Геннадий Сорокин - Смерть со школьной скамьи

Журбина откинулась на гнутую спинку массивного стула, аккуратно промокнула губы матерчатой салфеткой.

— Меня, Андрюша, с юности всегда влекло куда-то не туда. Еще в школе я заметила, что живу в обстановке коллективного раздвоения личности: все вокруг говорят одно, делают другое, а думают о третьем. Особенно это касается любых вопросов, связанных с половыми отношениями — тут правды не найдешь, как у змеи ног. И тогда я подумала: «Почему нельзя делать то, что ты хочешь? Ведь каждый человек волен распоряжаться своим телом так, как ему заблагорассудится. К чему все эти надуманные моральные ограничения, на которые все плюют при каждом удобном случае?» Казалось бы, все просто — бери и делай то, что просит твоя душа! Но не получится. Окружающие не поймут. Ханжеская модель поведения советского человека не приемлет ни половой, ни душевной свободы. Хотя разврат как таковой царит повсеместно и никого не удивляет. Вспомни того же Вьюгина — Дарья относилась к его связи с Ингой совершенно безразлично. А теперь представь обратную ситуацию. Дашка говорит мужу: «Есть у меня на примете один молодой человек, я желаю с ним переспать. Нашу семью этот адюльтер не разрушит, а я удовлетворю свое половое любопытство на многие годы вперед». Как бы должен был поступить Вьюгин?

— Примерно такую ситуацию обсуждали на работе. Все пришли к мнению, что муж за такие разговоры должен дать супруге в глаз.

— И что, она после этого откажется от своих планов? Ничего подобного! Запретный плод сладок. Она все равно тайно встретится с любовником и осуществит свои намерения. И даю тебе гарантию, Вьюгин не рискнул бы бить жену по лицу. Дашка — это не я в молодости. Это я от второго мужа побои сносила. Дарья бы на моем месте сразу же в политотдел бумагу накатала, и Сергея Сергеевича за семейное рукоприкладство так бы на парткоме взгрели, что забыл бы, как руки в кулаки сжимать.

К нашей трапезе присоединился Валерик. Он положил себе в тарелку всего понемногу, ловко орудуя ножом и вилкой, стал есть.

— Представь, что есть некая условная семья, — продолжила Журбина, — где за много лет между супругами сложились очень доверительные отношения. В один прекрасный день они вскрывают карты и говорят друг другу: «Я хочу попробовать с другим!» И у него, и у нее есть кандидаты, с кем пробовать. Как они должны поступить, если они честны друг перед другом?

Я пожал плечами, посмотрел на Валерика. Он сделал вид, что его наша болтовня вообще не касается.

— Они должны найти такую же семейную пару, которая хочет внести разнообразие в свою половую жизнь. Если в одном месте встретятся пять таких пар и человек шесть, не обремененных узами брака, — то получится одна из вечеринок, которые мы проводили в «Изумрудном лесу». Никакого ханжества, полная свобода в реализации своих фантазий.

— Например, «свадьба» Лебедевой с двумя мужиками. На мой взгляд, логичнее была бы «свадьба» с одним женихом и двумя невестами.

— Ты рассуждаешь с типично мужской позиции, а идея «свадьбы» с двумя женихами принадлежала Лебедевой. Все происходило по ее сценарию. Даже фотосъемку предложила провести она. Никто из нас в ее предложении не заметил никакого подвоха. Я уже потом, задним числом, прикинула, не замыслила она еще до проведения «свадьбы» какие-нибудь козни? Обнародование фотографий для самой Лебедевой никакой опасности не представляло, а вот для других — тут да, тут есть подводные камни!

— Когда я рассматривал попавшую мне в руки фотографию, то пришел к выводу, что на ней запечатлена сценка из жизни тайной организации. Любая организация, созданная вопреки воле государства, является незаконной и подлежит уничтожению, а ее участники — строгому наказанию. Вы все здорово рисковали, согласившись сфотографироваться.

— Кто бы знал! Столько лет все шло как по накатанным рельсам, а тут — такой сбой! Но Николаенко заверил меня, что если фотографии всплывут, он сумеет замять это дело. У Евгения Павловича сильные покровители в областном УВД.

— Кроме областного УВД, есть еще обком партии.

— А ты уверен, что к нам, в «Изумрудный лес», никто из обкома не приезжал? По-твоему что, там не люди работают? На словах они все за пуританскую мораль, а вот на деле все обстоит по-другому. Тем более что деньги на развлечения у ребят из обкома всегда есть.

— Насчет денег — нисколько не сомневаюсь.

— А в чем ты сомневаешься? Что у их жен могут быть «оригинальные» идеи? Погоди, как бы тебе самому не пришлось столкнуться с такой ситуацией.

— Честно скажу, я не знаю, что бы ответил жене на предложение встретиться с кем-нибудь пара на пару. Но, когда мы говорим о семейной жизни, я невольно вспоминаю семью своих родителей. Мне кажется, моей матери даже на ум бы не пришло…

— Откуда ты знаешь, что у твоей матери на уме! — запальчиво перебила меня Журбина. — Я приведу тебе такой показательный пример…

— Валя, не трогай его мать, — попросил Валерик.

— Валерик, Андрюша мне все уши прожужжал, что он враг условностей. Пускай сидит и слушает, тем более что я не о его матери говорю. Мне продолжать?

— Конечно! — не раздумывая согласился я. — Если я взялся быть врагом условностей, то надо быть последовательным до конца.

— Тогда слушай. Была у нас в институте секретарем комсомольской организации химического факультета некая Татьяна. Правильная — до мозга костей. Меня тошнило, когда она на комсомольских собраниях начинала говорить о моральной обязанности советской молодежи бороться с проявлениями разврата в быту. Поверь мне, я искренне считала, что она умрет девственницей. Пока мы учились, Таня не поцеловалась ни с одним парнем, настолько она была неприступна и целомудренна.

— Пять лет держать себя в строгой узде — это подвиг!

— Наступил прощальный вечер, — пропустив мою реплику мимо ушей, продолжила Журбина. — Мы собрались в ресторане отметить получение дипломов. Танюша, к моему удивлению, уверенно выпила водки и потащила меня курить на крыльцо. Рядом стояли парни. Таня посмотрела на них и говорит: «Изнасиловали бы меня вон те двое, я бы на седьмом небе от счастья была!» Клянусь тебе, я чуть в обморок не упала после ее слов. Когда я пришла в себя, то, как бы в шутку, ее спрашиваю: «А что потом?» Она совершенно серьезно отвечает: «Потом я бы их посадила, а сама бы всю жизнь вспоминала, как под двумя мужиками кайф ловила!» С тех пор, когда я слышу, что у какой-то женщины на уме не может быть фривольных мыслей, я вспоминаю ее задумчивый взгляд: «Эх, вон с теми бы двумя, да на всю ночь!»

Постучавшись, к нам вошел мужчина в промасленной спецовке.

— Валентина Павловна, вашу машину мы еще не отремонтировали, но через полчаса от нас в город микроавтобус пойдет. Вы поедете?