Александр Олейников - Дом №12

– Ну и к тому же он нужен ему для того, чтобы иметь своих же посредников в потустороннем мире, и чтобы сам он мог властвовать там и творить произвол, попадая туда.

– Никогда бы не мог я подумать об том! Спасибо, что прояснили мои глаза, мой друг.

– Мы, умершие, вечно претерпеваем от них, и, когда вы и сами окажетесь в этой шкуре, поймете, что я был прав. Да кстати, разрешите поинтересоваться, ведь он вам, надо полагать, представился в роли ангела?

– Ах да! Но как вы об этом знаете? – Удивился я как-то с радостью.

– Да ведь он же и мне то же самое говорил! Что он якобы есть Божий посланник и ангел во плоти. Но позвольте, можете ли вы посудить сами, ведь если бы он был посланником Бога, пришлось бы ему тогда работать и жить многие года в каюте с матросней, с грязными и вонючими ногами и руками?

– Конечно же нет!

– А стал бы ангел, защищая все эти кладези, водружать подле них таких мрачных и злых стражей, зловещих, как самая смерть?

– Черт возьми, ну да уж конечно же нет! Прошу великодушно простить меня за мою неучтивость!

– Ничего особо серьезного, друг мой, однако время не терпит, сегодня нам нужно будет выполнить еще одно сложно испытание.

– А какое?

– А вот какое: есть один наш сильный союзник, тоже уж упокоившийся, который знает, как проникнуть к самому Великому Кладезю. Знаете ли вы его имя?

– Нет, не знаю. – Предусмотрительно соврал я.

– Его зовут Аментро. Он наш единственный шанс на спасение, и мы должны освободить его, ибо зловредный Тенетников поработил его и запер Бог знает где.

– И как же мы найдем его?

– Нам помогут это сделать три верховные скрижали, то есть реликвии, которые есть по сути все три вместе одна единая карта его местонахождения.

– И где же мы их найдем?

– Местонахождение первой нам получилось раскрыть, посетив недавний священный кладезь, она находится теперь же в старинной келье на Новодевичьем кладбище. И сейчас мы отправляемся туда с вами, ведь отправляемся же?

Что ж, такой поворот событий не мог не взволновать меня, ведь я же не мог поступать опрометчиво и находиться в виду у Тенетникова подле самого Арсюшкина. Все это было страшно подозрительно и весьма опасно.

– Ах да, ведь вам лучше не стоит появляться со мною на глазах у Тенетникова, ибо он сочтет вас предателем, как некогда и меня. – Как бы вспомнив и предугадывая мои мысли сказал вдруг Арсюшкин.

– И что же тогда мы сделаем?

– Да вот, благо, я уже позаботился об этом: я снял петли с оконца в уборной и готов помочь вам выбраться наружу. Знаю, что он наверняка запретил вам покидать курильню, что еще раз оправдывает его причастие к силам зла.

– Что ж, тогда уж, идем. – Согласился я и Арсюшкин повел меня в уборную.

Вскоре мы вылезли на улицу через оконце, где было мертво-черно и всюду также был туман. Затем мы вышли на Набережную и подошли к одному черному экипажу, где нас ждал уже другой мертвец. Приветствовав его, мы сели внутрь экипажа и помчались в сторону Воскресенского монастыря, а покамест Арсюшкин излагал мне следующую суть дела:

– Итак, мне досконально известно, где находится скрижаль, в какой келье, но дело в том что эта келья хорошо защищена и охраняется также особым стражем, не потчующим гостей.

– И кто же это?

– Это зловещий мертвец-смотритель, который следит за его сохранностью и люто уничтожает всех непрошенных гостей. Его-то как раз и подселил туда самый Тенетников, дабы мы не смогли проникнуть туда, ведь Новодевичье кладбище одно из таинственных во всем Петербурге и приманивает своею таинственностью многих ужасных существ.

– Ну а мы, то есть у вас, мой друг, есть способ как его остановить?

– Ну разумеется нет, но мы можем обмануть его!

– Но позвольте, каким же образом?

– Нам известно, то есть нам об том доложила наша разведывательная группа, что Смотритель отнюдь не имеет привычку бодрствовать и быть на посту зрячим.

– То есть предпочитает проводить время спящим?

– Именно так, поэтому мы попробуем просто обхитрить его.

Вскоре черный экипаж подкатил к грозному и жуткому кладбищу, так, что, выходя на улицу, я увидел большой екатерининский монастырь со множеством келий, церквей и храмов. Погода как бы несколько прояснилась, но не просветлело на улице, нет, однако ж вся атмосфера залилась зелеными тонами, ровно в тон кладбищенскому колориту и могильному запаху.

Мы вышли недалеко от центрального входа, но идти через него не решались, поскольку там же, совсем рядом, была видна его сторожка и даже огонек света проливал свой тусклый луч из самого окна.

– Итак, пройдем же через потайной лаз, но только нужно не забыть самую дорогу, отслеживайте это внимательно, иначе мы заблудимся на кладбище. – Говорил мне Арсюшкин, после чего тут же повел меня в обход.

Так мы пробрались сквозь маленькую дубраву и подошли в плотную к большой и гнилой решетке с шипами наверху и очень сильного и неспокойного строения. Там, меж терновыми зарослями, в заборе, то есть под ним, виднелся лаз в виде небольшого подкопа, который вел чрез старые гнилые надгробия к многочисленным склепам.

Пролезши под забором, Арсюшкин велел мне не зажигать спичек, и прятаться за деревьями и камнями, не появляясь из тени на полянки или проходы, ибо Смотритель может заметить нас, если уж конечно не спит. Погода стояла такая необычайная, как в самом страшном кошмаре: все деревья были как бы живыми и, то вздрагивая, а то и вовсе сгибая свои ветви, они не раз заставляли меня резко дергаться от страха; туман зеленого дымчатого цвета с наваром застилал всю землю и зловещие тени от могил и крестов тут же отбрасывали свои силуэты, порождая эффект движения на земле; тишина стояла страшная, а из открытых проемов склепов разражался запах мертвечины и гнили; Луна светила в ночной тиши, а самый лабиринт из могил и склепов мог уже одним своим видом поразить любого человека до самого своего костного основания. Одним словом, было очень жутко и страшно, так, как не смог бы выдержать здесь один никакой смелый герой.

Но я был не один, я был со своим другом, который не уставал искать дорогу к одному какому-то знатному склепу, сверяться с воображаемой картой, отслеживать путь, находить тайные знаки и послания своих лазутчиков, пригибать мою голову и корректировать дорогу.

Все это очень походило на кошмарный сон, но только всего лишь сон, когда вы просыпаетесь с напористым биение в сердце и что даже жуть и паническая измена еще некоторое время не отпускают вас, и что вы даже начинаете жаться к стене и съеживаться под одеялом, начинаете вполне верить в несуществующее и даже, если уж кто-нибудь находится из родственников или приятелей рядом, будите его и вопрошаете всякий вздор, лишь бы хоть услышать одно его единственное слово и удостовериться, что вы все таки уже проснулись и находитесь дома.