Александр Олейников - Дом №12

В довершении всего этого атмосфера была ужасной, почти ночной, с кроваво-красным небом и вихрем повсюду. Уму было непостижимо, как и где все это могло уместиться, и уж от такого-то точно сражения я приходил в полнейший ужас и потрясение, ибо никак не мог ожидать такой битвы. Однако ж, стоит заметить, что силы Арсюшкина действительно в десять крат если не больше превосходили Тенетникова, но только даром что ополченцы были не такие живучие как охотники, которые состояли из одного только камня.

– Вот, – говорил Тенетников, – какова тебе баталия? Ведь вот уж второй день осаду держим, но скоро наши силы падут, ведь посмотри, сколько еще у нас осталось в живых врагов, грозящих убить нас.

– Но и чем же вы полагает я смогу помочь вам? – Спрашивал я его, а сам же тем временем подумывал, как бы перебраться поскорей в лагерь Арсюшкина.

Меня вдруг взяла такая мысль, что я, помоги Арсюшкину уничтожить Тенетникова, смогу и сам наконец стать управителем этой курильни, и тогда ничто не помешает мне пребывать в мир когда угодно и бесплатно, где уже будет также полная власть моего друга Артема Александровича, моего покровителя. Эта мысль сильно ударила мне в голову, и вот тогда-то я точно и порешил окончательно изменить или предать Тенетникова, совершенно подлейшим образом.

– Как чем, друг ты мой Иван Андреевич? – Вопрошал он. – Ведь вы же избранный, Господь не оставит вас. Идемте.

Так он повел меня ошеломленного к самым низам замка и попеременно с ходьбой раздавал многочисленные приказы своим охотникам:

– Двадцать охотников на верхние этажи, починить катапульту у арочного свода, принести каменные снаряды, всем охотникам снизу, приготовить мне дракона, готовьтесь к вылазке. Укрепить оборону на северной стене, смотрите там разнесло несколько бойниц, принести оружие к воротам, укрепить гарнизоны. Арсюшкин готовит кавалерию, выставить баррикады, растянуть проволоку по всему периметру, обновить частокол за вторыми воротами, приготовьте кипящие смолы, верхние катапульты, огонь по моей команде по арсюшкинским гаубицам на уступе, три, четыре, пали!

Тут кстати говоря каменные рыцари вылили и кипящую смолу на ополченцев, сломив и их наступление на одной из стен, и их несколько лестниц, затем десяток каменных глыб полетели на далекий холм, откуда палили пушки, разрушив две или три из них и нанеся немалый ущерб генералу-аншефу.

– Дракон готов? – Спрашивал он у одного из охотника, который помогал остальным запрягать в рамена и узду того самого подземного дракона, с которым я имел в некотором роде взаимное несогласие.

– Готов. Прошу вас пожаловать. – Говорил ему тот грубым голосом.

– Иван Андреевич, прошу. – Очень кратко и бойко призвал он меня, после чего уселся сам, а вместе с ним еще и четверо мощных этих рыцарей, держа в руках огромные топоры.

– Разве обязательно мне лететь на нем с вами? – Протестовал я, ища, как бы слизнуть отсюда. – Ведь проку от моего отличия перед Богом будет больше, надо полагать, здесь!

– Не дури голову, мой юный друг, ибо Бога не обманешь, Бог видит, что где бы ты не был, он ниспошлет благословение на все наше войско, поверьте древнему ангелу, защитнику Христова. Все остальные, слушайте мою команду, открыть ворота через четверть часа и совершить нападение всеми силами, что у нас имеются. Помимо этого, готовьте наступление нашего особого войска, подсадного полка, ровно через две четверти часа. Итак охотники, постоим же за Господа Бога!

Все охотники, услышавши эту заключительную команду, принялись, как бы вдохновленные, готовиться к последнему бою. Самый же Тенетников еще раз пригласил меня занять место на одном из мест дракона, и принять последний бой, как сказал самый Лев Борисович, который должен окончится совершенной для меня победой.

Мне пришлось усесться на дракона и через какой-то миг он, напрягши все свои усилия и расправивши крылья, взлетел вместе с нами со всеми, и, к моему удивлению, ополченцы вдруг как бы дрогнули, при виде такого ужаса, которого им не под силу было истребить, но кто-то один в их рядах поддавал такого пару, то есть вот как бы существуют например такие люди, способные двигать массой, безмерно большой, чувствовать ее и повелевать каждым ее движением, способные внушать так, как не способен внушить тот, кто призван внушать. Этот-то один и подзадоривал всех остальных не робеть, а палить по нам из ружей и гаубиц, словно какой-нибудь вирус или микроб в организме, или там какая-нибудь закваска, приводящая в брожение все что ни было вокруг. Этот-то один, сидящий на здоровенном борове с седлом и револьвером в руках, с флагом имперских расцветок, в красном кафтане и с голубой лентой, находящийся в самом центре двадцатитысячного иокруженный своими офицерами и приближенными, ну то есть Бочонкиным, Перепонкиным, Солонкиным, Матронкиным, Канторкиным и даже Суховицким. Этот-то один и был самым Арсюшкиным.

Он грозно смотрел на нас и нашего дракона, а мы же тем временем, взлетевши вверх, устремились на другой холм, где находились пушки, сильно досаждавшие Тенетникову. Множество выстрелов по нам раздались в ту же минуту, но большинство из них прошли мимо, а кое-какие попавшие не причинили толстой драконьей шкуре значительного урона.

Дракон стремительно пикировал вниз, и, настигнув три гаубицы, зацепил их своими лапами и бросил в гущу ополченцев, придавив их. В другой момент, когда мы пролетали над рядами кавалерии, дракон пролетел почти над самой землей и в этот миг все охотники, взявшись за свои топоры, рассекли и сокрушили ими множество тел ополченцев, после чего мы снова взлетели вверх, не получив никакого урона.

Так продолжалось еще несколько времени. Каждый раз мы высоко взлетали в самое поднебесье, покамест наконец Тенетников не выбирал подходящую мишень, сообразуясь со своими стратегическими соображениями, после чего он приказывал пикировать туда или в иное место, разрушая заставы, ополченческие вышки, орудия, шатры и офицерские штабы, пушки, склады с боезапасом. Много раз взрывные снаряды пролетали со свистом около нас и чуть-чуть было не задевали нас; много раз также по нам палили ополченцы из своих всевозможных оружий, но только несколько раз им удавалось нанести нам серьезные повреждения.

Эти повреждения сказывались в весомых ранениях нашего дракона, в умервщлениях двух наших охотников, по которым им удавалось выстрелить целым залпом картечью, а также несколькими взрывными снарядами, также ранившими дракона. Много метких стрелков по приказу Арсюшкина были откомандированы, чтобы одним лихим выстрелом уничтожить своего главнейшего оппонента, в следствии чего по нашему дракону часто случались убийственные выстрелы даже со свистом. Несколько таких пулей пролетели мимо самого моего носа, а один из низ даже прострелил насквозь плечо одного из охотников.