Александр Олейников - Дом №12

Крепостные были помещены в особые сосуды, в которых им насильно открывали рты и вливали туда кашу, от чего все они были жирными и умоляли своих мучителей остановиться, тогда как последние лишь только подавали им подбавки. Но были и особые случаи: именно когда двое мучителей брали обжору под руки и, открыв бочку с горячими щами, окунали туда до самых пят и быстро дергали за ноги туда и обратно.

– Щи-то каковы?! – Кричали они ему.

– Скажите, ваше сиятельство, – говорил я, направляясь с ним в шестой круг и захватывая воздуха из кишка, – разве здесь одни только крепостные?

– А то что же от этого плохого? – Отвечал он мне двусмысленно, но с улыбкой на лице.

В шестом кругу также были крепостные, которые все работали на кораблестроении, правда этих заставляли распутывать бесконечные корабельные сети, которых также немило били палками. Все же они были в военных камзолах.

– Вот, это у нас тут солдаты, из мужиков, которые недостойно служили государю своему.

Тут один солдат привлек внимание Императора.

– Иди ка сюда, братец! – Подзывал он его, а когда солдат неловко подплыл, то Петр, быстро схватив его за бороду одной рукой, а второй достав морской клинок, мигом отрезал его жидкую бороду и отдал ему обратно.

– Это тебе на мочалку! – Грозно сказал он, после чего солдат пропал в испуге.

– Ну а дворяне-то хоть будут в этом аду? – Все интересовался я у него.

– Ну разумеется что да.

И в самом деле, в седьмом кругу находились точно дворяне, одетые в богатые наряды и сидящие на песке, но, как только мимо проходил лакей, они быстро кланялись ему, зарывали свои головы в песок и даже ели его. Ну то есть эти все мученики были просто вылитыми Собакевичами или Троекуровыми.

– Здесь у нас избалованные помещики. – Лаконично пояснил Петр Алексеевич.

В восьмом кругу находились все те же богатые помещики, ну или растраты, как я понял уже потом. Каждый из них был погружен в песок по самую голову и был вынужден есть золото и серебро, которое им также насильно подавали в кубках.

– Принести сюда кубок большого орла! – Дал повеление император, после чего этот кубок явился, целиком наполненный жемчугом. Затем уже одному из растратов раскрыли рот и полностью всыпали туда все содержимое кубка, и даже самый Петр Алексеевич, схватив пушечный шомпол, вталкивал жемчуг до самого низа. Дело было ясное – царь не любил мотов.

Наконец мы оказались в самом низу этого ада, то есть на девятом кругу, где к моему удивлению, находились целые бесконечные просторы бывших офицеров, некогда оступившихся, которых просто поглощало море из шпицрутенов.

– Ну вот и все. – Говорил мне царь. – Теперь ты увидел все мое царство, больше тут уж нечего показывать. Но зато я могу показать тебе одно весьма тайное мое место, которое известно только мне. Показать?

– О да, ваше сиятельство! – Восклицал я, заглатывая уже почти последний глоток воздуха из кишка.

Так мы поплыли куда-то вверх, где вскоре в скале обнаружили одно очень узкое и темное отверстие, которое было заперто решеткой на ключ. Петр Алексеевич открыл его и попросил плыть за ним. Несколько времени нам еще потребовалось плыть по этому узкому подводному тоннелю и в полной кромешной темноте, покамест мы не оказались в подземной пещере, где уже начал появляться настоящий воздух. Я принялся дышать им, а Петр же тем временем подошел в темноте к какой-то стене и с тяжестью(видимо, передвигая некий механизм) отпер ее.

Передо мною оказалась мизерная комнатенка, с одной небольшой дырочкой в каменной стене, из которой лился свет и кое-как освещал все это помещение. Вскоре самый Петр зажег факел, стоявший тут же и сказал мне весьма деликатно:

– Вот моя тайна, пройди же суда.

Я прошел и оказался в этом крошечном отсеке.

Здесь находится мое главное поприще, здесь я провожу долгие часы и наблюдаю за вами, и за всем моим Петербургом, ибо никак не могу оставить свой город без внимания.

Я мигом посмотрел в отверстие, и, к своему превеликому удивлению, заметил там Сенатскую площадь, Парламент, Невский проспект, саму Неву, и даже гвардейский полк и множество народу, гулявших всюду, так как давно уже был светлый день. Я не сразу мог поверить в это, когда понял, что нахожусь в самом пьедестале Медного всадника. Но помимо этого я заметил там еще двух безупречно одетых дамочек с болонками, сидящих на лавочке и беседующих между собой в самом сентиментальном тоне.

– Ах, что же все мужчины такие нудные? Скука, полнейшая досада. Ах Люси, вот хоть бы один деликатный мужчина подошел ко мне и сказал без всякого фанфаронства как есть, о, я бы ему ни в чем не отказала. Вы слышите, Люси? Ни в чем.

– Я бы тоже не отказала. – Говорила Люси.

Все мое тело затрепыхалось как у ребенка при виде сластей. Мне вдруг захотелось решительно явиться туда, к этим двум дамам, и тогда бы я деликатно сказал им что-нибудь без всякого фанфаронства.

– Но к сожалению, – продолжал Петр Алексеевич. – Раскрыв тебе свою тайну, я никак не могу выпустить тебя теперь же отсюда. Так что посиди ка ты пока здесь и подумай об своем поведении.

Я ужаснулся при сих словах, но окончательно впасть в страх не успел, так как мощная железная плита вдруг сдавила все мое тело и особливо голову. Мне было нечем дышать, было тесно, и все мое тело испытывало жуткую и ужасную боль. Но между тем, правый глаз мой как-то сумел уместиться в смотровое отверстие, и я тут же заметил как на Сенатской площади уже шли совершенные поиски: все кричали меня и заглядывали в каждый закуток. Сам же я не мог крикнуть, ибо плита сдавила уже даже легкие. Внезапно передо мною появилось двое моих работников с фабрики, у которых в руках были огромные молоты.

– Послушай, – начал один из них, – а что если наш мастер, Иван-то Андреевич, сейчас находится в этом камне? Вот все сейчас же ищут его повсюду, а мы вот раз, да и нашли его тут.

– Ну вот скажи мне, – отвечал ему второй, – как, как твоя тугая башка, баклан ты недоразвитый, тупомордый, как сумел ты решить, что Иван Андреевич может находится внутри камня? Идем же лучше искать его в лес.

Так вскоре они ушли, но более я думать об том не мог, ибо самая боль превратилась в такое ужасное состояние, что я мигом проснулся на полу, куда только что упал и ударился сильно самым лбом об бревенчатый пол.

– Последний раз! – Думал я, выбегая в страхе и с болью в голове из курильни. – Последний раз я еще только опробую этот опий и полно!

Удивительное и странное явление.

Как-то раз утром я узнал, что на Фонтанке было обнаружено большое количество тел, которые всплыли якобы ночью, и которых тут же вытаскивали портовые грузчики с сенных барок. Что в самом городе поднялся немалый ропот, да что уж там, целый бунт, и многие жители даже указывали на личность Тенетникова. Во всем городе были приняты меры, участились дозоры и поиски, стали обхаживать все самые подозрительные места, и даже находили каких-то виновных, но дело было весьма темно. Один раз я даже сам приходил смотреть тела утопленников, которых все обнаружил точно такими же, какими я их приметил на речном дне, но только самого тела Арсюшкина не нашел я. Был официально объявлен день массового погребения, а я же сидел у себя дома и боялся выйти на улицу, не понимая, как мог такой пошлый и пресловутый сон соединиться с реальностью. Возможно, это было просто совпадением.