Александр Олейников - Дом №12

– Что же будет теперь? – Любезно спросил его я, отдавая ему чашу с водою.

– А теперь смотри сюда. – Отвечал он также любезно, с улыбкой и в миг влил содержимое чаши в другой большой сосуд из стекла. Голубая жидкость засветилась и в одну минуту разлилась по всем мизерным трубочкам, а шестерни, которые чудесным образом завертелись в этом механизме, тут же принялись разгонять эту жидкость по длинным и стеклянным трубкам, уходящим в самые стены.

Все эти потоки жидкости, видимо, втекали позднее в самые статуи в латах, потому что все они начали, к моему великому удивлению оживать, сходить со своих постаментов, громко и грузно передвигать ногами, греметь и скрежетать каменными суставами. Все они были ужасно грозны и величавы, и походили своим обличием более на крестоносцев времен Папы Бонифация, но только латы их, которые были сложены очень красиво и сразу несколькими слоями, совершенно скрывали нагие каменные тела и члены, создавая им невиданную доселе защиту из стали.

Они в миг вышли все со своих мест и начали подходить к большому круглому столу и хватать с него мечи, и другое оружие; хватали они также и то оружие, которое располагалось на стенах в виде трофеев или на оружейных стойках. Обмундировавшись с ног до головы и став похожими на лютых убийц и головорезов, они выстроились в бесконечный ряд и звонко преклонили колени пред господином Тенетниковым.

– Охотники, – начал он свою речь, – настало время, когда бессовестные расхитители позабыли меру и нагло стали расхищать священные кладези, которые были дарованы нам самим Богом. Итак, пришло время постоять за свою честь и нанести им решительный и сокрушающий удар. Принесите же мне голову проклятого негодяя Арсюшкина!

Все войско ответствовало ему одобрением и в миг двинулось куда-то, порождая в бесконечном зале мощные металлические отзвуки по камню.

– Что ж, теперь ты можешь идти, – говорил мне Тенетников, – спасибо тебе большое за помощь.

– Я всегда благодарен вам и готов помочь всеми силами. – Отвечал я ему с подобострастием уже совершенным, так как уже тогда я распознавал в его власти доминирующую над властью Арсюшкина черту.

– Выход там, проводи время в свое удовольствие, любезнейший друг.

Я вернулся в общую курильню и решил теперь же уж точно позабавиться и дать волю своей фантазии, воображая в своей голове какую-нибудь красавицу или принцессу, надвигаясь к другой незапрещенной двери, где я еще не успел побывать в связи с возникшими тогда трудностями.

Я зашел в нее и оказался в таком же как и в остальных дверях коридоре, оббитым всюду досками и с настенными светильниками в виде свеч. Пройдя несколько шагов далее, коридор начал петлять и наконец привел меня к комнате с загороженным занавесью входом. Я немного отодвинул занавесь и заглянул внутрь, где, к долгожданной своей радости, обнаружил весьма недурную спальню этакой вассальной владычицы, которая, по-видимому имела сильное паблисити в этом мире.

Но прежде всего опишу самое помещение. Была еще одна парадная дверь, сделанная на манер стиля ампир, такой же стол с батистовой скатертью, на коем стояли цветы и склянки с духами, еще была маленькая кушетка, к которой прилагался столик из стекла, с хрустальными вазочками, наполненными фруктами, с картами Европы и множеством мехов на самой кушетке; стояли еще серванты и ковры из медвежьей шкуры на полу. Было еще очень много всяческих мизерных вещичек, которые теперь же трудно упомнить.

Надо полагать, что вы хотите узнать и убранство самой владычицы, кто бы она не была? Что ж, этого убранства попросту не было, ибо самая владычица располагалась в большой и античной ванне, наполненной горячей молочной жидкостью и лепестками красной розы. Ванна была сделана из мрамора, а чудесная девица, которая была в нее погружена по самую грудь, время от времени умащала себя бальзамами и маслами.

Лицо ее было божественно очаровательное и в то же время властное, черные и бархатные волосы ее доходили лишь только до плеч, а впадинки на щеках и подбородке были чрезмерно несочетаемы с большими и повелительными глазами, с такими же бровями и персидским носом с горбинкой, но зато высокий лоб и чуть выпирающая нижняя губа весьма исправляли эту несовместимость, так что всем своим видом она и впрямь походила на персидскую принцессу.

Так я смотрел на нее и дивился, что моя фантазия сама сработала мне сей чудесный плот сновидения, и непомерно радовался в душе, что наконец смогу отвлечься от всех этих суетных дел и опасностей, которые появляются в связи с сотрудничеством с двумя молодыми людьми. Наконец-то я мог преспокойно действовать и ощущать себя полновластным строителем своей доблести и плутовства.

Я уже хотел было войти внутрь, как вдруг принцесса встала сама и струи горячего молока потекли по ее обнаженному и румяному телу. Она обтерла руками свою грудь, вышла из ванной и направилась к кушетке, где, уж усевшись, принялась как-то пространно рассматривать все вокруг. Но ее тело, Господи, это божественное и сладкое ее тело, просто сводило меня сума; я изгорал изнутри.

– Что ж, – думал я, глядя не эту сказочную принцессу, – обнаженная женщина потирает свои груди и сидит на кушетке? Да чего же может быть лучше? Натурально я хочу эту владычицу.

Тут я хотел было снова пройти внутрь сквозь полупрозрачную занавесь, за которой я рассматривал ее все это время, как вдруг в парадные двери раздался стук, после чего в комнату вошел молодец в жандармской форме, с усами в аршин, с винтовкой и абсолютно патриотичной физиономией, которая бывает только у бравых ребятушек.

– Милостивая государыня моя-с, – так начал он чинно и построившись в струнку. – Как и полагается, спешу-с доложить вам, госпожа царица, что по адъютантской должности моей-с и обязанности должно делать мне рачительно-с, об готовности донести вам-с последние-с известия.

– Докладывай. – Сухо отвечала госпожа царица, а я же тем временем наблюдал за столь потрясающей сценой (подумать только, адъютант, и обнаженная царица тут же).

– Спешу-с доложить вам-с об задержании и скорейшем-с аресте двух виновных ослушников государевых, кое есть на деле-с ваше светлое превосходительство-с.

– Ну так что же они? Здесь что ли?

– Да-с, ваше высокоблагородие! – Бойко отчеканивал адъютант, силясь встать еще более в струнку.

– Ну так введи же их! – Скомандовала царица и приняла еще более непринужденную позу, а затем и вовсе раздвинула свои бедра.

– Потрясающе, Господи, в раю ли я? – Думалось мне тем временем, плотоядно рассматривая ангельскую царицу уже чересчур нагло.

– Ввести ослушников государевых! – Скомандовал адъютант, после чего четверо простых жандармов ввели в комнату двух связанных в руках людей. Оба были взволнованны, но затем, увидев какова была царица, чуть даже оробели и изумились как никогда.