Наталья Андреева - Гроzа [litres]

Теперь же в доме пахло лекарствами и было убийственно тихо. Из него словно душа ушла, и он превратился в пока еще живого мертвеца. Но жизни ему осталось без души совсем немного.

А за окном завывал ветер, его только и было слышно. Он выл и стонал, словно оркестр, состоящий из привидений, издавая какие-то нечеловеческие, загробные и зловещие звуки. То и дело что-то падало: то лопата, то грабли, то стулья в беседке. Привидения обступили дом и, рассерженные надвигающимся ненастьем, требовали их впустить.

Катерина лежала, накрывшись с головой одеялом, и мелко дрожала. Она не знала, что теперь делать. Ехать в больницу к маме? Вряд ли пустят, да и мама не выйдет из ступора, пока дочь сидит рядом. Потому что надо будет посмотреть друг другу в глаза и что-то обеим сказать. А что тут скажешь? Дочка, как ты могла?

Я любила, мама… Ведь и ты любила. Родила же ты меня, не побоявшись пересудов. Тебе тоже было тяжело.

«Хоть бы ребенок был, – затосковала Катерина. – Все равно от кого, от мужа или от Бориса. Мой ребенок. Я бы все ради него перенесла». Но забеременеть она так и не смогла. Это усугубляло свалившиеся на нее беды. Жить не для кого и незачем. Она осталась совсем одна.

Катерина схватилась было за телефон: позвонить Борису. Ее любовь уже не пылала, как факел, а еле теплилась, словно свеча в ночи, но пока ее не задуло ветром и не залило дождем, Катерина видела хоть какой-то смысл в своей жизни. Но она быстро спохватилась. Борис наверняка уже спит и вряд ли ответит на звонок.

А больше поговорить не с кем. О Варе даже думать было страшно, сердце от этого стыло. Как она могла?! Вот и получается, что Катерине не к кому теперь идти, не у кого искать спасения.

Да еще на Калинов надвигалась страшная гроза. Чуть ли не первая гроза с начала лета. Воздух был настолько сух, что при первой же сверкнувшей молнии готов был вспыхнуть, как стог прошлогодней соломы. Небо давно уже окаменело без воды и растрескалось, смотреть на него было страшно. Вот-вот оно с грохотом обрушится на город. Достаточно одного-двух ударов молнии. Гроза идет настолько сильная, что не миновать пожаров. Катерина с ужасом вспоминала ту весеннюю грозу, после которой с год молчала. А потом долго заикалась. Вспоминала огромный факел буквально в двух шагах, его жар, опаливший волосы, отчаянный крик мамы:

– Катя!!!

Тогда мама ее спасла. А теперь некому.

Катерина со стоном перевернулась на другой бок. Сна не было, все ее тело опять пылало. Но температура у нее не поднялась, Катерина это знала. Потому что это была не болезнь. Ее смерть, похоже, пришла вместе с огромной грозовой тучей. И молния целит прямо в нее. Недаром мама предупреждала: бойся, дочка, грозы.

Гроза…

Утро не принесло Катерине облегчения. Она по-прежнему не хотела ни есть, ни пить. Хотела спать, но уснуть не могла. Своего тела она не чувствовала, только боль. Не физическую, голова будто пылала от мыслей о грозе, о смерти.

Она лежала, не в силах подняться, и слушала завывания ветра. За окном было темно от туч. В одиннадцать позвонил Тихон. Сказал:

– Слышь, ты, не дури. Ты мне пока жена.

Катерина поняла, что он уже принял. Если она вдруг вернется к мужу, будет только хуже. Раньше Тихон отгораживался при помощи алкоголя от матери, а теперь он будет прибегать к нему и для того, чтобы отгородиться от жены. Забыть о ее измене. То есть пить с удвоенной силой.

– Возвращайся, слышишь? – свистел Тихон точно так же, как ветер за окном.

– Я не вернусь, – сказала она и отключилась.

После обеда она, словно решившись на что-то, позвонила Борису. Он ответил. Преувеличенно бодро сказал:

– Привет. Как ты?

– Плохо. Маму в больницу увезли.

– Что ж. Бывает.

Он был спокоен и равнодушен. Как чужой.

– Ты поговорил с дядей? – жалобно спросила Катерина.

– Поговорил.

– И что?

– Накричал на меня. От него помощи уж точно ждать не стоит. Хорошо, что меня посылают в командировку.

– В какую командировку? Куда? – упавшим голосом спросила она.

– От работы. Банк открывает новый филиал. В… в Сибири. Я еду смотреть, как и что. Возможно, меня туда переведут.

– Возьми меня с собой!

– Куда? В Сибирь?

– Мне все равно.

– Но я сам еще не знаю, как там будет. Где жить, какие цены. Это ведь Сибирь! Там все дорого. У меня только командировочные, дядя денег дать отказался. Бабушка со мной вообще разговаривать не хочет.

– Мне ничего не надо! Я готова жить хоть в бараке!

– Да, но я не готов. Я тебе обязательно позвоню. Как только все устроится. Правда, не знаю, как там будет с мобильной связью. И с Интернетом тоже, – торопливо добавил он. – Я еду в такую глушь.

– Могу я хотя бы с тобой попрощаться?

– А мы разве не попрощались?

– Но ведь ты еще здесь! Боря, любимый… Ты когда уезжаешь?

– Завтра-послезавтра.

– Ты разве не купил еще билет? – удивилась она.

– Видишь ли, я еду в областной центр, а уж оттуда… У меня поручение от дяди.

– Он же на тебя рассердился!

– Бизнес есть бизнес. То есть мне надо заехать к… к губернатору. С поручением от дяди.

– Я поняла… Но сегодня ты еще здесь?

– У меня много дел перед отъездом. Я так замотался.

– Даже пары минут не найдется, чтобы я посмотрела на тебя в последний раз? – тоскливо спросила она.

– Что ты как ребенок? – рассердился Стасов. – Извини, мне надо бежать. Пока…

Она с остановившимся сердцем слушала мертвую тишину в телефонной трубке. В Калинове, бежать? Куда здесь можно бежать? Борис, похоже, не хочет ее видеть. Но она-то хочет его увидеть в последний раз!

Наверняка он вечером пойдет на набережную. Хотя погода портится. Но гроза еще только на подступах к городу, дождя нет. И вечером все горожане, скорее всего, опять повалят на набережную. Потому что, когда начнется дождь, можно будет спрятаться в кафе.

«Пойду туда, – решила Катерина. – Сил больше нет лежать так и мучиться. От голода умирать медленно и мучительно. А ведь если я так и не смогу встать, никто не придет и не поинтересуется моей судьбой. Разве что муж, который непонятно зачем хочет меня вернуть. Назло матери, что ли… Вернуться в дом Кабанихи? Нет… Никогда…»

Она пришла в излюбленное место вечерних прогулок горожан еще засветло. Просто потому, что не могла больше находиться дома. Катерине было страшно, порою ей казалось, что у нее от горя начались галлюцинации. Что за домом следят и кто-то сидит в кустах. Пару раз она даже вышла на крыльцо и крикнула:

– Кто там прячется? Выходи!

Во второй раз она решилась подойти к самым кустам, и на нее оттуда прыгнула огромная дымчатая кошка, похоже, соседская. Катерина затряслась от страха, хотя это была всего лишь кошка. Но теперь Катерине повсюду чудились знаки. Ее как будто все гнали из дома навстречу смерти. Даже эта кошка, которая зашипела и выпустила когти. Так же медленно сходя с ума, Катерина побрела к автобусной остановке.