Мэри Стюарт - Лунные пряхи. Гончие псы Гавриила (сборник)

– А вы-то что делали в воде?

– Мы разбили фонарик, не смогли подать сигнал. Я… Марк! – Я приложила руку к голове, ведь только-только у меня начало все проясняться после этих морских шумов, после ужаса преследования. – Я, должно быть, сама сошла с ума. Скажи Ламбису, чтобы вернулся к скале! Там…

– Вы ранены? – перебил меня Ламбис. – Это ведь кровь?

– Нет… – Я, видимо, посмотрела на него не без удивления: я ничего не чувствовала, кожа у меня была влажной, холодной на ощупь, я слишком окоченела, чтобы чувствовать боль. Но когда Марк схватил фонарь и посветил на меня, я увидела, что действительно на бедре была кровь, ее темная струйка стекала на палубу. – Он, наверное, задел меня гарпуном, – едва проговорила я, потому что меня опять начало трясти. – Все в порядке, не больно. Лучше вернемся…

Но меня опять прервали, на этот раз Марк, который быстро поднялся… нет, взвился.

– Кровожадный негодяй!

Мы с Колином сидели раскрыв рот, глядя на него, как на бога войны.

– Клянусь, я этого так не оставлю! – Марк возвышался над нами, охваченный порывом безудержного гнева. – Будь я проклят, если мы после всего этого преспокойненько уберемся в Афины! Схватить его – вот что мы должны сделать! Ламбис, можем мы догнать его?

Я увидела дикую радость на лице грека.

– Могу попытаться.

– Тогда живо! Колин, кинь мне аптечку!

– Марк, не надо… – робко воспротивилась я.

Могла бы и знать, что не послушают, а на этот раз к тому же трое против меня одной. Мой слабый протест потонул в реве мотора каика, лодка так рванула вперед, что задрожали все доски.

Я услышала, как Колин крикнул:

– Эй, приятель, полегче! – и нырнул в кабину.

Марк опять опустился на колени рядом со мной.

– Замолчите! – грубо прикрикнул он. – Возвращаемся, вот и все. Черт возьми, вы думаете, я бы тут рассиживал и позволил им творить все, что им вздумается, если бы они не держали Колина в заложниках? За кого вы меня принимаете, за какого-то слюнтяя? Теперь вы с Колином в безопасности, и я делаю то, что сделал бы с самого начала, если бы все было в порядке и вы оба не стали их заложниками. А теперь помолчите и для разнообразия посидите спокойно, дайте мне вас перевязать! Колин! Где же?.. А-а, спасибо. – Это когда аптечка со свистом прилетела из кабины; Марк поймал ее, раскрыл. – И найди девушке что-нибудь надеть, ладно? Теперь не шевелитесь, дайте мне забинтовать.

– Но, Марк, что же вы собираетесь делать? – Голос мой, кажется, прозвучал до ужаса смиренно.

– Делать? Боже мой, а что вы думаете? Я хочу сам лично передать его в руки полиции, и если мне для этого понадобится пересчитать ему ребра, что ж, я не против!

– Ну не будьте же таким садистом с пластырем, – кротко сказала я.

– Что?! – Марк непонимающе уставился на меня; он и вправду выглядел очень сердитым и опасным.

Я счастливо улыбнулась ему, достаточно красноречиво (насколько я понимала), Фрэнсис назвала бы это третьей стадией. Нахмуренный взгляд сменился натянутой улыбкой.

– Я сделал больно? Простите меня. – И завершил дело он довольно осторожно.

– Оказалось не так больно, как я ожидала. Послушайте, вы в самом деле считаете, что это хорошая идея? Знаю, что вы чувствуете, но…

Быстрый взгляд – даже при свете фонаря я могла уловить в нем иронию.

– Дорогая, я признаю, что вышел из себя, но тут больше чем просто желание поколошматить этого головореза. Прежде всего – это шанс связать его здесь и сейчас с драгоценностями и убийством Александроса. А это возможно только в случае, если мы схватим и идентифицируем его, прежде чем он доберется до дома и состряпает с Тони алиби. Это возможно, если мы быстро вернемся назад и расскажем все старейшинам деревни, что не позволит Стратосу и Тони вытащить ловушки для омаров и оказаться со своей добычей за сотни миль отсюда еще до того, как мы придем в Пирей.

– Я понимаю.

Он сложил все назад в аптечку и захлопнул крышку.

– Сердитесь на меня?

– С какой стати?

– Видите ли, когда моей девушке делают больно, это ведь тоже причина поддать тому малому, который позволил себе такое.

Я засмеялась, ничего не ответила и незаметно проскользнула в следующую, четвертую стадию, которую и Фрэнсис бы не определила, ведь для меня она была тоже новой.

– Это подойдет? – Колин вышел из каюты с толстой вязаной рыбацкой фуфайкой, хлопчатобумажной рубашкой и джинсами.

– Вы можете надеть их в каюте, там тепло.

– Выглядит прекрасно, огромное спасибо. – Я неуклюже поднялась, Марк помог мне.

Колин подал одежду и скромно отошел на корму в полумрак.

После пронизывающего ветра на палубе в каюте было тепло. Я сняла пиджак Марка. Клочки нейлона, которые я почти не ощущала, когда они были мокрыми, теперь более или менее высохли на мне и были готовы возобновить свои функции. Я энергично растерла озябшее тело грубым полотенцем и влезла в джинсы. Это, должно быть, Колина, они, наверное, были тесны ему и еще теснее мне, но в них было тепло и достаточно удобно, несмотря на лейкопластырь. Свитер, по-видимому Марка, был замечательно теплый и свободный, я выпустила его поверх джинсов. Потом распахнула дверь каюты и выглянула.

Порывы ветра, звезды, рев двигателя, плеск и стремительное течение воды… Мы повернули, обогнув второй мыс, и мчались к Айос-Георгиосу. Вдали низко-низко я видела несколько неясных огней и желтое мерцание, которое, должно быть, обозначало вход в гавань. Наши собственные огни были потушены. Ламбис на румпеле был едва различим, а Марк с Колином, стоящие вместе в кокпите, были как две тени, пристально вглядывающиеся вперед. Каик, когда на него налетали порывы встречного ветра, прыгал и становился на дыбы, словно норовистая лошадь.

Я спросила:

– Я чем-то могу помочь? – и тут же захлопнула рот.

Здравый смысл подсказывал, что вопрос был бы чисто риторическим и, следовательно, лучше его не задавать. Да я ведь и ничего не понимала в лодках. А вот эти трое, освободившись теперь от помех, поставили перед собой единственную цель и выглядели довольно внушительной командой. И я осталась спокойно стоять в дверях каюты.

Сзади нас в море подпрыгивали и мигали огнями лодки. Некоторые уже направлялись к берегу, и мимо одной, вероятно, той, что держалась поближе к дельфиньему заливу, мы промчались футах в пятидесяти.

Я успела разглядеть повернутые к нам, полные любопытства лица двух рыбаков. Ламбис что-то пронзительно крикнул им, они вытянули руки, показывая не в сторону Айос-Георгиоса, а на внутреннюю дугу залива, где находилась гостиница.

Ламбис крикнул еще что-то Марку, тот кивнул, и каик помчался, продолжая преследование, обогнул неясно вырисовывающуюся оконечность полумесяцем вдающейся в залив скалы и сбавил ход.