Инна Бачинская - Отражение бабочки

Он положил руку мне на плечо. Мы сцепились взглядами, и я не могла отвести от него глаза. Он ничего не сказал, хотя сходство ситуаций было налицо. Смотрел молча, о чем-то думал, лицо исказилось, стало гротескным, напоминающим безжизненную маску.

— А потом она… Елизавета, позвонила… Ночью, и я пошла к ней, — сказала я.

— Зачем? Она вас позвала?

— Нет, она ничего не сказала, я сама. Кажется. Она позвонила. Но я подумала, что у нее что-то случилось… Она была странная, не узнавала… Ничего не узнавала, не помнила свой адрес…

— Она вам открыла?

— У меня были ключи, она дала мне ключи, просто навязала, я не сумела отказаться… Хотела бросить в почтовый ящик, но… — Я развела руками. — Она сидела на диване в белом халате, вся в крови. Я думала, ее убили, убежала… А потом прочитала в новостях, что произошло самоубийство. Кровь капала на пол… И я ушла. А потом получила письмо… От Элизы…

— Элиза? — Он пристально смотрел на меня. — Вы сказали, Элиза? Кто такая Элиза?

— Елизавета. Она называла себя Элиза… Елизавета или Элиза. Письмо пришло… — Я запнулась.

— После ее смерти?

— Да. Оно там… В ящике, — я махнула на буфет.

— Можно взглянуть? — Он потянул ящик, взял письмо. — Это?

Он вытащил листок из конверта, стал читать.

— Ее фамилия Варгус?

— Она так подписалась… Наверное.

— Элиза Варгус… Редкое имя. Она рассказала вам про Ванессу? Зачем она к ней ходила? У нее были проблемы? Наложить порчу или что там еще они делают?

— Порчу? На кого? — я с недоумением смотрела на него. — Она сказала, что у нее внутри падший ангел, и ей снится, как убивают, и что она любит криминальные фильмы, смотрит по ночам. Порча… Наверное, кто-то наложил на нее порчу, но я не верю… Ей казалось, что руки у нее в крови… Она говорила, что Ванесса все знает, видит насквозь… Она хотела спросить… И руки в крови!

Я вытянула руки и закричала: на руках была кровь, она стекала струйками, капала на стол и растекалась по нему темно-красной густой лужей. Я вскочила, пытаясь стряхнуть кровь, и бросилась к раковине. Сунула руки под кран и принялась яростно тереть их. Он смотрел на меня в упор, взгляд его впился в меня острыми сверлами, я почувствовала острую боль в висках и отшатнулась. Он обхватил меня, силой заставил сесть, схватил кухонное полотенце и обмотал мои руки, приговаривая при этом:

— Все, все, уже ничего нет, уже чисто, успокойтесь. Руки уже чистые, все в порядке. Вам нужно прилечь. Пойдемте.

Он почти принес меня в гостиную, стал на пороге, присвистнул ошеломленно при виде разгрома, открывшегося его глазам. Казалось, по комнате пронесся ураган, сбросивший с полок книги, сорвавший гардину, перевернувший вазон с цветущим гибискусом — на полу валялись сморщенные цветки и комки земли.

— Что случилось? Кто здесь был?

— Ванесса!

— Она была здесь? — Он уложил меня на диван, накрыл пледом. — Вы что, подрались?

— Она хотела меня убить… Голова… — Я сжала голову руками и зажмурилась. А когда открыла глаза, увидела, что Ванесса смотрит на меня из кресла в углу. Лицо у нее было пепельно-серое, она улыбалась, ее зубы блестели, скрюченные пальцы подергивались на подлокотниках… Он превратился в Ванессу!

Я закричала, отпихивая от себя его руки. Это была Ванесса… Она никуда не уходила! На полу в углу сидела Елизавета в окровавленном халате и смотрела на меня, около нее на полу расплывалась лужа крови…

Я пришла в себя от боли — он ударил меня по лицу! Я закрылась руками, испытывая животный ужас. Он пришел убить меня. Он тряс меня и что-то говорил, голова моя раскалывалась от боли и болталась, как у тряпичной куклы, пульс гремел в висках. Он и Ванесса… Они убили Елизавету! Они убьют меня! Он сжал мою шею, я почувствовала его сильные пальцы… А потом я растворилась и перестала быть — у меня больше не было тела, у меня не было рук, вообще ничего не было, я покачивалась в стеклянном аквариуме, а вокруг был вакуум и звенящая тишина. На меня смотрел потолок, в нем была трещина, которая расширялась, и оттуда… Но страшно не было, было интересно, кто там.

Я видела, как он достал мобильный телефон и что-то говорил, глядя на меня. Потом принес мою сумку и стал шарить в секретере… Я безучастно наблюдала… Думала, что я умерла, они все-таки убили меня… Умерла, умерла, умерла… Девять дней и девять минут… Не нужно было идти к Ванессе… Элиза тоже умерла…

А потом все исчезло… Вообще все.

— Савелий, ты, кажется, говорил, у тебя в башне какие-то друзья? — обратился Федор Алексеев к своему другу Савелию Зотову. — Помнится, ты упоминал.

— Мой коллега купил там квартиру, — сказал Савелий. — У него жена бизнесмен. А он очень хороший человек… В смысле, они оба.

— Хороший человек, но бизнесмен, понятно, — не удержался Федор. — Нужна помощь, сможешь?

— А что делать?

— Как ты смотришь на то, чтобы навестить твоих друзей? Давай нагрянем в гости, так сказать.

— Зачем?

— Я бы предпочел тебя в это не втягивать, Савелий. Давай пока без деталей. Мне нужно попасть в башню, чтобы провести следственный эксперимент. Но, как ты понимаешь, консьерж меня не пропустит. А ты напросишься в гости и…

— А что я им скажу? — Савелий слегка растерялся.

— Да что угодно. Например, что ты поссорился с женой и требуешь дружеского участия. Можно еще обсудить производственный процесс. Не суть. Возьмешь цветы, торт и шампанское… Я возьму! И вперед. Очень нужно. Договорились?

— Договорились, — с сомнением сказал Савелий. — А Коля в курсе?

— Капитану об этом знать необязательно. Пока. Потом мы ему все расскажем.

— А что я им скажу про тебя?

— Ничего. Ты пойдешь к ним один. Мне нужно попасть в башню и осмотреться. В гости к твоим друзьям я не пойду.

— Осмотреться?

— Проверить одну версию.

— Но…

— Савелий, ты мне поможешь или нет? — Федор начал терять терпение.

— Помогу! А это не опасно?

— Абсолютно безопасно. Я даже пистолет с собой не возьму. Не бойся.

Савелий неуверенно кивнул. Сарказмы Федора часто пролетали мимо, Савелий их попросту не догонял, как говорили учни. И не он один. Пистолета у Федора не было, кстати.

— А если… — начал Савелий, обуреваемый сомнениями, но тут в зале появился капитан Астахов, и Федор приложил палец к губам: молчи, мол.

Савелий смутился и не решился поднять глаза на подошедшего капитана. К счастью, капитан был плохим физиономистом и ничего не заметил. Федор, испытывая слабые угрызения совести за то, что втравил трепетного Савелия в сомнительное предприятие, приветствовал капитана преувеличенно сердечно. Даже обнял.

Тут уж капитан почувствовал недоброе и спросил:

— Что случилось? — Он переводил взгляд с Федора на Савелия. — Савелий!