственный и скрупулезный. Он действительно ничего не нашел, и я немного успокоилась.

– Грунечка, – нерешительно произнес Витя, отряхивая ладони, – мне кажется, что о том, что произошло с тобой, надо бы заявить в полицию. Ведь это свидетельствует в пользу Сереги.

Я испугалась. У меня даже руки затряслись.

– Витя, – я старалась говорить спокойно, но чувствовала, что голос у меня дрожит. – Вот ты знаешь меня два года, а Эдька так вообще с пеленок, но вы почти поверили в то, что я участвовала в убийствах, а потом, испугавшись разоблачения или раскаявшись, написала эту записку и приняла яд. Почти поверили, да ведь? А чужие дяденьки полицейские поверят в это безоговорочно. Сам посуди, раскрытие преступления само идет к ним в руки! Они меня тут же запрут и будут выбивать признание. И я признаюсь. Ведь Сережка признался! Да я просто последний гвоздь вколочу в Сережкин гроб! Умоляю тебя, не делай этого!

– Никто Серегу не бил, – угрюмо пробормотал Витя, но о полиции больше не заикался.

Я вспомнила свои вчерашние намерения и начала расспрашивать Витю, как можно устроить брак с заключенным. Уразумев, чего я от него хочу, Витя насупился и стал говорить то, что я от него уже не раз слышала – что отчаиваться рано, что следствие еще не закончено, что на суде обвинение может рассыпаться, и так далее…

– Витенька, – устало сказала я, – все понимаю, просто хочу просчитать наихудший вариант. Ты же видишь, к чему все катится. Все только хуже становится, за столько времени ни одного просвета! А хуже всего, что настоящий убийца на свободе, он и Сережкиного отца может убить, и ребенка Володиного…

– Пока Серега сидит, никого не убьют, – уверенно сказал Витя. – Иначе все обвинение лопнет.

– Нет, Витя, – возразила я. – Впрямую, может, и не убьют, но могут устроить несчастный случай. Это очень умный человек. Или несколько человек, не знаю… Он посадил Сережку, убил его деда и мачеху, он почти убил его отца, и он почти убил меня. Если бы не чистая случайность, я бы умерла, а в руки следствия попала бы моя «предсмертная записка», которая окончательно убедила бы всех в Сережкиной вине. Двух зайцев одним выстрелом, а?.. И меня убрать, и Сережку поглубже закопать! Я только никак не могу понять, кто заинтересован во всех этих смертях?.. Ведь если речь идет о наследстве, если все это затеяно только для того, чтобы получить Володины деньги, то это… кто-то из Лавровых… Никто другой не может быть наследником!..

Мимоходом я подумала, что мы нарушаем слово, данное Эдьке, но остановиться уже не могла.

– Знаешь, Витя, когда я пришла поговорить с Ниной Владимировной, они там все были в гостиной, и я орала там, что это кто-то из них всех убивает и подставляет Сережку. И после этого Сережкиной бабке стало плохо… Может быть, убийца был среди них, он или испугался, что я смогу что-то обнаружить… Или он просто озлился и решил меня припугнуть там, в библиотеке… А потом ему пришла идея убить двух зайцев…

– А я тебе говорил, чтобы ты не лезла в это дело! – рассердился Витя. – Говорил я тебе или нет? Помогла ты Сереге? Нет, только хуже сделала!..

Мне стало так больно от этих слов, что я не выдержала и заплакала.