Галина Романова - Исповедь обманутой жены [litres]

– Нет. – Он качнулся на каблуках сверкающих чистотой ботинок. – Участкового убили.

– Не поняла. Какого участкового?

Она пропустила мимо себя сводки последних двух суток. Не до того было. Над ее головой сгущались тучи. Она это чувствовала.

– Того самого, на чьем участке находилась квартира бывшего бизнесмена Орлова.

– Орлов… Орлов… Это который срок отбывает?

– Отбывал.

Левкин все же подхватил стул от стены, подтащил его поближе к ее столу, уселся.

– В смысле – отбывал?

Его лицо стало очень близко. Тщательно выбритое, симпатичное, пахнувшее лосьоном для бритья. Дорогим лосьоном. Она дарила. Узнала запах.

– По УДО вышел наш господин Орлов.

– Вот как? И? Обрадовался тому, что его комната занята?

– А она не была уже занята. Там уже никого не было.

– Среагировали? Ишь ты… – Она прищурилась в сторону окна. – Узнали, что выходит. Быстро съехали. И? Что на языке, лейтенант? Говори, не томи. Вижу же, что что-то есть. Что?

– Мало, что съехали. Начали зачищаться.

– Участковый? – она догадливо качнула головой.

– Не только. Помнишь, я рассказывал тебе о бомже с пробитой башкой?

– Не очень помню. Извини. – Она подхватила со стола пачку бумаг. – Видишь? Запомнишь тут!

– В общем, среди мусорных контейнеров того самого участка, который курировал Себров…

– Это участковый? – уточнила Юля, перебивая.

– Да, да. Он самый.

– И?

– Так вот этот с виду бомж оказался и не бомжом вовсе. Экспертиза установила, что его организм практически не знал спиртного. Тело ухожено. А одежда, которая была на нем, хоть и выглядела рваной, регулярно, со слов эксперта, стиралась.

– Что это значит?

– Ну, что-то одно из двух… – Левкин подставил под щеку кулак, улыбнулся Юле. – Либо гардероб этого бомжа знавал лучшие времена. Либо он намеренно из себя этого самого бомжа разыгрывал. Вроде и оборванец. Пьяный оборванец, потому что изо рта несло алкоголем. И тут же кровь чистая. Одежда стираная. Волосы, хоть и взлохмачены, но, со слов эксперта, знали шампунь и даже кондиционер для волос. Так вот…

– Ух ты! И кто же он такой, твой бомж?

– А не установлена личность. Но что-то подсказывает мне, что он жилец той самой квартиры, куда вернулся по УДО господин Орлов.

– Та-ак! – протянула Юля. – Намекаешь, что дядя исправно играл свою роль, изживая жильцов соседней комнаты? Что Лаврова не врала?

– Практически уверен в этом. Доказать не могу, – добавил печально Левкин.

– И что получается, что его Орлов убил?

– Не получается, – еще печальнее изрек Левкин. – А так бы было хорошо!

– А почему не получается-то?

– Потому что он в ту ночь еще на нарах спал. Вышел только через день или два.

– Да, жаль.

– А потом вдруг и участкового убивают. Так вот я к чему веду, Юль, – Левкин заговорщически подмигнул ей. – Контора, по ходу, зачищается! Контора, которая привлекла твое внимание.

– Отвали! – Ей неожиданно захотелось заплакать от жалости к себе. – Я сегодня таких чертей получила за свое пристальное внимание к этой конторе! Мама не горюй!

– Да? – Левкин подумал, покрутил головой. – Жаль. Думал, мы как-то объединим свои усилия. Я по убою, ты по мошенничеству в особо крупных.

– Не объединим. Объединяйся со стажеркой. Она у тебя толковая.

Юля почувствовала, что краснеет. Нельзя было так откровенно проявлять бабскую слабость. А она проявила. И Левкин тут же уличил ее.

– Ревнуешь, что ли, Юлька?

Он протянул руку и дотронулся до ее щеки. И от нее не укрылось, как он потом потер палец о палец, потому что к ним прилип ее тональный крем. Она слишком густо сегодня намазала лицо, слишком. Потому что с вечера нервничала, потом плохо спала, три чашки крепкого чаю на ночь. Результат утром не заставил себя долго ждать – круги под глазами, серый цвет лица. Она все исправила, конечно. Долго, в три слоя наносила тональный крем на лицо. И надо же было Левкину полезть со своими нежностями.

Господи! Да что же за день-то сегодня такой!

– Я не ревную. Мне просто некогда. Уходи. – Она смотрела на него исподлобья, совсем не разделяя его отличного настроения. – И я не стану заниматься делами этой риелторской конторы.

– Начальство запретило?

– И поэтому тоже.

– А еще почему?

– А еще потому, что там все настолько ювелирно заточено, что мне жизни будет мало, чтобы вывести их на чистую воду. Я уже поняла, что и как там делалось. С точки зрения закона – не подкопаться. Чисто психологическое давление оказывалось на людей. И все!

– Ну! Уже что-то.

– Да? А попробуй это доказать, умник. Даже в случае с разыскивающим своего брата дядей это практически невозможно. Везде видно: никакого давления. Все добровольно. Я была у них в офисе. Говорила с персоналом. Все сахарные просто! И о том, что мужчина, продавший квартиру, был инвалидом и имел опекуна, они вообще не подозревали.

– Будто бы! – фыркнул Левкин.

– Докажешь – ящик коньяка с меня.

Он промолчал.

– Вот именно, – подняла вверх указательный палец Юля. – Брат, конечно, может отменить сделку. Это его право. Но контора и в этом случае неуязвима. Доказательной базы полно. Каждый шаг снят на камеру. Сам видел.

– А квартира Орлова?

– А что квартира Орлова? Там вообще комедия. Дамочки со слабой нервной системой не выдерживали шумного соседства и съезжали, продавая комнату за бесценок. Так не продавали бы.

– А соседей вообще не должно было быть, – надул губы Левкин.

– Да? Уверен?

– Уверен. Орлов никому комнату не сдавал.

– Это он тебе сказал? Или его симпатичная соседка Лаврова? – Юля снисходительно усмехнулась. – Руку даю на отсечение, Орлов тебе слова не сказал. И отрицать ничего не стал. И утверждать тоже.

– Откуда такая уверенность? – скривился Левкин.

– Оттуда, что он только что освободился, лейтенант Андрюшенька. И ментам помогать не станет, как бы тебе ни хотелось. И да, да, я согласна с тобой: контора не совсем честными делами ворочает. Но доказать… Ничего мы не сможем.

– А убийства?

– А что убийства? Во-первых, это твоя ипостась. Иди и работай. Иди и доказывай. А во-вторых, с чего ты решил, что это контора зачищается? Может, так совпало?

– Ага! Сразу два человека убиты. Те, на кого приходила жаловаться Лаврова.

– И что? – Юля поставила локти на стол, сложила ладони под подбородком. – Кто сказал, что это жертвы одного и того же убийцы? Твой бомж мог просто сделать кому-то нервы, тем более, опыта в этом ему не занимать.

– А участковый?

– Ой, Левкин! – Она сморщилась. – Не мне тебе рассказывать, что могло происходить на его земле. И кого он мог прессовать за это. Ищи другой след, лейтенант Левкин. Район хоть и спокойный, но… Но всякое ведь бывает. Кстати, как его убили?

– Несколько ножевых ранений.