Александр Олейников - Дом №12

– Стой, стой! – Кричали воины куаравы вокруг меня. – Вот еще один пленный, сюда, сюда! Все идите посмотреть на пленного!

Поражение было окончательным. Всех наших ракшасов, которые остались в живых и были пойманы, в ту же минуту после ликования поволокли на бойню убивать лютою смертью.

– Стой, смотрите, кто это? Почему так странно одет? – Вопрошали они. – Да ведь это же совсем еще юный подросток! Не надо убивать, проучим, ведь проучим же? Да! Да! снимай штаны его, как мальчишку!

Мне вдруг стало стыдно и совестно, от того, что не смог разделить со своими товарищами той же самой участи, но в душе я был очень рад, что меня не хотят зарезать. Вместо этого все они, схвативши меня, раздели мое платье и, держа руками, больно и напористо хлыстали меня по мягкой моей части широкими частями мечей и хлыстами. Мне было жутко больно и обидно, что все они насмехались над мною и наказывали меня самым недостойным способом.

Наконец экзекуция была окончена и я, беспредельно напуганный, оказался уже на земле и приводил в порядок свое платье.

– Беги ка ты малыш обратно домой, – говорил мне их предводитель, здоровенный и страшный головорез, – да скажи там всем своим, чтобы и думать позабыли про всем прекрасную царицу Кунти, иначе мы казним их смертоубийственным образом. Понял? Ну смотри мне, а то вот я тебя сейчас как!

Тут он выхватил огромный меч на подобии палаша и начал размахивать им, с целью прогнать меня в ужасе и смятении, что у него и получилось. Я быстро помчался среди вражеского войска, а они, крича на меня и улюлюкая, посвистывая и угрожая, гнали меня в сторону неких индийских шатров. Забежав в один из таких, я тут же оказался снова в деревянном коридоре, и, даже не думая, откуда он здесь взялся и забегая в какую-то дверь, нос к носу вдруг столкнулся с самим Тенетниковым.

– Ах, братец, Иван Андреевич, так вот ты где. – Говорил он мне с некоторым волнением. – А я везде ищу тебя, ведь у меня до тебя есть дело. Ты, кажется, взволнован? Как время провел?

Я хотел было ему рассказать все то, чему только что был свидетелем, и что даже пришлось понести неописуемый позор как мальчишка, который украл орехи, но он не дал сказать мне этого всего, оглядел все вокруг, сострил подозрительную и неспокойную физиономию и пригласил меня пойти за ним.

– Есть дело, право, весьма важное, мне нужно перед тобою объясниться. Пройдем же в мой кабинет.

Делать было нечего. Вскоре мы каким-то странным образом вернулись в залу, где сидели одни потребители, и где все также было по прежнему. Он взошел за барную стойку и пригласил меня пройти вовнутрь. Я вошел в его кабинет и подивился его простоте и в то же время солидности.

Тут все было обставлено на морской манер, то есть как например какая-нибудь каюта у мореплавателя: висел штурвал на стене, удочки, стены были также бревенчатые, стоял еще большой стол с часами и трубками, с табаком и множеством кисетов, еще был несгораемый шкаф, множество снастей, сундуки, мешки, сети, пеньковые канаты, замки, цепи, гвозди, плотнические инструменты, бумага, перья с чернильницами, компасы на всякий манер и бесконечное множество карт и прочих рукописей.

– Садись, вот сюда, располагайся, братец, да послушай, что я расскажу тебе.

Я приготовился слушать его, конечно же, не без волнения.

– Странное дело, даже стыдно говорить…просто обстоятельства обязывают меня сделать это.

– Лев Борисович, – кротко ответствовал ему я. – Вы абсолютно вольны говорить со мною в любом тоне и заявлять мне любые подробности и нюансы, требующиеся для выполнения наших с вами фамильярных и выгодных обязательств.

– Что ж, ну так слушай. Такое дело: есть у меня тут некоторые личности, ну как есть, они периодически появляются, то есть те самые личности, которые пренебрегают Божьим даром и начинают злоупотреблять опием.

– То есть как?

– То есть они как бы изначально, как и все вы вместе, начинают потреблять опий, получая от него божественную силу, но, будучи наученные дьяволом, они начинают роптать на столь не существенную дозу самого опия, и выкупают у меня несколько сряду. Я, конечно же, много раз убеждал их, что это может плачевно кончится для них, но они, знаешь ли, не слушаются меня, я конечно мог бы не продать им, но торг есть торг, я не могу отказать им в этом, даже если я наверно знаю, что они, что они…

– Что они что?

– Что они умрут.

– Как умрут, батюшка Лев Борисович? – Спросил я, и глаза мои прояснились.

– Сильная доза опия способна отнять жизнь у любого. Они не понимают этого, ибо им всегда хочется ощущения получше, а мне, что ж, я такой же человек как и вы все, и имею такое же право стремиться к счастью. Мне же нужны деньги. Тут безусловно стоит такой вопрос, что, будучи опасаясь за своих посетителей, я бы отказал им в покупке, дабы самому себе не нарушить торговлю, но дело тут в том, что этих посетителей – уйма, и смерть одного или двух в сутки…

– Как-как? В сутки? – Оторопело переспросил его я.

– И смерть одного или двух из них в сутки, – продолжал он, не обращая внимание на безобидную мою колкость, – никак не отразится на моих доходах.

– Но как же они умирают?

– Да вот так просто, намертво засыпают и все, и не добудишься. Я им и кипятком ноги поливаю всегда, мало ли проснуться от боли, и пощечины бью, но нет-все глухо, как в могиле.

– Вот ведь ужас…

– Но есть еще один вопрос, то есть именно такой: ведь их тела нужно же куда-нибудь девать.

Тут сердце мое сжалось и перед моими глазами как на ладони вдруг прояснился рассказ моего приятеля.

– Да, это так. – Продолжал Тенетников. – Ты удивлен? А это в самом деле так, ведь я же честный человек, и не могу, чтобы на меня пала хоть тень подозрения: я сбрасываю их тела в реку, в Фонтанку, поскольку больше их девать некуда.

– Но для чего же вы посвящаете меня в эту тайну. – Говорил я, питая страх и недоверие. Мне теперь стала ясна вдруг та самая страшная тайна, и теперь, узнав ее, я даже не знал, что предпринять.

– А вот это, братец, уже другой, третий вопрос. – Все продолжал Тенетников. – Мне нужен помощник, который поможет мне сбросить труп в реку. Я предлагаю тебе работать, работать на меня, и, конечно же, не бесплатно. За каждую такую вылазку я буду брать с тебя лишь только половину цены за одну дозу опия. Согласен?

– Право, я даже не знаю, что вам сказать…

– Ну да уж соглашайся, Иван Андреевич, ведь все мы люди близкие.

Меня охватило сомнением: я не знал, согласиться мне или нет, поскольку с одной стороны я мог попасть в большую проблему или даже погибнуть сам, ведь он, плут, наверняка не сказал мне суть полного дела, да и к тому же тайна теперь была раскрыта, я мог даже вообще не приходить сюда теперь. С другой стороны, мне бы не хотелось покамест так рано прекращать курить этот опий, тем более что я не такой дурак, чтобы курить несколько доз сряду, да и самый Тенетников не дурак, не станет, я чай, устраивать мне вероломные движения или сложности, а помимо этого, я не знал, что было бы, если бы я отказал ему, быть может, меня бы даже убили, как ненужного болтуна. Я долго думал и пришел к тому выводу, что нужно соглашаться. Тем более что я находился в нем, в мире, и что все это, возможно, было всего лишь сновидением.