Фредерик Форсайт - Нет возврата

– Это фрикцион, – продолжал Килиан, – сейчас он установлен на минимальное усилие, пять фунтов или около того, так что, когда попадётся рыба, она начнёт стравливать леску. Катушка при этом будет крутиться так быстро, что её щелчки сольются в сплошное завывание. Когда вы усядетесь – постарайтесь делать это быстро, потому что, чем дольше вы промедлите, тем больше вам потом придется тянуть, – начинайте медленно вращать регулятор фрикциона от себя, вот так. Усилие на катушке возрастёт, и она перестанет крутиться. Теперь катер будет тащить рыбу за собой, и она больше не сможет стравливать леску. Вот тут начинайте её выбирать. Зажмите пробковую рукоять в левой руке и вращайте катушку. Если добыча попадётся серьёзная, беритесь за рукоятку обеими руками и тяните на себя, чтобы удилище встало вертикально. Потом положите правую руку на катушку, опускайте удилище вперёд – это ослабит натяжение – и тут же выбирайте. Так вам будет легче тащить. Повторяйте так, сколько понадобится: двумя руками на себя – наклон вперёд – леска ослабла – выбираем. В какой-то момент вы увидите за кормой свою добычу. Юнга зацепит ее багром и поднимет на борт.

– А что это за отметки на фрикционе и на щеке катушки? – спросил Хиггинс.

– Они обозначают максимально допустимую нагрузку, – ответил Килиан. – Эти лески выдерживают сто тридцать фунтов – если леска мокрая, отнимите десять процентов. Для полной гарантии маркировка сделана так, что, когда вот эти отметки оказываются напротив, леска будет стравливаться только под нагрузкой в сто фунтов. Ну, удерживать на крючке сто фунтов хоть сколько-нибудь долго, не говоря о том, чтобы выбирать с таким усилием, у вас вряд ли получится – вам буквально руки оторвет – так что не будем пока забивать себе этим голову.

– Но что будет, если клюнет крупная рыба? – настаивал Хиггинс.

– В этом случае, – сказал Килиан, – единственное средство – измотать её. То, что называется выводить. Она стравливает – вы выбираете, она плывёт прочь – вы тащите к себе, и так до тех пор, пока она не устанет и больше не сможет тянуть леску. Ну, если такой случай выпадет, тогда и разберёмся.

Пока он говорил, "Аван" подошел совсем близко к птичьей стае, преодолев за полчаса три мили. Месье Пасьен сбавил ход, и они медленно пошли по мелководью. Маленькие птички неустанно кружили в двадцати футах над водой, головы вниз, крылья расправлены и неподвижны. Как только им удавалось заметить внизу движение, они складывали крылья и, выставив вперёд клюв, камнем падали в воду. Мгновение спустя птица выныривала с бьющейся серебристой добычей в клюве; добыча тут же проглатывалась, и все начиналось сначала.

– Мергатройд, давайте определимся с очерёдностью, – сказал Хиггинс. – Кинем жребий.

Он достал из кармана маврикийскую рупию; они бросили монету, и Хиггинс выиграл. Через несколько секунд одно из внутренних удилищ выгнулось дугой и леска начала быстро разматываться. Вращающаяся катушка издала пронзительный вой.

– Моя! – воскликнул Хиггинс в восторге и прыгнул в кресло. Жан-Поль передал ему удилище: леска продолжала разматываться, но уже медленнее. Хиггинс вставил рукоять в гнездо, защёлкнул зажим и принялся вращать регулятор. Почти сразу катушка остановилась и конец удилища изогнулся. Левой рукой придерживая рукоять, правой Хиггинс начал сматывать катушку. Удилище изогнулось еще немного, но леска подавалась.

– Я её чувствую, как она сидит на крючке, – прохрипел Хиггинс. Он продолжал выбирать леску – та сматывалась без особого усилия – и Жан-Поль перегнулся через планширь. Забрав удочку, он втащил в лодку небольшую твердую серебристую рыбину.

– Бонито, фунта на четыре, – сказал Килиан.

Юнга вооружился плоскогубцами и извлек крючок из рыбьей челюсти. Мергатройд заметил, что брюшко у рыбы было белым, а по спине шли синие и чёрные полосы, как у скумбрии. Хиггинс выглядел разочарованным. Стая крачек осталась за кормой и пустилась в погоню за косяком сардин. Времени было слегка за восемь, и палуба начала прогреваться, но пока это было приятно. Месье Пасьен заставил "Аван" медленно описать круг, чтобы вернуться на мелководье – ныряющие крачки выдавали его расположение. Тем временем его внук забросил крючок с кальмаром обратно в воду для следующей попытки.

– Может, мы могли бы приготовить его на ужин, – сказал Хиггинс. Килиан покачал головой:

– Бонито годятся только для наживки, – сказал он. – Местные кладут их в суп, но на вкус они так себе.

Они сделали ещё один заход над банкой, и снова клюнуло. Мергатройд, весь дрожа от восторга, взял в руки удилище. Такое приключение он переживал первый и последний раз в своей жизни. Когда он взялся за пробковую рукоять, то ощутил биение рыбы на конце двухсотфутовой лески, как будто держал её в руках. Он медленно подал регулятор вперёд, леска затихла и остановилась; конец удилища развернулся в сторону моря. Крепко сжав левую руку, он принялся выбирать леску, и был удивлён, какое усилие потребовалось для этого.

Он напряг мускулы левой руки и методично продолжал вращать катушку правой. Она подавалась, но ему пришлось пустить в ход всю свою силу. Сопротивление на том конце лески поразило его. "Наверное, крупная рыба попалась, – подумал он. – Просто огромная". Он вдруг понял, что в этом весь смысл рыбалки. Ты никогда не знаешь, что за великан глубин попадётся тебе на крючок. И даже если одна добыча оказалась ерундой, вроде той кильки, что подцепил Хиггинс, следующая-то уж наверняка будет настоящим чудовищем. Он продолжал медленно вращать катушку, чувствуя, как от усилия грудь наливается тяжестью. Когда рыба оказалась в двадцати футах от лодки, она прекратила сопротивление, и остаток лески удалось выбрать почти без усилий. Ему показалось даже, что добыча сорвалась с крючка, но она была на месте. Он потянул в последний раз, подтаскивая рыбину к самой корме, и все было кончено. Жан-Поль поддел добычу багром и втащил ее на борт – это оказался еще один бонито, покрупнее, фунтов на десять.

– Здорово, правда? – воскликнул в восторге Хиггинс. Мергатройд кивнул и улыбнулся. Будет о чем рассказать, когда он вернётся в Пондерс Энд. У штурвала старик Пасьен выбрал новый курс к глубокой синей воде, показавшейся в нескольких милях от них.

Он проследил, чтобы внук вытащил крючок из пасти бонито, и пробурчал мальчику какой-то приказ. Тот отцепил тросик и наживку и убрал их в короб со снастями. Удилище он вставил обратно в гнездо; на конце лески болтался пустой стальной поводок. Затем он прошел вперед и взял штурвал. Его дед сказал что-то и указал рукой прямо по курсу. Мальчик кивнул.

– Эту удочку больше не используем? – спросил Хиггинс.

– У месье Пасьена есть идея получше, – ответил Килиан. – Положитесь на него. Он знает, что делает.