Александр Макаров - Повесть о Сашке

— Мне хотелось бы точнее. Ведь я в отряде второй человек по должности после вас, поэтому я должен быть в курсе событий. Плохо если вы от меня будете что-то скрывать.

— Ладно. Начальник разведки сообщит мне, проявят ли немцы сегодня активность в районе деревни Рябухино.

— Да и что это будет означать?

— Это подтвердит сведения, что у нас в отряде предатель, активно работающий на немцев.

Комиссар отряда от такой новости на секунду застыл, а потом буравя глазами командира отряда спросил:

— Вы сказали, что это подтвердит сведения. Значит, у вас были какие-то еще подозрения или донесения.

— Да были.

— И, позвольте вас спросить, какие же?

Оба мужчины стояли, пристально глядя друг на друга. Это длилось почти минуту.

— Об этом я вам до прихода разведчиков сказать не могу.

— Вот как? Может быть вы и меня подозреваете?

— Я обязан подозревать всех, особенно тех, кто у нас недавно.

— И что, если начальнику разведки покажется, что немцы в районе деревни Рябухино зашевелились, вы будете делать? Сразу начнете аресты, допросы? А вдруг это ошибка или совпадение?

— Вот тогда-то мы и начнем разбираться по-настоящему.

Когда комиссар вышел, Вольский велел позвать Юрку.

— Что опять морали читать будете? — с вызовом сказал парнишка.

— Нет. У меня для тебя важное задание.

— Какое?

— Проследи за комиссаром и если он будет общаться с новым радистом, посмотри, что этот тип будет делать.

— Как же я посмотрю, ведь я в рации не бум-бум, да и азбуки Морзе не знаю.

— Нет. На нашей рации он работать не будет. Я ее приказал временно принести в мою землянку. Возможно, он отлучится куда-то из расположения отряда или каким-то образом попытается подать знак.

— Какой знак?

— Ну, уж не знаю. Встретится с кем-то или еще что.

— Еще что, это к примеру, воздушный шар вверх запустит или ракету?

— Ну и фантазия у тебя. Откуда здесь может быть воздушный шар? Но в целом мыслишь ты верно.

— И тогда, что? Арестовать его?

— Нет. Никакой самодеятельности, просто доложишь мне и все. Отправляйся и старайся быть незамеченным.

Михаил Петрович вышел из землянки размять ноги и проверить посты. В такое напряженное время проверка караула дело не лишнее. Он подошел к первому посту, поговорил с бойцами, потом ко второму.

— Никто из лагеря не выходил? — спросил у молодого парня стоящего в охранении.

— Я видел, только нового радиста, он сказал, что выполняет задание комиссара.

— А еще кто-то был?

— Мне показалось, что за ним кто-то еще шел, но кто это я не разглядел. Надо было вам доложить?

— Ладно, будем считать, что доложил, — сказал Вольский, а сам подумал: «Вот и началось, но пока нечего людей тревожить. Юрка и начальник разведки вернутся, тогда и разбираться будем».

Но он ошибся, события начали разворачиваться стремительно. И началось все с пьяной песни, которая доносилась со стороны кухни.

— Кто это разорался на весь лес? — спросил Михаил Петрович у Ильи, который шел как раз менять бойца в карауле.

— Да ерунда, на кухне Василий Захарович с новым лейтенантом-танкистом напились.

— Нет, вовсе не ерунда. А чрезвычайное происшествие, они мало того что дисциплину в отряде нарушают, а еще и демаскируют нас своими воплями.

Подойдя к кухне, он увидел сидящих в обнимку старого партизана и танкиста, они нестройным хором пытались вывести песню, о том, как Стенька Разин бросает персидскую княжну в бездну моря.

— Прекратить пение, — скомандовал Вольский.

— Слушаюсь, — осоловело вскочил, и отдал честь лейтенант.

Михаил Петрович, не обращая на него внимания, обратился к старому партизану:

— Василий Захарович вам обед доверили варить, для всего отряда, а вы что тут устроили?

— Обед? Обед уже готов, все посолено, все поперчено. Комиссар все пробовал, сказал, что объявляет нам благодарность.

— И комиссар уже здесь был? Какая прыть. Может быть, он и выпивку вам принес?

— Нет, это не он.

— Кто же тогда?

— Мы друзей не выдаем, — пьяно улыбнулся лейтенант.

— Вы лейтенант, когда немцам в лапы попадете, тогда будете стойкость показывать. А сейчас докладывайте, откуда взялась водка?

— Это новый радист спирт принес, сказал, что на протирке рации сэкономил и решил с нами поделиться, — сказал виновато Василий Захарович.

Он взял в руки алюминиевую помятую флягу, на дне которой что-то булькнуло.

«Все сходится, один к одному», — подумал Вольский, а вслух сказал:

— Василий Захарович, а ну-ка приведи сюда ко мне комиссара. Потолковать надо.

Старый партизан чуть ли не вприпрыжку бросился разыскивать комиссара. В это время, кто-то тронул Михаила Петровича за рукав. Вольский обернулся — это была Санька. Сделав круглые глаза, она прошептала:

— Они соль подменили.

— Кто подменил?

— Ну, этот комиссар, с радистом, когда пришли этих угощать спиртом, подменили кружку с солью.

— Ты думаешь это отрава?

— Наверное.

— А еду солили?

— Да комиссар похвалил суп, но сказал, что надо досолить и не ушел пока Василий Захарович это не сделал.

— Вот что, иди к Илье, он на втором посту стоит. Расскажи ему все и пусть он сюда идет с кем-то из бойцов. Да, побыстрее.

Девочка убежала. В это время подошел комиссар. Он остановился, отирая пот со лба, и сказал:

— Слышал, слышал уже об этом происшествии. Вот что получается, когда дисциплина ослабла из-за странных действий начальства.

Но Михаил Петрович повел себя странно. Он улыбнулся комиссару, как лучшему другу и произнес:

— Да будет, вам сердиться, товарищ комиссар. Все люди, все человеки и на войне надо иногда расслабиться.

— Так что вы не будете их наказывать?

— Да, шут с ними. Отправлю я их лишний раз в наряд, но не за то, что пили.

— За что же тогда?

— За то, что с начальством не делились.

Комиссар от этих слов оторопел. А Михаил Петрович подмигнул ему и рассмеялся.

— Я понял, вы шутите Михаил Петрович.

— Не совсем. Просто, мне нужна компания чтобы выпить.

И обращаясь уже к старому партизану, он крикнул:

— Ну-ка Василий Захарович, осталось там хоть чуть-чуть или все сами вылакали?

Если есть — налей нам с комиссаром по стопке.

— Вот, пожалуйста, — сказал Василий Захарович, принеся два стакана с мутной жидкостью — разбавленным водой спиртом.

— Я не хочу пить. И так жарко. Да и что за пример, мы будем подавать подчиненным? — возразил комиссар.

— Не беспокойтесь об этом. Нормальный пример. Тут главное, за что пить.

— Не понял?

— Я предлагаю нам выпить за отца народов, за здоровье нашего дорого товарища Сталина.

— Сталина?

— Или вы не хотите здоровья и долгих лет нашему дорогому вождю?

Комиссар скривился, но подняв стакан, сказал: