Анна Акимова - Укол гордости

…Около трех часов дня принаряженные Варя и Гайка стояли над накрытым столом и любовались делом рук своих. Стол был красив: колбаса и сыр ровненько нарезаны, помидорный салат посыпан зеленым лучком, жирная селедка, мастерски разделанная Гайкой — ни одной косточки — посыпана колечками репчатого лука и заправлена маслом и уксусом, отварная картошечка аппетитно серебрилась крахмалистыми изломами. Селедка с картошкой были приготовлены специально для деда Ильи, Варя знала, что он не признает праздничных застолий без этих любимых блюд.

Кроме того, в духовке томилось и умопомрачительно пахло главное блюдо — что-то мясное, по армянскому рецепту Гайкиной бабушки.

Дед Илья явился первым. Придирчиво оглядел стол и первым делом выругал Варю за то, что купила помидоры «с продрисью». Варя виновато молчала: помидоры действительно покупала она, и они действительно оказались неважными, но она-то думала, что в салате никто этого не заметит…

Дальше внимание деда привлекла бутылка вина. Он взял ее, внимательно разглядел этикетку и разочарованно крякнул: это было сухое вино, презираемая дедом «кислятина». Варя поспешно извлекла из холодильника графинчик с водкой, и дед успокоился и подобрел. Его усадили на почетное место, в самое удобное кресло и хотели было включить ему телевизор, но тут позвонили в дверь — Стас Тимаков явился точно к назначенному времени.

Персик залаял и кинулся к двери, но Стаса встретил благосклонно, видно, помнил его и причислял к своим. Так же благосклонно принял от него подарок — кость-погрызушку, сделанную из жил, и унес ее с собой на диван.

Варе и Гайке Тимаков вручил цветы и большую коробку конфет. Он тоже был нарядный, в хорошем темно-сером костюме и красивом галстуке, но, впрочем, выглядел немного смущенным и растерянным.

Его провели в комнату и представили деду Илье. Было заметно, что слова «частный детектив» деда озадачили, но он деликатно промолчал.

Когда уже рассаживались за столом, Гайка вдруг спохватилась:

— Ой, а хлеб-то! — И потащила Варю на кухню.

Там она хитро подмигнула Варе.

— Пусть мужики пообщаются вдвоем!

Гайка резала хлеб, Варя красиво раскладывала его на тарелке, и обе прислушивались к голосам в комнате. Глуховатый дед Илья не снижал голоса, его было слышно хорошо, голос Стаса звучал глухо и невнятно.

— Ето какой же частный детектив? Как в телевизире показывают?

— … … …

— Зарабатываешь-то хорошо?

— … … …

— А к кому интерес-то имеешь, к Варьке али к Гаяшке?

— … … …

— Я к чему толкую-то, девки хорошие, порядошные. А я им вроде дед приемный. Смотри, не обидь!

— … … …

— Ну давай, без закуси, за знакомство!

Послышалось звяканье стекла.

Варя хихикнула.

— Ну все, Гайка, держись, тебя тоже зачислили в приемные внучки! Теперь будут воспитывать и учить жизни.

— Пусть! — Гайка махнула рукой. — Мой дедуня такой же!

Глаза у нее заблестели слезами.

— Скучаешь по своим? — сочувственно спросила Варя.

— Ох, Варечка, ты не представляешь как!

— Тебе нужно в зимние каникулы непременно слетать домой. Вот прямо с этого месяца начнем откладывать деньги!

— Полетишь со мной?

— Я бы с радостью. А Персик?

— Деду подкинем!

— Ладно, посмотрим, надо дожить сначала…

Варя схватила тарелку с хлебом.

— Пошли, а то дед там споит Стаса.

Гайка засмеялась:

— Это дед проводит алкогольный тест.

— Какой тест?

— Алкогольный. Он меня позавчера учил: мужика надо проверять в состоянии подпития. Подпоить и смотреть: если добреет-веселеет — наш человек, берем! Если злобится-буянит — на фиг он нам сдался!

Варя хмыкнула:

— Я смотрю, вы спелись с дедом! Ладно, поглядим, что у вас получится…

…Персик спал на диване кверху брюхом, рядом лежала подарочная кость. Когда за столом кто-то начинал громко говорить, Персик недовольно приоткрывал один глаз.

Застолье получилось удачным. Все проголодались и ели с аппетитом. Даже Варины помидоры «с продрисью» пошли в ход, а уж Гайкины кулинарные шедевры вызвали общее восхищение.

Гайка купалась в лучах кулинарной славы, улыбалась и заливалась румянцем. Дед Илья даже проникновенно спел ей: «Отчего ж ты мне не встренулась… в те года мои далекие…» Дед вообще чувствовал себя как рыба в воде — экономно попивал водочку, налегал на вкусную еду и дотошно расспрашивал Стаса о деталях сыщицкой профессии. Подпоить Стаса ему не удалось, тот выпил две стопки и твердо дал понять, что это его норма, и напиваться он не собирается. Двух стопок ему, впрочем, хватило, чтобы «подобреть-повеселеть», он заметно расслабился и уже не выглядел скованным.

Варя тоже раскраснелась от вина и еще от того, что, взглядывая время от времени на Стаса, каждый раз натыкалась на его взгляд…

Дед Илья по традиции стал рассказывать о «Егоровне, Варькиной бабке», какая она была красивая и умная женщина, спецназ по пирогам, как замечательно пела. Варя достала бабушкину фотографию, тоже включилась в воспоминания, рассказала даже о своем «сценическом прошлом», чем очень всех повеселила.

Всем захотелось услышать, как пела бабушка, и Варя отыскала диск со своим любимым романсом «То было раннею весной…».

Зазвучал чудесный бабушкин голос, и Варя, как всегда, «улетела». «О жизнь, — пела бабушка, — о солнца свет, о юность, о надежды!» Сегодня ее голос звучал для Вари по-особенному. Варе казалось, что бабушка незримо присутствует за их столом, что ей нравятся Гайка и Стас, и она рада, что Варя окружена друзьями.

Когда музыка смолкла, дед Илья поднял вверх палец и сказал:

— О как петь надо! А не жопами трясть в телевизире! Давайте, не чокаясь, за Егоровну, царствие ей небесное!

После горячего дед устал. Стал задремывать в кресле, и наконец перебрался на диван, согнав оттуда Персика. Персик был недоволен, но все-таки ушел, забрав с собой подарочную кость. Видимо, совместное проживание с дедом Ильей приучило его к дисциплине. Дед прилег на диване и тихонько засопел. Варя с Гайкой и Стас стали разговаривать тише, чтобы не мешать деду.

— Слушайте, пошли на кухню, — предложила Гайка. — Я кофе сварю, и мы поболтаем. Слава, ты обещал все рассказать! А потом деда разбудим и чаю попьем. Давайте, соберите закусь, вино и пошли! — И она быстренько убежала на кухню.

Варя встала и начала собирать на одну тарелку остатки сыра и колбасы. Стас Тимаков тоже поднялся, отошел к окну и встал к нему спиной, глядя на Варю. Варя чувствовала его взгляд, и ее движения стали неуверенными, она неловко наклонила тарелку, и кусочки колбасы и сыра посыпались на стол.

— Варя! — Стас шагнул к ней, взял из ее рук тарелку, поставил на стол и за руку потянул ее к окну. Варя не сопротивлялась. Они очутились лицом к лицу у окна, за которым уже сгущались сумерки, в окнах дома напротив зажигались первые огни.