Наталья Андреева - Гроzа [litres]

– Кто выложил в инет мои фотографии? Ты?

– Нет.

– Тогда кто? Кудряш? Варя? Твоя сестра? Или вы все заодно? Устроили охоту на меня, затравили, словно какого-нибудь зверя. Уж точно ты их скинул не случайно, эти фотографии. Тому же Кудряшу или сестре. Он тебе за это заплатил. И ты на эти деньги на днях уезжаешь в Европу.

– Слушай, оставь меня в покое! Ты чокнутая!

– А ты… – Она словно задохнулась. Что с ней такое было? Любовь?

Свеча, которая еще теплилась в ночи, удивленно моргнула и погасла. Того человека, в которого влюбилась Катерина, не существовало. Не было его никогда. Ничего, кроме ее фантазий.

– Я не удивлюсь, если ты мне больше не позвонишь, – с намеком сказал Стасов.

Катерина молча повернулась к нему спиной.

Борис с удивлением смотрел на уходящую женщину, которая когда-то казалась ему красивой. Чуть ли не самой красивой женщиной на свете. Что это было? Скука? Жажда еще одной победы? Что ж, он легко ее утолил. И не надо делать из случившегося трагедию.

– Ну что, все? – спросила ему в спину Варя, засовывая в сумочку айфон.

– Я сделал, как вы хотели.

– Как и ты сам хотел. Не надо все валить на нас.

– Где Кудряш-то?

– Идет нам навстречу.

– Я его не вижу.

– Потому что темно. Надо бежать, спрятаться куда-нибудь! Сейчас ливанет!

…Катерина брела, пока не уткнулась в парапет. В самом начале городской набережной он был очень уж низкий. А ведь здесь находилась лучшая в Калинове смотровая площадка. Катерина и не заметила, как спустилась вниз по ступенькам и в ее живот уперлись деревянные перила. Теперь она стояла у обрыва, внизу была река, причал, у которого покачивались на воде катера и небольшие моторные яхты калиновских богатеев. А еще рыбацкие лодки, еле различимые в предгрозовых сумерках.

Она стояла, не чувствуя своего тела. Стало вдруг так легко. Ее словно отпустило. Казалось, что она птица, стоит раскинуть руки, и вот она, свобода!

Внезапно раздался взрыв смеха. Катерина обернулась и увидела подвыпивших парней, которые собирались спуститься на смотровую площадку, но увидели там женщину, которую сразу узнали по высокому росту и рыжим волосам. Посыпались сальные комментарии. Парни заспорили: почем?

Катерина затравленно оглянулась: бежать было некуда. Внизу обрыв, а дорогу наверх отрезали возбужденные алкоголем парни. Их было человек пять. Катерина перевела взгляд вниз, на огоньки моторных яхт и катеров. От воды веяло прохладой.

Парни стали спускаться вниз, но тут вдруг сверкнула молния. Прямо над их головами. Оглушающий удар грома последовал почти сразу, казалось, что гроза начинается прямо здесь, над смотровой площадкой. Еще не успело стемнеть после ослепительно яркой вспышки, как молния сверкнула опять. Небо вдруг стало садом, в котором расцвело необычное дерево. Оно было по-зимнему белым, без листьев, но из огня. Тоже белого, убийственного, способного уничтожить все живое.

И парни отступили. Видно было, как они напуганы.

– Гроза началась! Тикаем отсюда!

– Сейчас как ливанет!

И они убежали. Катерина опять осталась одна.

«А мне идти некуда», – устало подумала она. Опять сверкнула молния, прямо у нее над головой. Казалось, гроза выцеливала именно ее, Катерину. Она вспомнила весь тот ужас, который пережила шестилетним ребенком. Вот теперь она вспомнила все. И ей опять захотелось все забыть. Но она уже знала, что не сможет.

– Мне надо куда-то спрятаться, – пробормотала Катерина.

Ей и в самом деле надо было спрятаться. От грозы, от людей, которые не пустят Катерину туда, где сидят они. На земле не осталось такого местечка, где Катерина может укрыться. Только там, внизу, в почти уже черной воде.

И она перекинула ногу через парапет, потом другую, встала на самом краю обрыва на цыпочки и раскинула руки. Крикнула:

– Я лечу!

И шагнула вниз…

…– Куда она пошла-то?

Тихон с матерью стояли в самом центре набережной и взволнованно смотрели на почерневшее небо.

– Сейчас ливанет, – поежилась Мария Игнатьевна. – Ты ей звонил?

– Пытался. Она трубку не берет.

– Надо заявление подать. Я обо всем уже договорилась. Вас быстро разведут, слава богу, детей нет.

– Мама, я не хочу разводиться.

– Поговори мне! Надо поскорее с этим покончить, слышишь?

– Я не ребенок! – взорвался вдруг Тихон. – Не указывай мне, что делать!

– Что такое? – вскинула брови Мария Игнатьевна. – И ты туда же? Может, из дома уйдешь, как твоя сестра? К девке своей? Ах, извините! Она – жена! – с иронией сказала Кабанова.

– Замолчи! Хватит! Это ты нас всех довела! Ее, меня, Варю! Варя молодец! Наплевала на все и ушла к Кудряшу! И я уйду! Потому что я устал от твоих наставлений и вечных упреков! Если ты лучше всех нас знаешь, как надо делать, вот и живи с этими своими советами одна! А нас не трогай!

Кабанова хотела ответить, но вдруг сверкнула молния. Казалось, прямо у них над головами. И тут же прогремел гром.

Мария Игнатьевна вздрогнула и перекрестилась:

– О, Господи! Тиша, идем в укрытие. В кафе какое-нибудь. Найдется твоя жена, не иголка.

– Никуда я не пойду, пока ее не найду!

– Что за ослиное упрямство?

Тихон увидел в толпе знакомое лицо и кинулся туда:

– Вы не видели мою жену?

– Где-то здесь была.

– Она к смотровой площадке пошла, – сказал кто-то.

Опять сверкнула молния.

– Ну и гроза!

– А пожарные пруды пересохли.

– Что-то будет.

Тихон метнулся к другой группе калиновцев:

– Вы не видели мою жену?

И тут вдруг на набережной раздался крик:

– Женщина с обрыва прыгнула!

Тихон вздрогнул:

– Катя!

– Куда?! – вцепилась в него мать. – Сейчас ливень начнется!

– Да пусти ты!

Те, кто, спасаясь от грозы, стремился поскорее причалить к пирсу, видели трагедию во всех подробностях. Как Катерина стояла у парапета, а потом, перекинув через него сначала одну ногу, потом другую, встала на цыпочках на краю обрыва. И как она, раскинув руки, ринулась вниз. Кто-то даже сказал, что женщина при этом кричала.

Падение было стремительным и коротким, все, кто его видел, были в шоке.

– Словно мешок с картошкой – шмяк! – как заведенный, повторял какой-то рыбак, потрясенный увиденным. – И нету ничего. Шмяк – и нету…

Остальные свидетели молчали. В том месте, куда упала Катерина, почти у самого берега, между ним и причалом было неглубоко. Поэтому спасатели надеялись, что быстро найдут тело.

Появившийся на набережной Кулигин в отчаянии взялся за голову:

– Опоздал!

Искали Катерину и в самом деле недолго. А дождь словно ждал, когда ее найдут. Гроза поворчала, как голодный зверь, но когти подобрала. Только глазами сверкала да грозным урчанием напоминала о том, как она голодна.

Когда тело подняли на пирс, кто-то не удержался и тихо сказал: