Галина Романова - Исповедь обманутой жены [litres]

Это было как раз то время, когда Орлов выходил из дома.

– Это не я, Лера. Мне незачем было убивать его. Лично мне он ничего не сделал. А то, что крутил какие-то дела с моей комнатой… Ну что же, получалось, значит, молодец. Мне плевать, если честно. Признаюсь тебе по секрету, эта комната не единственное место, где я могу жить.

– Да?

Спросила из вежливости. Просто чтобы не молчать. И чтобы он не думал, что она думает, что он…

Тьфу, совсем запуталась!

Лера ополоснула заварочный чайник. Всыпала горсть элитного чая, Сашка привезла ей в подарок из Индии. Залила кипятком. По кухне поплыл неповторимый аромат разворачивающихся чайных листьев.

– Я пирожные купил, – проговорил Орлов. – Хорошая кондитерская в паре кварталов отсюда. Всегда была такой. За то время, что я сидел, ничего не поменялось. Выпечка все такая же замечательная. Попьем чайку?

– Попьем.

Лера не стала переодеваться. Ее толстая мохнатая пижама цвета кофе годилась для завтрака.

Она поставила чашки на стол, он достал из холодильника пирожные. Холодильником он пользовался ее. Как-то так пошло сразу. По умолчанию. Расселись, взяли по пирожному из коробки. И вдруг Орлов сказал:

– Они придут сюда. Непременно придут.

– Кто? – Она округлила глаза, рука с пирожным повисла в воздухе.

– Полиция. Они придут.

– Зачем?! – В горле снова сделалось тесно от воздуха, рвущегося из груди.

– Станут задавать вопросы.

– О чем?

– О моем алиби.

И Орлов снова нехорошо глянул на нее. Опасно!

– Оно у тебя есть?

– Все зависит от тебя, Лера, – произнес он вкрадчиво и откусил половинку плоского бисквита с пышным кремовым пионом.

– От меня? А я… А что я?

Она положила пирожное обратно в коробку. Схватилась двумя руками за горячую чашку. Она все поняла! Она должна будет подтвердить перед полицией, что он никуда не выходил той самой ночью, когда убили их участкового. Что он был дома. Сидел в своей комнате.

Но он же выходил! Выходил! И когда вернулся, она не слышала!

– Ты должна сказать им, что я никуда не отлучался. И все. – Он лениво повел плечами. – Это просто.

– То есть я должна соврать? Ты же… ты же выходил.

– Да, я выходил. Чтобы выбросить на свалку стол нехорошего человека, который тебя изводил. Ты утром, когда пошла на работу, видела стол на лестничной клетке?

– Нет, – мотнула она головой, отяжелевшей от гадких мыслей.

– Вот. Стола не было. Потому что это я его разобрал на части и частями вынес. За три раза вынес. И меня никто из соседей не видел. Никто, кто бы мог сказать: да, условно-досрочно освобожденный гражданин Орлов хлопотал по хозяйству. А раз не может никто этого сказать, значит, что?

– Что?

Она сделала глубокий глоток и тут же обожгла нёбо. Сильно обожгла, даже слезы выступили.

– А то, Лера! – Орлов повысил голос, прекратив на время кусать пирожное. – Что раз никто не может подтвердить мою непричастность к преступлению, значит, я автоматически становлюсь подозреваемым! А я не трогал этого козла. Я даже его не видел тем вечером. Я разобрал стол и за три раза оттащил к мусорным контейнерам. Все! Немного постоял у подъезда, подышал воздухом и вернулся.

Полчаса, подсчитала она мысленно. Максимум минут сорок. А Орлова не было куда дольше. Она долго ворочалась, не могла уснуть, и что-то не слышала, чтобы он возвращался в течение часа.

Он был где-то еще. И если не причастен к преступлению, почему не говорит, где он был?!

– Хорошо, я скажу, как ты хочешь, – проговорила она, сделав еще три глотка чаю. – Но… Но ты расскажешь мне, где ты был. Хорошо? Честно расскажешь.

Он минуту рассматривал ее спутавшиеся после подушки волосы, которые она сколола кое-как. В глаза так и не глянул.

– Хорошо. Я расскажу тебе. Но не сейчас. И спасибо, что согласилась помочь. И помни… – и он неожиданно коснулся ее щеки; нежным, приятным оказалось это прикосновение. – Я его не трогал.

Звонок в дверь раздался почти сразу после его слов.

– А вот и они, – проговорил Орлов со вздохом.

– Кто они? – Она сцапала толстую пижаму на груди горстью. – Кто они?

– Господа полицейские. Иди, встречай. Я их тут подожду.

– Чего тебе, лейтенант Левкин?

Юля оторвала взгляд от бумаг, которыми был засыпан ее рабочий стол. Она пребывала не в лучшем своем настроении. Получила разнос от начальства за то, что понадеялась на скорое раскрытие дела с риелторским мошенничеством. За то, что вообще на это дело уповала, как на прорыв. За то, что другие дела забросила.

Разнос продолжался в течение получаса. Хорошо, что с глазу на глаз. Иначе разговоров не оберешься. А Юля очень не любила шепота за спиной. И глупых шуток своего любовника.

Он стоял сейчас перед ней, странно глумливо улыбаясь. Смысл кривляния его рта был ей неведом, сильно раздражал. Так и подмывало выгнать его из кабинета. Но зачем-то он пришел. Надо было для начала хотя бы выяснить, зачем?

– Товарищ капитан, доброе утро, – поздоровался Левкин с коротким смешком. – Разрешите присесть?

– Не разрешаю.

Она глянула на него исподлобья. И то, что она увидела, ей снова не понравилось. Левкин мало того, что выглядел очень довольным. Он был в начищенных ботинках, наглаженных брюках и в чистенькой новенькой рубашке с длинным рукавом.

С чего бы такие метаморфозы? Для кого так старался, собираясь поутру на службу? Уж не для молоденькой ли стажерки, с неделю появившейся в Управлении? Девица была прехорошенькой. Высокая, худенькая, главное – молодая. И форма на ней сидела как влитая. Коллеги ей оглядывались вслед. Это Юля заметила сразу.

А на ней сегодня залоснившийся на локтях китель. Отпарить не успела потому что. Потому что вчера весь вечер воевала с дураком слесарем, явившимся поменять ей смеситель в ванной без инструментов, да еще бухим. Смеситель он, конечно, поменял. Но провозился долго. Она устала. Изнервничалась. И форму отпаривать не стала. Надела утром и пошла. А там и юбка на заду блестела. И рубашка с несвежим воротничком.

Настроение окончательно испортилось.

– Что хотел, лейтенант? – насупленно рассматривала своего любовника Юля. – Давай быстрее. Дел много.

И для наглядности она постучала ладонью по бумагам.

– Повидаться хотел, – соврал Левкин. – Новостями поделиться.

– Повидался?

– Ага.

– Давай, делись новостями и проваливай. – Она делано зевнула, но внутри все настороженно сжалось.

– А стажера ко мне в кабинет подсадили, – выпалил Левкин и глупо улыбнулся.

А Юля тут же про себя чертыхнулась. Чего она и опасалась!

– Подсаживают наседок, лейтенант, – скривилась она, отводя взгляд от острых стрелок на его брюках.

– И, знаешь, она толковая.

– Наслышана. – Юля холодно глянула на лейтенанта. – У тебя все?